Валентинка о церкви и сексе

Celibat vs Celebrate

Во времена святого Валентина жениться по своему хотенью, а не по родительскому веленью было не принято. Легенда воспевает покровителя влюблённых как раз потому, что он поощрял это извращение, отчего либерального священника и казнили. Общество и церковь были за традиционные ценности, но Валентин — за влюблённых, а влюблённые — за любовь. Следуя этой логике, современный святой Валентин венчал бы однополые браки.

Только не в стране, которая символически отстаёт от Запада на тринадцать дней церковного календаря, а фактически от цивилизованного мира — на десятилетия. Правда, славянофилы уже сто семьдесят лет утверждают, что Россия вовсе не отстаёт, а так проявляет свою самобытность. Вот и русские влюблённые до недавнего времени обходились без святых покровителей. А если те вдруг понадобились, то не из подражательства Западу, а во славу святорусской самобытности.

Попы вообще-то на каждом венчании повторяют имена своих кандидатов в покровители. Но церковнославянское бормотание никто не слушает. И правильно. Узнал бы русский мужик, гомофоб и антисемит, что ему тычут Абрамом и Сарой, а то и Рахилью с Яковом! Хорошо, что о «духовных скрепах» позаботилось государство. Жена президента (не та, с которой развелись, а другая) назначила отечественных Петра, Февронью и ромашку. Так бы праздник и назвать, но получилось по-казённому: «День семьи, любви и верности» — с оскоминой, как от слова «дорогая».

Проблемы с влюблёнными начались у церкви прямо от Адама. Сколько ни говорят, будто первую пару выгнали из рая за яблоко, народ догадывается, что дело в клубничке. И правда, войдут тела святых в рай, и будут там есть, петь и веселиться: а вот секса как не было, так и не будет. Получается, это что-то нехорошее, чему в приличном обществе не место.

Зато в библейские времена секс у праведников был в полном объёме. Только романтики — не хватало. Бог Авраама, Исаака и Иакова разрешал многожёнство и наложниц. Тот самый Яков на венчании упоминается с одной Рахилью, а по Библии — составил шведскую семью с двумя сёстрами. Любил он именно Рахиль, но это не мешало благочестивому мужу спать с обеими, а заодно с их служанками. Служанок подкладывали в постель сами жёны в рамках соревнования по деторождению.

Лишь в одной книге Библии рассказывается о большой и чистой любви. Это «Песнь песней». Произведение настолько эротично, что евреи переписывали его не иначе, как с грифом «30+». Христианская церковь не верила глазам своим:

округление бёдр твоих — как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твоё — ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твои — как два козленка, двойни серны... Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти. Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви её; и груди твои были бы вместо кистей винограда.

Не верила, и вы не верьте. А кто продолжает считать, что это не про любовь Христа к церкви, попадает под специальную анафему. С таким отношением к текстам можно русскому мужику ставить в пример и многожёнцев.

Многожёнство, если речь не идёт о библейских праведниках, считается у христиан аморальным. Только непонятно, почему. Браки не по любви церковь одобряла, за равноправие женщин не боролась. Какие ещё причины брезговать многожёнством? Разве что ограничение количества половых партнёров. Но и этого нет: допускается же второй и даже третий брак. А если надо царю — можно хоть шестой. Получается то же многожёнство, просто растянутое во времени.

Итак, не успели закончиться старые добрые ветхозаветные времена, как выяснилось, что на женщину и смотреть-то грешно. Как тут жить? «Если глаз твой соблазняет тебя — вырви его», — подсказало Евангелие. И стали вырывать! Но не глаза, а чтобы уж наверняка. Потом членовредительство осудили. Церковь предпочитает духовное скопчество: монахам отрезают волосы на макушке, да и то символически. Так что сам не угадаешь, какие священные тексты нельзя понимать буквально. Лучше семь раз отмерить. Скопцы поторопились, отрезали.

В христианстве как в СССР — секса нет. Всё интересное «про это» написано монахами под рубрикой «что такое плохо». Один современный епископ решил исследовать это наследие святых отцов. Получилось как с аббатом из анекдота: «Братия, мы ошиблись! в старых рукописях было ce-le-brate, а не ce-li-bate!..». Только ровно наоборот: вместо «веселитесь» — «безбрачие».

Сейчас продвинутые христиане толерантны к гей-бракам, а началось всё с монахов, которые терпимо отнеслись к женатым мирянам. Беда не столько в том, кто занимается сексом, а в том, что вообще кто-то занимается. Участие в церковной жизни каждый раз связано у мирянина с неучастием в половой. Если постишься — нельзя, если причащаешься — нельзя, если праздник — тоже нельзя.

А в буддизме всё это уже проходили. Отшельники в оранжевых хитонах постятся и медитируют лет на тысячу дольше. Более толерантные придумали удобную религию махаяны — «широкого пути», где терпимо отнеслись к мирянам. Нетолерантные создали школу хинаяны — «узкого пути». У них монахи растворяются в нирване, а самое большее, что светит мирянину в следующей жизни — стать монахом. Буддистам хорошо. Даже если неправильно выберешь школу, после смерти в любом случае ждёт «continued», а у христиан — сразу «game over», и женатым светит следующую жизнь пропадать в аду.

