Пугачёвщина
Город Пугачев — центр Пугачевского района Саратовской области. Население — почти 42 тысячи человек. Станица Мечетная, когда-то переименованная в город Пугачев, за последнюю неделю стала самым известным населенным пунктом России. Конфликт между чеченцем и десантником привел к гибели последнего. Народные волнения не прекращаются по сей день.
Для начала, стоит сказать пару слов об особой атмосфере, царящей в небольших провинциальных городках. Так как есть весомые основания полагать, что хипстерам, блогерам и прочей просвещенной столичной публике могут быть непонятны некоторые вещи, являющиеся основой деревенской жизни. Такие, как драки район на район или лютая, всепоглощающая ненависть к приезжим, объединяющая даже самые враждующие районы.
Психологию малых городов отлично иллюстрирует одна история, рассказанная мне знакомыми. Несколько человек приехали в один небольшой районный центр. В тот же день у них под окнами собралась изрядная часть местного мужского населения. С целью нанести им разного рода повреждения, и не факт, что совместимые с жизнью. Хотя гости вовсе не собирались покушаться на местных красавиц или запасы пива (приехали сугубо по работе) — из гостиницы их вызволял ОМОН. Впоследствии заказчики решили проблему, наняв в качестве охраны пару местных авторитетных дегенератов. Вот она — настоящая, глубинная Россия. Такие истории более всего напоминают отчеты антропологов об экспедициях к примитивным племенам, населяющим неисследованные уголки планеты.
Все, кто поездил основательно по матушке-России, сходятся в своих описаниях глухой провинции. «Глухая провинция» — это такое специфическое место, где туземное население проявляет острейшее внимание к любому приезжему и незамедлительно желает вступить с ним в физическое взаимодействие. Только характер взаимодействия отличается для мужской и женской части туземцев. В стране, где веками все ценные ресурсы стекались в столицу (в том числе человеческие), «провинциалы» ощущают себя людьми второго сорта. У женского пола это выражается в нестерпимом желании отдаться первому встречному приезжему. У мужского — в лютой агрессии, направленной на всякого, в ком они могут опознать чужака (будь то москвичи, питерцы, кавказцы или даже гости из соседнего района). Причем фривольное поведение самок только разогревает территориальные инстинкты самцов, убежденных, что местные женщины — это не люди, а коллективная племенная собственность. В общем, глухая российская провинция — это место экстремального секс-туризма. Нескончаемый круговорот блядства и насилия.
Пара хороших иллюстраций.
Художественная. Блеск и нищета русской провинции в кинофильме «Охота на пиранью»:
Документальная. Эпическое видео из жизни города Екатеринбурга (который, даром, что миллионник, недалеко ушел от деревни):
Меня лично такое положение дел весьма огорчает, но — что есть, то есть. Данное вступление совершенно необходимо для правильного понимания того, что именно случилось в ночь на 6 июля возле кабака «Золотая бочка».
Первый фигурант истории — Руслан Маржанов. 20 лет, татарин, житель Пугачева, срочную службу проходил в Воздушно-десантных войсках. По словам отца (которого, к слову, зовут «Шамиль»), Руслан всю жизнь занимался спортом. В общем, сильный и уверенный в себе молодой парень.
Второй фигурант — Али Назиров. 16 лет, чеченец, приехал погостить на лето к дяде. Пишут, что семья Назирова родом из Гудермеса (город в 40 километрах от Грозного). Во время обеих чеченских кампаний за Гудермес не раз шли ожесточенные бои, с применением танков, артиллерии и авиации. Детство, прошедшее под разрывы бомб и артиллерийские залпы, слабо вяжется с понятием «здоровая нервная система». Мать Али утверждает, что «он всегда был тихим, щуплым подростком». Скорее всего, это чистая правда. Но, как это нередко бывает, в душе тихого щуплого подростка скрывался психопат.
6 июля они встретились. Началось все с того, что Али Назиров решил познакомиться с некой девушкой в кабаке «Золотая бочка». Чеченец — это, конечно, не москвич, но тоже приезжий. И про персидскую роскошь Грозный-сити, наверняка, в курсе даже в Пугачеве. Можно предположить, что шансы на успех у Назирова имелись. Однако, в ситуацию вмешался Руслан Маржанов, который, как подобает настоящему местному жителю, принял близко к сердцу посягательство на местную «племенную собственность». История умалчивает о том, в какой форме Маржанов предъявил свои претензии. Но жизненный опыт подсказывает мне, что претензии в таких ситуациях редко бывают вежливыми. Да и служба в «элитных войсках» не прибавляет людям такта. Не верите — сходите в парк Горького на День ВДВ.
