Будет ли «Мюнхенский сговор» по Украине?
Первое лицо Кремля демонстрирует глубокое удовлетворение от мимолётной встречи с президентом Франции Ф. Олландом во Внуково. И хотя мы уже привыкли, что такое выражение лица у данного лица является дежурным на фоне тупиковой и провальной политики последнего года, есть смысл призадуматься над тем, не кроется ли сейчас за этим нечто другое.
Какие инициативы Путина по решению украинского кризиса привёз французский президент в Париж? Наверняка Олланд получил некие предложения не только для Евросоюза в целом, но и для себя как главы Франции. Их-то уж он, во всяком случае, не станет разглашать ни в Брюсселе, ни конфиденциально для Меркель и Порошенко.
У Кремля сейчас главная тактика — разрушить единство позиции западных стран по украинскому вопросу, пробить брешь в стене изоляции. Это можно сделать, посеяв разногласия между своими противниками. Тактика, впрочем, обычная, но Кремль имеет богатый опыт успешного её применения ещё в 1920-1930-е годы.
Сейчас Кремлю, если только он не хочет уступать, ничего не остаётся, как прибегнуть к методам большевистской внешней политики. Кстати, ещё один из этих методов — финансирование радикальных политических сил в странах Запада (только теперь крайне правых вместо крайне левых) — тоже сейчас активно задействован.
Возможно ли повторение между Россией и Западом в отношении Украины чего-то вроде того, что имело место между Германией и Западом в отношении Чехословакии в 1938 году? С точки зрения Кремля, очевидно, что не просто возможно, но представляет собой главную надежду на благоприятный выход из ситуации.
Вряд ли стоит полностью игнорировать скандальные, впоследствии дезавуированные, заявления бывшего министра иностранных дел Польши (ныне маршала польского сейма) Радослава Сикорского о том, что Путин когда-то намекал ему на возможность раздела Украины между Россией и Польшей. Подобные предложения — вполне в духе сегодняшнего (впрочем, и вчерашнего, и всякого) Кремля (см.: «Психология хапка или В чём сила Путина»).
Летом в различных СМИ неоднократно появлялись утверждения о том, что Меркель втайне от ЕС готовит сепаратный договор с Путиным о признании Крыма российским и отказе от санкций в обмен на вывод российских войск из Донбасса. Тональность российских СМИ по отношению к нынешнему германскому правительству была очень благосклонной вплоть до встречи в Брисбене.
В последнее время акценты официозной российской прессы явно сместились. Теперь Германия предстаёт как главный закопёрщик санкций против России, а Франция, несмотря на историю с «Мистралями», наоборот, как потенциальный доброжелатель России. Неудивительно, если Кремль, мысля в категориях геополитики середины прошлого века, задумал сделать ставку на «извечное» соперничество между Францией и Германией. Впрочем, может быть, он не так уж и ошибается.
В принципе, что эксклюзивного может предложить Кремль именно Франции в обмен на её благожелательную позицию к «Крымнашу»? Вряд ли мы это достоверно узнаем раньше самого момента сделки (если таковая воспоследует), но, вероятно, что о чём-то подобном могла зондироваться почва на встрече между Д. Медведевым и Кристофом де Маржери в конце октября. Гибель де Маржери в странной авиакатастрофе спустя несколько часов после переговоров возбудила толки о том, что французский бизнесмен ответил категорическим отказом на какие-то важные российские предложения.
Маржери — не единственный из французских бизнесменов, с кем Кремль пытается пробить брешь в санкциях на частном уровне (так же, как делали большевики с американскими капиталистами при отсутствии, вплоть до 1933 года, дипотношений между США и СССР). Причём некоторые другие, судя по всему, гораздо уступчивее. Так, 13 ноября с.г. газета «Ведомости» сообщила о создании инвестиционного фонда для российского технологического сектора. Европейским участником соглашения является фонд CFG. Его глава — французский бизнесмен Пьер Луврье. В экспертный совет фонда CFG входят, в том числе, депутат Национального собрания Франции Тьерри Мариани и бывший министр экономики Люксембурга Жанно Крике (а также первый вице-спикер Совета Федерации А. Торшин).
