Очень нужная граница
К моим киевским знакомым на «длинные майские праздники» приехали родственники из Петербурга. Обошли все местные достопримечательности, обсидели все возможные кафешки, даже в театре успели побывать... и жалуются: «И зачем это вы так цепляетесь за свою „незалежность“? Вступили бы в Таможенный Союз — можно было бы к вам запросто без паспорта ездить... как в Белоруссию... а тут эти границы, таможни...»
Не будем здесь заострять внимание на том, что на обывательском уровне «вступление в Таможенный Союз» эквивалентно потере «незалежности», т.е. национального суверенитета (пожалуй, в этом вопросе действительно надёжнее полагаться на мироощущение простых граждан, чем на заверения кремлёвских «интеграторов»). Лично я, услыхав такие претензии к Украине, выдвинул следующие предложения: «Ну если вам так важно ездить куда-то без границ и паспортов — почему ж вы на праздники не ломанулись в тот же Минск? Там же чистота, порядок и полное лукашенковское благолепие, в отличие от грязного и политически неспокойного Киева!»
И тут подвернулся мне один минский знакомый, с некоторых пор тоже живущий в Киеве, но на праздники съездивший «проведать родину». Когда я спросил, много ли в это время наблюдалось в белорусской столице москвичей и питерцев, он ответил: «Не больше чем обычно. А чего тут смотреть-то? Парад, который Лукашенко устроил на 9 мая, всё равно был бледной копией парада на Красной площади, церкви и пасхальные мероприятия в России тоже покруче будут... А вот белорусов на Украину на эти праздники поехало немало!»
Понятно, белорусам тоже сподручнее ездить «к соседям» по внутренним паспортам. И, конечно же, многим хотелось бы так, чтобы без паспорта, без границ и таможен. Как в старые добрые совейские...
Вообще-то я тоже в эти «старые добрые» успел пожить, и более-менее помню, кто и как тогда ездил. Начнём с того, что таких вот «длинных праздников», какими недавно имели счастье наслаждаться россияне, тогда просто не было: максимум, на что могли рассчитывать жители СовСоюза — 1-2 мая или 7-8 ноября «по соседству» с выходными. То есть 4 дня. Ну и куда же в таком случае выбирались москвичи и минчане, так чтобы «без паспорта» (то есть его с собой, конечно, брали, но предъявлять при оптимальном раскладе его бы не пришлось)? В число ближайших крупных населенных пунктов, исходя из транспортного хронометража «ночь в поезде», попадали Киев, Харьков, Петрозаводск, а для Минска — даже Львов с Кишинёвом...
Но московские знакомые буквально через одного хвастались, как они «смотались на выходные» в Прибалтику. Практически все так или иначе побывали в Вильнюсе, Риге, Юрмале. Из Ленинграда было рукой подать до Таллина, и питерская «творческая интеллигенция» не упускала случая наведаться в столицу соседней республики («Вдоль улиц Длинная Нога или Короткая Нога шатайся двадцать тысяч лет, и за углом кофейня» — помните?). Ехать на два-три дня в Киев? Ну разве что проведать родственников. В Харьков? Проведать близких родственников. В Кишинёв? Не смешите... Даже киевляне, которым до молдавской столицы в лучшие времена на поезде было меньше 10 часов пути, далеко не все там успели побывать.
Скорее наблюдалась обратная тенденция: минчане, киевляне, харьковчане, не слишком стеснённые в средствах, в свободное время рвались в Москву. Желательно — чтобы успеть туда в субботу, пока магазины открыты. Излишне напоминать, что это наблюдение применимо практически ко всем крупным городам Европейской части СССР. Многие их жители даже не брезговали в этих целях пользоваться самолётом — хотя в него без паспорта не сядешь, да и с авиабилетами в совейские времена была основательная напряжёнка.
А москвичи ехали в Прибалтику. Их там недолюбливали, смотрели косо, делали вид, что не понимают русского языка — но они всё равно ехали, в том числе и за этим ощущением «чуждости» (особенно остро она, наверное, ощущалась на рижских улочках, где снимали сериал про Штирлица). И это было, в общем, правильно: такие короткие «экскурсии выходного дня» люди во всём мире как раз и предпринимают, чтобы обогатиться непривычными впечатлениями, «встряхнуться», сменить культурный ландшафт. Так сейчас баварцы на выходные ездят в Швейцарию и Чехию, австрийцы — в Венгрию, а поляки — во Львов, куда их по доброте душевной пускают без виз. А вот ехать с той же целью из Москвы в Минск совершенно не имеет смысла. Ничего такого, чего бы не было в Москве, в Минске нет. Все достопримечательности и памятники идеологически выверены, о немногих «не вписывающихся в картину» знают лишь редкие краеведы. Культурный ландшафт удивительно однороден — словно его разровняли танками Т-34, стоящими на постаментах в доброй половине городов бывшего Союза. И на этом довольно унылом фоне — два светлых пятна: Москва и Санкт-Петербург. Самый большой и самый европейский город России. Во втором нынешний российский президент родился, в первом он сейчас исполняет государственные обязанности. Тут уж, конечно, нужно «держать марку»... Но дело не только в этом.