Легализовать в христианстве можно что угодно, хоть традиционную семью, хоть ЛГБТ. Но историю не перепишешь: в святцах всё равно одни монахи. Количество исключений наводит уныние, а качество убивает последнюю надежду. Мученики — не в счёт, ведь мы ищем пример святой жизни, а не смерти; князья да цари — те по должности в святые попадают; оставшиеся лучше бы ушли в монастырь сразу. Вот Алексей, человек Божий: в первую брачную ночь сказал жене, что спать с ней не будет, и убежал из дома бомжевать. Или Иоанн Кронштадтский, всероссийский батюшка: после свадьбы ошарашил молодую предложением жить как брат с сестрой. От алексеевой жены даже имени не осталось, не то что воспоминаний о десятилетиях соломенного вдовства. Зато жена Кронштадтского забросала синод жалобами на неисполнение супружеского долга. В итоге состарившаяся девственница молча ела в пост колбасу, чтобы хоть как-то отомстить святому мужу, автору дневниковых записей «Моя жизнь во Христе».

При таком раскладе Пётр с Февроньей — далеко не худший вариант. Ну да, бездетные, да, на старости всё равно по монастырям разошлись. И народная легенда поясняет, что любви никакой не было: крестьянка Хавронья шантажом заставила князя на себе жениться. И праздник на пост выпадает, когда венчаться нельзя... В общем, ни секса, ни романтики, зато благочестиво, по-православному.

В своё время и на бездуховном Западе всё было благочестиво.

Фернанда привезла с собой роскошный календарь с золотыми числами, где её духовник отметил фиолетовыми чернилами дни полового воздержания. За вычетом Страстной недели, воскресений, постов, первых пятниц, других молитвенных дней и светлых праздников, включая также регулярные месячные помехи, её полезная супружеская жизнь сводилась в году к сорока двум дням, которые едва проглядывали сквозь густое плетение фиолетовых крестов. (Маркес)

Ушли в прошлое длинные сорочки с прорехой на животе, а от единственно возможной позы осталось одно название — «миссионерская». Теперь там «Евросодом»: легальная проституция, планирование семьи, однополые браки, секспросвет в школе.

Как бы нам ни хотелось идти своим путём, легальная проституция была уже в богохранимой Российской империи. Напрасно Николай Васильевич Гоголь поднимал шум вокруг очередного поповского молебна в борделе («чтобы Господь благословил и делу успех послал»). Общество к проституткам относилось терпимо, к вере — без фанатизма, а Гоголя считало сумасшедшим.

Для фанатичных монахов брак и есть легальный блуд. Апостол Павел так и говорит: лучше не жениться, а воздерживаться, но лучше уж жениться, чем разжигаться. А как «разжигались» православные, можно прочесть в старинных епитимийниках (инструкциях священнику для опроса на исповеди): «рцы ми, не пался ли еси со скотом или со птицею?».

Современные священники на редкость нелюбопытны. Не замечают, например, как Бог стал давать одного-двух детей вместо десяти-двенадцати. Зато православные любят кидать камнями в красные фонари западных соседей. Недавно Рунет зачитывался письмом, которое грузины написали в Евросоюз, «Уважайте наши традиции!». Горцы требуют не совать в их «традиционное общество» права геев, и добавляют:

пропаганда разврата для нас неприемлема также и в демографическом плане. ООН внесла грузинский язык и грузинский этнос в список вымирающих языков и национальностей.

Наш мужик-гомофоб уважает маленький, но гордый народ. Забывая, что традиционные общества не вымирают от контрацепции и абортов. Традиционные семьи он вообще видит редко, потому что не любит ездить в Чечню и Дагестан.

В эпоху массовой контрацепции церковь оказалась в отнюдь не миссионерской позе. Секс стал самодостаточной ценностью, не обязательно связанной с деторождением. Оставалось либо держать и не пущать, либо капитулировать. Ватикан вывернулся изобретением католической контрацепции: это секс в дни, когда зачатие маловероятно. Теперь в костёлах продаются совсем другие календари, для расчёта овуляции. А православное руководство предпочло уйти в несознанку.

Мать-церковь, похоже, стареет. Легко было ей спорить с прогрессом, пока задавали вопросы о Боге. Вроде того, почему космонавты Бога не видали. Куда сложнее оказалось отвечать на вопросы о человеке (да её особо об этом и не спрашивают, даже собственная паства). Недавно раздалось брюзжание по поводу суррогатного материнства. Нет, чтобы обвинить современную медицину в плагиате: библейские святые практиковали живой банк спермы («восстановление семени брата»), а их жёны протестировали суррогатное материнство на своих рабынях. Но синод выдал путаный текст с запретом крестить «ненатуральных» детей.

Зато рождественский гей-скандал синод замолчал. Есть чего стесняться. Гомосексуалы хотят вступать в брак, потому что любят друг друга. А спугнутые Кураевым голубые рясы вступать в брак не хотят, и ужасно осуждают содомию с амвонов. Они не знают, что такое любовь: бросаются на всё, что движется.

Вот и попались им сироты казанские, которых не затронул в школе секспросвет. На Западе с трёх лет учат, что человек хозяин своего тела и должен уметь говорить «нет». Ну а православные говорят «нет» Западу. А святой Валентин ничего не говорит. Он не знает, как по-церковнославянски будет «братия, вы ошиблись!».