Драка случилась не сразу. По крайней мере, Назирову хватило времени на то, чтобы вооружиться скальпелем, который, как утверждают, он позаимствовал из машины дяди-ветеринара. В честном бою у щуплого подростка Назирова было мало шансов против спортсмена Маржаева. Это если, конечно, драку десантника со школьником вообще можно назвать честной. Однако, невротизированный подросток, голова которого набита идиотскими представлениями о горской чести — явление опасное в своей непредсказуемости. После десятка ударов скальпелем Руслан Маржанов скончался в больнице, где, как у нас водится, не оказалось нужного персонала. Если история развивалась именно так, а не иначе, то конфликт начал Маржанов, но предусмотрительно сгонявший за скальпелем Назиров совершил умышленное убийство.
Так два молодых человека просто выкинули на помойки свои жизни, руководствуясь какими-то глупостями. Один погиб, второй — выйдет лет через десять. Точнее, выйдет то, что от него останется.
Ситуация вроде бы понятная — статья 105 УК РФ, часть первая, от шести до пятнадцати лет. Родственники Назирова — сельские ветеринары — не очень-то похожи на всесильную чеченскую мафию, способную отмазать убийцу, которого они сами же и сдали в полицию. Но после убийства по городу Пугачеву прокатилась волна недовольства. Пишут, что первые митинги собирали по пять тысяч человек — это более десяти процентов от населения города! Внезапно выяснилось, что чеченская диаспора, состоящая из сотни человек, уже много лет терроризирует сорокатысячный город. Припоминают также еще одно убийство, совершенное другим чеченцем возле злополучной «Золотой бочки» в 2010-м году. Не то, чтобы чеченцы никого и нигде не терроризировали, но в данном конкретном случае, честно говоря, не похоже. А предыдущий убийца со смешной фамилией Мудаев получил 10 лет строгого режима.
Но протесты идут. Причина протестов понятна — убитый Маржанов был в городе довольно популярной фигурой (пишут, что он был местным диджеем). Ситуация, в которой Чужак убил Своего, требует ответной агрессии по отношению ко всем чужакам. И только московские интеллигенты могут думать, будто бы граница «своих» проходит по национальному признаку (убитый, как уже отмечалось, был татарином). Реальный критерий — это принадлежность к местному community, в котором требуется прожить 10-15 лет. Русский москвич там тоже будет чужаком.
Жители требуют:
1) Изгнания чеченцев — как будто они не граждане РФ, имеющие право на свободу передвижения;
2) Организации казачьих дружин — видимо, чтобы коррупция в городе стала двойной (одна по полицейской линии, другая — по казачьей);
3) Контроля за соблюдением закона о запрете продажи алкоголя после 22 часов — понятно, что самогонная отрасль города требует протекционистских мер, но на питейные заведения вроде «Золотой бочки» закон все равно не распространяется;
4) Возвращения такой изуверской советской меры, как прописка — по логике, рядом должны стоять требования вновь прикрепить рабочих к заводам и отнять у колхозников паспорта.
В общем и целом, подтверждается правило: если народ выходит на митинг, он обязательно потребует что-нибудь запретить или, на худой конец, ужесточить. В этом случае пытается также спалить несчастную чеченскую кафешку и зачем-то перекрывает федеральные трассы — как будто это едущие по ним совершенно посторонние люди зарезали Руслана Маржанова.
Власти ведут себя еще более логично — то грозят митингующим статьями за экстремизм, то сами устраивают чеченский погром, врываясь в дом к Назировым в пять утра с СОБРом и собаками (как будто это чем-то поможет расследованию). Со времен Кондопоги (прошло семь лет!) власти так и не выработали стратегии разрешения таких ситуаций. Местная администрация разрывается между желанием разогнать «экстремистов» и желанием прибавить себе популистских очков, пойдя на поводу у толпы. Им, конечно, еще там жить, но чтобы жить хорошо — нужно и перед столичным начальством выслужиться.
Масла в огонь пугачевского пожара старательно подливает российская оппозиция. Казалось бы, национальная интеллигенция для того и нужна, чтобы наставлять неразумный народ на путь истинный. К примеру объяснить, что казачьи дружины, устраивающие рейды на пивные палатки, вряд ли решат проблему расползающихся по всей стране северо-кавказских диаспор. Эту проблему может решить лишь плавный, но уверенный развод с национальными республиками Северного Кавказа. Однако, никто из погрязших в дешевом популизме оппозиционных политиков не скажет этого прямо, боясь задеть территориально-патриотические инстинкты предполагаемого электората. Электорат ведь привычно спросит — «а за что мы воевали в обеих чеченских?». Отвечаю — в обеих чеченских десантники маржаевы воевали именно за то, чтобы назировы продолжали жить в Пугачеве. И государство вряд ли изменит свое мнение из-за того, что еще одна жертва отправилась в топку навязчивой межнациональной дружбы.
