Самое время подумать о смерти
Хочу снова поговорить с вами о книгах.
Недавно заинтересовался новой для российского научного дискурса отраслью — некросоциологией. Интерес удачно совпал с выходом на русском языке исследования американского историка Моники Блэк «Смерть в Берлине». Книга — история одного из самых значимых городов планеты через призму ритуальных практик и представлений о смерти, от Веймарской республики до установки Берлинской стены в 1961 году.
Автора книги интересуют, в первую очередь, два вопроса - что люди делали, когда соприкасались со смертью и что люди думали (если думали) о загробной жизни, и что вообще для них есть смерть. Моника Блэк старается через два этих аспекта докопаться до фундаментальных непреходящих уровней человеческого взаимодействия, где деятельность регулируется мотивами, не имеющими связи со словами и идеями. Все сделанное таким образом чаще всего не может быть озвучено участниками взаимодействия, но может с легкостью быть ими воспроизведено.
Не вдаваясь в подробности, скажу, что описанная таким образом картина жизни Берлина и Германии в целом, в поразительно изменчивые для страны годы, уникальнейшим образом показывает "особость" немцев в их представлении о самих себе как о "культурной" нации, носителях пресловутой европейской Zivilisation. Отделяя себя через попытки сохранения "правильных" ритуальных практик от остального мира, немецкая нация заготавливает себе потенциал для будущего восстановления страны в итоге перипетий двух мировых войн и переустройства европейского порядка.
После прочтения я решил подготовить лекцию по книге и обсудить со слушателями перспективы наук о смерти, послушать их вопросы, порассуждать о том, что мы видим вокруг себя. Один из заданных вопросов затрагивал тему традиционности практик, связанных со смертью, в России и возможности выделяющихся из общего ряда ритуалов быть принятыми обществом в ближайшее время.
Ответ на этот вопрос очень просто найти в истории нашей с вами страны, или в книге Моники Блэк, или в хронологии любой нации. Дело в том, что любой народ по определению (а наш - до боли в сердце) консервативен. Громя и сжигая церкви и расстреливая священников в двадцатых (что не исключение - в период Великой Французской революции французы с удовольствием занимались тем же самым), русский народ с не меньшей радостью вернулся к старым практикам почитания Бога (говорят, он у нас особенный) в период Великой Отечественной. Как только ослабляется искусственное давление, народ опрометью кидается назад - к архаичным, имманентным (присущим только ему) практикам и их идейному содержанию. Преодолению этой архаики были посвящены усилия множества людей - философия просвещения, теоретический социализм нацеливались в том числе и на это благое дело.
Оглядываясь вокруг, мы понимаем, что ни о каком преодолении сейчас не может быть и речи. Обособляясь в неадекватном противостоянии друг другу, нации и народы решают свои проблемы за счет оперирования архаичными смыслами и образами, несущими разлад и уход "мыслящего сословия" в безвозвратную внутреннюю эмиграцию, оставляя на политическом поле "моральных варваров" для быстрого решения вопросов и поднятия нужных рейтингов.
Внешняя агрессия, в свою очередь, провоцирует рост внутренней архаики, закрепляя предрассудки и расхожие представления в качестве догматов к руководству, что ведет к углублению глобального и любого межличностного конфликта.
Конечно, эти вопросы выходят за пределы дискурсивного поля некросоциологии - в них больше видна жизнь, лишь чуть приправленная наукой. Однако, любой исследователь, решивший обратиться к этой отрасли, неизбежно обратиться к представлениям о смерти как к представлениям о жизни, и увидит в них отражения того существования, которое происходит с нами и вокруг нас. Что уже неплохо. А если он начнет со "Смерти в Берлине", то еще и получит удовольствие, так что очень рекомендую!
За фото благодарю http://anton-klyushev.livejournal.com/
