Об "исторических землях" и этнографических границах

Как-то в ЖЖ меня спросили: «Как Вы относитесь к незаконной оккупации Украиной исконно русских земель Новороссии?» Я ответил: «Точно так же, как к незаконной оккупации Россией исконно украинских земель Кубани, Подонья, Белгородчины, а теперь вот ещё и Крыма». Вопрошавший тут же расфрендил меня, чему я, впрочем, не огорчился.

Вопрос о чьих-то «исконных землях» – тот, из-за которого всегда лились и льются потоки человеческой крови. Если этот вопрос ставить во главу угла, то никто никогда не будет удовлетворён. Значит, есть только один способ избежать бесконечных войн из-за чьей бы то ни было «национальной ирреденты» – соблюдать незыблемость существующих межгосударственных границ и решать вопросы языковой политики мирными демократическими средствами.

Тем не менее, коль скоро в сознание огромной части россиян вбит миф о том, будто Украинское государство включает в себя какие-то «русские исторические земли», необходим небольшой ликбез по этнографии. Только факты и ничего, кроме фактов.

Давайте выясним, как официальная наука Российской империи сто лет назад отвечала на вопрос, где проходят границы между, как тогда называли, ветвями русского народа – велико-, мало- и белорусами.

На «Диалектологической карте русского языка в Европе», составленной, как явствует из подписи к ней, «членами Московской Диалектологической Комиссии, состоящей при Отделении русского языка и словесности Императорской Академии Наук Н.Н. Дурново, Н.Н. Соколовым и Д.И. Ушаковым» и изданной Императорским Русским Географическим Обществом в 1914 году, показаны эти границы.

Приведённый на снимке фрагмент этой карты демонстрирует нам, что перед Первой мировой войной преимущественно украинцами («малороссами» по имперской терминологии) были заселены не только Крым, но и – в современных границах – почти целиком Краснодарский край и Белгородская область, значительные части Ростовской и Воронежской областей.

На этой же карте целиком (http://www.karty.by/wp-content/uploads/2014/10/Dialektologicheskaia_Karta_1914_goda.jpeg) наглядно показаны и другие этнографические границы. Так, ареал белорусского языка («диалекта» по-имперски) на востоке заключал в себя нынешнюю Смоленскую область, большие части Брянской и Калужской областей, юг Псковской и юго-запад Тверской областей.

Если вы думаете, что это какое-то недоразумение, то ошибаетесь. Это было общее мнение русской и мировой этнографической науки конца XIX – начала ХХ века. Аналогичную картину пространственного распределения восточнославянских языков мы видим также на картах Атласа Российской империи (Европейская часть) 1913 г., «Этнографической карте западного славянства и Западной Руси» проф. Т.Д. Флоринского (СПб.; Киев, 1911), «Этнографической карте славянского мира» в «Славянских древностях» (полное издание) великого чешского учёного Любора Нидерле, а равно и в Русском историческом атласе К.В. Кудряшова уже советского времени (М.; Л.: Госиздат, 1928).

Отсюда следует вывод, что, определяя восточные границы Украинской и Белорусской ССР, большевики сделали заметные отступления от этнографического принципа в пользу Российской СФСР. К России были прирезаны значительные части этнографических Украины и Белоруссии. Эти части остаются в составе России по сию пору.

Как сказано выше, это не повод и не предлог для пересмотра границ. Но надо знать историческую правду и отличать её от лжи.

Подобно тому, как в некоторых регионах Украины русский язык имеет право на статус регионального, точно так же в ряде регионов России должен иметь аналогичное право украинский язык. Органы власти субъектов РФ являются, по Конституции, органами государственной власти. Они имеют полномочия на принятие законодательных актов о региональных языках. Точнее даже – вторых государственных в данных субъектах, как это принято в национальных республиках РФ.

Регионами России, где украинский язык должен обладать статусом второго государственного, являются, исходя из этнографической ситуации, Краснодарский край, Ростовская, Воронежская и Белгородская области. Для демократической общественности в обеих странах данный вопрос может сделаться одним из ключевых в повестке дня.

Коль скоро мы сослались на карту 1914 года, нельзя не обратить внимания на членение этнографических групп (велико-)русского народа. В частности, выделяются олонецкий и поморский диалекты (велико-)русского языка. Южная граница поморского диалекта проходит от северной оконечности Онежского озера почти прямо на восток вразрез между (как примерно можно сориентироваться) Плесецком и Шенкурском и далее на исток Пинеги. Всё, что к северу от этой линии, было заселено поморами.

Данный факт опровергает заявления «русских борцов с поморским сепаратизмом» (вроде гражданина Венгрии Дмитрия Семушина, «разоблачавшего» на «Регнуме» «происки поморских сепаратистов» и написавшего о них книгу в жанре политического доноса), будто Русский Север никогда не назывался целиком Поморьем.

Вот ещё одно свидетельство. Возьмём, например, книгу издания 1952 (!) года о М.В. Ломоносове (автор – А.А. Морозов). Там нет чёткого определения границ Поморья, но из текста ясно, что это название применялось ко всем землям Северной России, где не существовало крепостного права! А это целиком Архангельская и Олонецкая губернии, то есть нынешние Архангельская и Мурманская области плюс Республики Карелия и Коми.

Отсутствие крепостного права выработало особый уклад восточнославянского Севера, резко отличный от крепостнической России. Понятно, что в наше время кому-то хочется вытравить даже память об этом укладе, нивелировать всех русских под один холопско-колхозный ранжир…

В общем, изучайте историю по источникам, пока их не запретили. Особенно по картографическим – они весьма наглядны.

На картинке - фрагмент карты с сайта http://www.karty.by/