Банально, но и власти, и оппозиции до города Пугачева нет никакого дела, а есть дело лишь до собственного пиара. Хрестоматийным примером является поведение национал-патриота Николая Бондарика (бывший член бессмысленного Координационного совета оппозиции, попавший туда по инвалидной квоте). Что должен делать человек, который находится под наблюдением полиции, но хочет попасть в город Пугачев? Не говоря никому ни слова, отправиться на вокзал и тихим зайцем сесть на поезд, дав взятку проводнице. Вместо этого он объявляет о своих планах в Интернете и покупает билет на свое имя. Его, конечно же, задерживают. Ведь так и было задумано — теперь можно привлекать внимание к своей персоне криками о кровавом режиме. Аналогичным образом «поехали в Пугачев» Иван Миронов, Николай Курьянович и другие.
Теперь представим на секунду, что главная напасть и проблема города Пугачева — сотня чеченцев — действительно возьмет и исчезнет. По слухам, они уже упаковали чемоданы. И, я уверен, что есть целая очередь превосходных русских ветеринаров, готовых работать вместо Назировых. Более того, чеченцы возьмут, да и исчезнут из России! Переедут на Плутон или на Юпитер. Найдут, в общем, в галактике хотя бы одно место, где им будут рады.
Что же у вас тогда останется, господа провинциалы? У вас останется вся ваша агрессия и все ваше бескультурье. Останутся все эти ваши вечно пьяные дембеля, охраняющие сомнительную честь местных шлюх от себе подобных из другого района. Останется ваша безмозглая молодежь, проламывающая друг другу головы на дискотеках за случайно брошенный косой взгляд. Останутся бессильные старики, которыми вы становитесь в сорок лет, чтобы вскоре умереть от хронического алкоголизма, не дожив до пенсии.
Я понимаю, что даже сам языковой код — все это деление на «провинцию» и «Третий Рим» — заставляет вас чувствовать себя людьми второго сорта. Я понимаю, что ни вы, ни ваши предки не видели нормальной жизни — сначала крепостное право, затем советский концлагерь, по которому вы до сих пор ностальгируете. Но, когда вы идете в деревенский клуб привычно бить друг другу рожи (друг другу — это если не удастся встретить кого-то не местного) — это вас заставляет расстрельная команда НКВД или, может быть, помещик с кнутом стоит над вами?
Российской провинции следует задуматься о том, что чеченцы, дагестанцы и таджики с киргизами — это, в общем-то, единственные, кто готов приезжать по доброй воле в эти черные дыры на карте. Все мало-мальски сообразительные и активные русские уезжают, бегут со всех ног в столицы. Они готовы стоять по полдня в московских пробках, нюхать узбеков и бомжей в метро, снимать картонную халупу на окраине за бешеные деньги, вылизывать задницу начальства в душных офисах за мизерную зарплату, а то и пополнять персонал столичных борделей. На все готовы! Лишь бы не возвращаться обратно в родную провинцию.
По всему миру сейчас набирает популярность движение дауншифтинга — люди бегут из тесных мегаполисов в глубинку, живя с аренды или удаленной работы. Казалось бы, Россия — огромная, живописная и слабо заселенная страна — самое то. Но где найти такого восторженного дурака, который уехал бы в российскую глубинку? Встречаются иногда и такие — например, Илья Фарбер, который поехал работать школьным учителем в село Мошенка Тверской области. Благодарные поселяне втравили его в мутную коррупционную историю, по итогам которой он сел на 8 лет («Хотели кушать и съели Кука»). Лучше жариться в Таиланде в окружении слонов, трансвеститов и неизвестных науке микробов, говорить на ломаном английском с представителями чуждой культуры. Но только не ехать вглубь собственной страны к собственному же народу. Ибо тайские микробы могут и миновать, а вот заботливые соотечественники уж точно попытаются свернуть тебе челюсть возле деревенского клуба.
Такими демографическими темпами через пару-тройку десятилетий в городе Пугачев не будет не только чеченцев. Не будет вообще никого. Пустота. И только ветер будет шевелить выцветшие ковры на стенах заброшенных хибар, зловеще завывать на развалинах «Золотой бочки», где когда-то кипела жизнь. Кто вас вспомнит? Кто будет по вам горевать?