Самый интересный нюанс ситуации заключается в том, что с российской стороны в соглашении участвует инвестиционный фонд Marshall Capital Parthners во главе с Константином Малофеевым, включённым в санкционный список ЕС. Да-да, тем самым, чьим советником одно время работал Бородай. И объявление о соглашении Малофеева с западноевропейским фондом последовало в тот же день и даже в том же номере «Ведомостей», где публиковалось интервью Малофеева о том, как он лично финансировал деятельность донбасских сепаратистов!
Конечно, публично взятая на себя Малофеевым роль главного спонсора Луганды является лишь ширмой для более крупных акул. Тем не менее, данный факт показателен. Выходит, что для некоторых представителей западноевропейского (особенно французского) бизнеса санкции ЕС в отношении России не писаны.
Считаю, что и в политическом соглашении между отдельными странами ЕС и Россией за счёт Украины нет ничего принципиально невозможного. Если какие-то западные участники такого соглашения сочтут выгоды от него более весомыми, чем сохранение единой позиции ЕС по вопросу о целостности Украины, то они вполне могут пойти на него.
Украинцам следовало бы всегда держать перед собой в памяти предостерегающий пример Чехословакии 1938 года и Польши 1939 года, слишком понадеявшихся на западную помощь и так жестоко разочаровавшихся в ней. Если сами украинцы не будут до конца бороться за единство и независимость своей страны, никто за них этого делать не станет.
Уверенности Кремлю в подобной ситуации придаёт ещё и то обстоятельство, что самой приоритетной задачей политики как США, так и основных европейских игроков на постсоветском пространстве все 20 с лишним последних лет является поддержка единства Российской Федерации. Пока в Кремле явно не видят признаков (не вижу их и я), чтобы этот приоритет поменялся на какой-то другой. Наоборот, уже отмеченная аморфность санкций, закрытие глаз ЕС на её явные нарушения позволяют российской верхушке надеяться, что путь к соглашению за счёт Украины открыт. Правы они или заблуждаются, мы, возможно, поймём очень скоро.
Какими могут стать условия «нового Мюнхена»? Скорее всего, речь не будет идти об аннексии Россией каких-то ещё территорий у Украины, так как для этого пришлось бы их сначала захватить либо хотя бы выдвинуть на них претензии (как Германия на Судеты в сентябре 1938 года). Дело может касаться только Крыма и, с меньшей вероятностью, части Донбасса, уже занятой сейчас силами РФ и сепаратистов. А также отмены санкций. В обмен Россия предложит то, о чём мы пока можем только догадываться.
Наверняка среди прочего будут разговоры о возобновлении «Южного потока», в котором заинтересованы многие страны ЕС. Правда, заявление России о прекращении этого проекта дало Европе исторический шанс избавиться (после неизбежного периода жёсткой экономии энергопотребления) от сырьевой зависимости от России и даже широко перейти к новым способам получения энергии. Но сила инерции в таких делах велика, и многие европейские страны и компании предпочтут по старинке качать газ из России, лишь бы не испытать даже временного энергодефицита. На этот потребительский консерватизм европейцев, в частности, Кремль тоже может рассчитывать.
Трудно сказать, насколько тот же Запад учитывает уроки истории. Главный урок Мюнхена-38 заключался в том, что «умиротворение» только подстёгивает захватчика. Но дело было давно, к тому же данная историческая аналогия может быть неубедительной для западных политиков применительно к нынешнему случаю.
И всё-таки мне представляется, что в данной конкретной ситуации шансов у «нового Мюнхена» нет. В Кремле, чья политика зашла в глухой тупик, если не хуже, явно переоценивают, льстя себе, три вещи: 1) степень внутренней конкуренции между главными членами ЕС; 2) заинтересованность западноевропейского бизнеса как целого в тесном партнёрстве с Россией; 3) собственные козыри для соглашения с Западом.
Против Москвы играет и откровенно взятый ею идеологический курс в международных делах, заключающийся в поддержке ультраправых европейских политиков. Так, многие избиратели социалиста Олланда наверняка отвернутся от него, если в украинском вопросе он окажется уступчивым перед требованиями Москвы, не скрывающей, в то же время, что она финансирует «Национальный фронт» семейства Ле Пэн.
Наиболее вероятным представляется, что через какое-то время в Кремле поймут слабость собственной позиции для достижения того соглашения, к которому стремятся. Тогда весьма вероятны действия с целью приобретения каких-то новых «козырей». Учитывая менталитет российской верхушки, можно с довольно большой степенью вероятности предполагать, что эти действия станут логическим продолжением курса, обозначенного в феврале 2014 года.
