Ultima ratio

Петрову не спалось. Он ворочался сбоку на бок, пытался думать о хорошем, даже встал и выпил тёплого молока, но сон не шёл. Наконец, выругавшись, Петров сел на диван и включил телевизор.

Цифры в углу экрана показывали два часа ночи, а сам экран демонстрировал рекламу. Неожиданно ролик про чипсы оборвался, на чёрном фоне возникла надпись: "Обращение Президента РФ".

"С чего бы это? — подумал Петров. — Случилось что-то?"

Президент был свеж, если не считать синяков на лбу и виске. Петров решил, что это следы от уколов ботокса, и подивился плохой работе гримеров.

— Дорогие россияне! Это мое обращение адресовано не столько вам, сколько нашим западным партнёрам, — при слове "партнёры" губы Президента злобно искривились, — которые упорно продолжают свою агрессивную политику в отношении нашей страны. Сегодня, как все уже знают, были продлены старые санкции и введены новые против ряда наших физических и юридических лиц.

Президент сделал паузу. Петров почесал ногу.

— Конечно, — продолжил Президент, — мы могли бы ответить симметрично. Например, запретить россиянам ещё какие-нибудь продукты, но, как стало окончательно очевидно, вас это не пугает.

Тут Петров понял, что Президент обращается прямо к американским и европейским властям.

— Видит Б-г, я пытался наладить с вами диалог, как-то смягчить ситуацию, но всё оказалось тщетно. Желание уничтожить и расчленить Россию — вот что двигало вами все эти годы. Моё терпение, терпение всех россиян иссякло. 

Только сейчас Петров заметил, что Президент как-то чересчур возбуждён. Его пальцы заметно дрожали, а лицо периодически словно сводило судорогой.

— На недавних выборах, — в голосе Президента почувствовалась усталость, — российский народ выразил мне безоговорочное доверие. И от его имени я выдвигаю вам ультиматум. Либо вы отменяете все санкции. Я повторяю — все. Либо я запускаю ракеты. Будете юлить — запускаю ракеты. Будете тянуть время — запускаю ракеты. У вас есть двадцать четыре часа.

Петров нервно заёрзал.

"Теперь точно не усну", — подумал он.

— Завтра в это же время я выйду в прямой эфир. От вас будет зависеть, что я скажу, — заключил Президент и пропал с экрана. 

Начался какой-то сериал.

***

К удивлению Петрова, ночное обращение Президента не произвело на его коллег особого впечатления. Утром, придя на работу, он обнаружил, что про ультиматум Национального Лидера знали все, но обсуждение шло крайне вяло. В основном о произошедшем говорили двое — Поспелов и Гольдберг.

Серёга Поспелов был патриотом, поддерживал Президента, но на выборах голосовал за ЛДПР.

— Правильно! — вещал Серёга. — Давно пора припугнуть пиндосов. Слыхали, как они забегали? Уже какие-то ноты протеста прислали, экстренное заседание ООН собрали.

Он рассмеялся, живо представив испуганных американцев. 

— Ну и кому это надо? — нервно спросил Лёха Гольдберг. — Как это поможет лично тебе?

Лёха, как следует из его фамилии, был либералом, причём радикальным. Поспелов обзывал его либерал-фашистом, но Гольдберг не обижался, даже наоборот — гордился. 

Вообще, надо заметить, что и Поспелов, и Гольдберг были странным образом похожи. Оба нервные, злые и нетерпимые.

Поспелов желал долгой и мучительной смерти "шайке либерастов", деятелям мировой закулисы и лично Обаме. Гольдберг желал в точности того же "поцреотическому быдлу", Президенту и его "клике педерастов". Надо заметить, однако, что причины такой кровожадности у Поспелова и Гольдберга были весьма вескими: Обама хотел расчленить Россию, а Президент вел её к катастрофе.

— А ты только о себе думаешь? — ехидно спросил Поспелов. — О своем персональном гешефте?

— Это ты на что намекаешь? — обрадовался Гольдберг. — Неужто на мою неправильную национальность?

— Она у тебя как раз правильная, — ухмыльнулся Поспелов. — Я бы даже сказал выгодная.

Гольдберг хотел было обидеться, но тут же отказался от этой идеи. Все знали, что Поспелов не был антисемитом, а просто "толсто троллил".

— А можно потише? — томным голосом спросила Кристина. — Я работать пытаюсь. В отличие от вас.

Голос у Кристины, младшего менеджера, томным был всегда. На Поспелова и Гольдберга он действовал успокаивающе.

— Кристина, а ты как думаешь? — спросил Поспелов. — Жахнет Президент по пендосам или нет?

— Не знаю, — нарочито утомлённо ответила Кристина, рассматривая маникюр. — У меня и так куча проблем, чтобы ещё о политике думать.

— А ты не прикидывал, что будет, если они ответят? — спросил Поспелова Гольдберг. — Тебе жить надоело?