Политика «высасывания» талантливых людей, неординарных творческих личностей из провинции в «столицы» была и остаётся основой существования Большой Восточной Империи, одним из необходимых элементов поддержания ее целостности, выстраивания знаменитой «вертикали власти». Административные кадры, как правило, легко «клевали» на столичные зарплаты, обеды, ужины и танцы (а в провинции, помимо присланных из столицы губернаторов, оставался тот самый «третий сорт — не брак», который, собственно, и руководит сегодня всеми бывшими советскими республиками, кроме стран Балтии). Почти не возникало проблем и с научно-техническим потенциалом: как показали последние десятилетия, мозги — на редкость текучая субстанция. А вот с «мастерами культуры» — теми, кто в итоге и создаёт неповторимый облик региона, поддерживая и совершенствуя его традиции, фольклор, изобразительное искусство — всё оказалось не так просто. Для многих из них «родная земля», где они действительно родились или которую они в силу определённых обстоятельств считали таковой, была не простым словосочетанием, а необходимым условием для полноценной жизни и творчества. Соответственно «свой народ» становился наиболее комфортной средой обитания, а его язык (диалект) — самым удобным средством общения и донесения до окружающих своих идей и мыслей.
Такие люди, которых не удавалось «переманить на столичные харчи», до последнего вздоха поддерживали региональное многообразие Российской Империи, с петровских времён старательно выравниваемой по единому утверждаемому свыше образцу. То, что не смогли сделать цари, практически завершили большевики, добавив к прянику столь любимый ими кнут: непокорных «деятелей культуры» начали просто уничтожать физически (впрочем, ссылки вполне успешно практиковало и царское правительство). Украинское «розстріляне Відродження» — лишь самый масштабный и наиболее известный этап этого «большого пути». Лично меня в своё время потрясла судьба репрессированного якутского поэта Платона Слепцова-Ойунского — верного большевика-ленинца, примерного совслужащего, ни разу не замеченного ни в какой «антисоветчине»... но как только он создал историческую повесть о становлении нации якутов-саха — сразу попал в число «неблагонадёжных», и все последующие раскаяния и «отмежевания» его уже не спасли.
И так было практически на всех «национальных окраинах». Если кому из художников, поэтов, композиторов и позволялось остаться «в родных краях», продолжая творчество — то только самым безобидным, самым лояльным, тем, кто, по мнению «свыше», не мог создать никаких значимых и талантливых произведений на национальном языке и на национальную тематику. Поощрялось, впрочем, написание эпических полотен на тему «дружбы народов», точнее — о том, как тяжко этим народам жилось без «старшего брата» и как хорошо стало жить после его прихода.
А после полувека такой «культурной политики» появилось уже достаточно оснований для заявлений вроде «украинская (молдавская, узбекская, якутская, татарская, бурятская, чеченская, далее везде) культура ничего существенного не создала, и если бы не поддержка могучей русской культуры — вообще бы загнулась». Впрочем, оставим справедливость таких заявлений на совести тех, кто их себе позволяет.
...И хотелось бы, конечно, верить, что «времена поменялись», что никто уже не будет ни разворачивать репрессии неугодных творческих личностей, ни заставлять их слагать оды в честь «единства народов Евразии»... Вот, посмотрите, как бурно развиваются российские регионы, со всей их идентичностью и специфичностью...
Только, во-первых, развиваются они далеко не все, да и регионы эти — РОССИЙСКИЕ, поэтому трудно отделаться от впечатления, что возрождение их идентичности — это такая хитрая «замануха» для охмурения потенциальных членов Единого экономического пространства. Потому они и «раскручиваются» достаточно активно в русскоязычных СМИ. Но остальных членов Таможенного Союза это совершенно не касается: об успехах Беларуси, например, вовсю трубили до того момента, как она стала «полным членом». А теперь — впечатление такое, что про её существование просто забыли. И москвичи на праздники предпочитают ехать не в Минск, а в Киев.
А во-вторых... в конце мая случилось мне прилететь в новый кутаисский аэропорт Копитнари. Знакомый, побывавший там осенью, описывал прекрасное удобное новое здание «с небольшими недоделками», площадку перед главным входом, разровненную для укладки газона, и симпатичный пруд между аэропортом и шоссе. Полгода спустя недоделки остались примерно в том же объёме, газон уложили наполовину, и похоже, что бросили, а пруд бесстыдно демонстрировал прилетевшим гостям Кутаиси серое высохшее дно. Да и в целом по стране ситуация выглядела аналогично. Погасли эффектные ночные подсветки древних крепостей, президентского дворца в Тбилиси, высотных зданий Батуми (впрочем, к туристическому сезону их вроде частично снова включили). Новый премьер-министр грозится демонтировать знаменитый стеклянный «мост Мира», уже успевший стать одним из символов обновлённой Грузии. Оно и понятно: правящая партия взяла курс на «улучшение отношений с Россией» — а тут такой масштабный объект, построенный без малейшей помощи «страшного брата»! Низззя! На место гордого независимого Сакартвело, занимавшего высокие места в мировых рейтингах свободы бизнеса и успешности реформ, должна вернуться прежняя мутноватая «постсоветская республика», не примечательная ничем, кроме, возможно, заоблачного уровня преступности, но зато полностью подконтрольная Кремлю. У обитателей которого явно имеется своё мнение насчёт того, кому «блистать», кому быть «провинцией», а кому — и «воровской столицей».
Так что, даже будучи последовательным сторонником свободы передвижения и открытых границ, я бы всё же не торопился слишком широко открывать их в сторону «кремлёвских владений». Уж очень ощутимо веет оттуда не забытой пока совковой затхлостью, казармой, мавзолеем, «единым учебником истории». Естественно, в Украине найдётся немало людей, которым милы эти ароматы. Но надеюсь — их всё же меньшинство, и судьбу страны в итоге будут решать не они. Надежду на то, что «евразийское руководство» однажды откажется от своих имперских привычек, я потерял уже давно...
Киев-Цкалтубо-Тбилиси
