Павленский отрезал себе ухо

Плохо знает Петр Павленский историю искусства. Ван Гог отрезал себе ухо не в присутствии, а после ухода Гогена. И отправил ему ухо по почте. Вернее, силился отправить. И не в знак протеста, а для того, чтобы вымолить у Гогена хоть час времени. Что касается Петра Павленского, то я еще зимой сразу предсказала, что следующая его акция будет - членовредительской. Почему? Просто я хорошо знаю историю искусства. Именно! Только поэтому.

Правда, после Майдана у Спаса я, было, решила, что Павленский наконец сменил язык. Но нет - он пошел по тому же пути. Это путь тупиковый, путь угасания таланта, путь тесноты. Павленский с самого начала говорит на одном языке, оперирует очень и очень немногочисленным инструментарием. Он не меняет риторику, не меняет образность. Он застрял в одной парадигме. Вместо того чтобы сменить язык, сменить форму, он бьет по обществу уже который год одной и той же формой самовара. В этой парадигме у него нет выбора: чтобы общество на акции Павленского, на каждую последующую, хоть как-то реагировало, Павленский должен усиливать интонации. Повторяю: он не говорит новое, а говорит все громче. Все громче и громче, громче и громче. Теперь он кричит. Громкость в его случае - радикальность, эпатажность.

После "Фиксации" у Павленского было два выхода: менять язык или радикализировать форму (освоенную, полюбившуюся), т.е., идти на членовредительство, а потом - и... Я говорила Динару Идрисову когда-то, что предпоследней акцией Петра Павленского будет членовредительство, а последней - самоубийство. Павленский убьет себя, он не ищет новых форм. Он сам на себе зациклился, завис...

Да простит меня Петр, однако я считаю, что это просто творческая беспомощность... Он - крутой чувак, но, что называется, исписался. Просто - исписаля. Пусть Поверит мне. Есть свидетели, которые подтвердят, что я гораздо раньше самого Павленского узнала, что он оторвет себе ухо.