— Во-первых, никто ничего запускать не будет, — авторитетно заявил Поспелов. — Это же гибридная политика. Разводилово, другими словами. Чисто припугнуть этих чертей. А во-вторых, даже если мы ракеты запустим, то наверняка все продумано. Наверху же не дураки сидят.

Гольдберг фыркнул.

— Ну и, в-третьих.., — начал было Поспелов, но закончить мысль не успел.

Дверь открылась и в проёме замаячил начальник отдела.

— Серега, — окликнул он к Поспелова, — ты прайс для Новосибирска подготовил?

— Через тридцать минут закончу, — Поспелов поспешил приступить к работе.

***

Петров ехал домой и по обыкновению слушал радио. Вскоре он наткнулся на интервью с известным московским политологом.

— ...Мы не знаем, запустит Президент ракеты или нет. Это будет зависеть от его психологического состояния в конкретный момент. Понимаете, он перешёл некий рубеж, а поскольку Президент тактик, а не стратег, его не интересуют реальные последствия для населения в случае ответа со стороны западных партнеров: ядерная зима, различного рода мутанты-людоеды, вымирание в принципе и так далее. Забота о населении это уже внутренняя политика, а Президенту она скучна. Его интересует сугубо политика внешняя.

— А что может заставить Президента передумать? — с интересом спросил журналист.

— Только выполнение его требований. Понимаете, он уже переступил некий рубеж, придя к выводу, что Запад его не уважает и не любит...

***

— Слышали, что вчера Президент пообещал?

— Что?

— Пообещал Америку уничтожить ядерными ракетами, ежели они санкции не снимут.

— Да? Ну не знаю… я уже давно не верю обещаниям.

— Так ведь проблема в том, что они, американцы, могут и ответить.

— Так это понятно. Им только дай повод. Они же Россию ненавидят.

Диалог застал Петрова в очереди на кассу в одном из магазинов федеральной продуктовой сети, куда он зашёл купить сигарет. Разговаривали две женщины предпенсионного возраста. Выглядели они уставшими от жизни и, может как раз поэтому, не выглядели испуганными планом Президента.

— Когда запуск? — уточнила одна.

— Сегодня ночью, как я поняла.

— Не успею на дачу съездить, — вздохнула женщина и поставила продуктовую корзинку на кассу.

***

Против обыкновения Петров курил в комнате, а не на балконе. Было почти два часа ночи, Петров ждал обещанное обращение Президента. И почему-то нервничал.

К удивлению Петрова, не многие сограждане разделяли его беспокойство. В домах напротив светилось лишь каждое десятое окно. Интернет тоже особо не "бурлил". Только оппозиционные сообщества злобно ругали Президента, утверждая, что начало атомной войны окончательно сделает Россию страной-изгоем и что Президент просто хочет повысить пошатнувшийся рейтинг. Остальной рунет отделался несколькими "фотожабами" и мемом "твоё лицо, когда Президент запустил ракеты".

"Может, это только я всё близко к сердцу принимаю?" — недоумевал Петров.

Тем временем часы пробили два и на экране появился Президент.

— Дорогие россияне, — мрачно начал Национальный Лидер. — Соотечественники. Друзья. Как вы все знаете, я объявил ультиматум. Я требовал справедливости. Я требовал признания нашей страны полноправным субъектом международного права. Я требовал снять бандитские, русофобские санкции.

Президент трагично посмотрел в камеру.

— Моё требование проигнорировали. Здравомыслие проиграло ненависти и глупости политиканов. Дальнейшее будет на их совести.

Петров почувствовал, как страх, смешанный с гордостью за страну и Президента, сдавил желудок ледяной рукой. Петров достал очередную сигарету, дрожащими руками прикурил, не отводя глаз от телевизора.

— Ну что ж, — Президент вздохнул. — Видит Б-г, мы хотели мира. Мы хотели дружбы и сотрудничества между всеми нациями и государствами. Но как сказал Бердяев...

Что сказал Бердяев, Петров так и не узнал, потому как дальше случилось странное.

Президент перевёл испуганные глаза в сторону и что-то неразборчиво буркнул. Камера несколько раз дрогнула, а потом, судя по всему, повалилась на пол, картинка повернулась, и на экране возник крупный план президентских ботинок.

Сигарета выпала у Петрова изо рта.

Рядом с президентскими возникло три пары других ботинок. Послышался шум и какая-то перебранка на незнакомом Петрову неприятном языке. Раздался крик Президента. Чёрные ботинки Национального Лидера оторвались от пола и вместе с другими ботинками устремились прочь от камеры. 

Как позже вспоминал Петров, перед тем как изображение пропало, он успел увидеть мельком обладателей загадочной обуви. Вроде бы они, несшие прочь потерявшего сознание Президента, были в длинных черных то ли пиджаках, то ли в летних пальто странного покроя. И в зловещих широкополых шляпах. Но поклясться Петров не решился бы, не исключая, что всё это ему лишь показалось.

Минуту экран был чёрен и нем, а потом начался тверк в исполнении "Пчелок"…