Русские, поддержавшие Венгерскую революцию 1956 года

23 октября текущего года венгры, а вместе с ними и все антикоммунисты, правые либералы и национал-демократы во многих других странах, отметили юбилей Венгерского Восстания 1956 года. Этот юбилей практически совпадает с днем смерти участника Власовского движения, поручика ВС КОНР и активного политического деятеля русской эмиграции - Олега Красовского.

Мало кто знает о том, что среди русских были не только те, кто подавлял Венгерскую революцию 1956 года, но и те, кто в эти драматические осенние дни был на стороне венгров и посильно помогал им в борьбе против местного коммунистического режима и советских оккупантов. Причем это были как белые эмигранты и их дети, так и граждане СССР, среди которых в свою очередь были как ветераны РОА, так и солдаты Советской армии, отказавшиеся подавлять венгерское восстание. Некоторые из них даже перешли на сторону восставших и участвовали в боевых действиях против венгерских чекистов. К сожалению, про этих людей известно очень мало, но всю ту информацию, которую можно было наскрести из разных источников - я собрал в этом материале и хотел бы поделиться им с читателями.

Одним из помогавших венграм русских как раз и был Олег Красовский, приехавший в Венгрию на микроавтобусе с российским трехцветным флагом и очень тепло встреченный венгерскими повстанцами. Не могу не воспользоваться таким знаковым совпадением двух вышеназванных дат, чтобы хотя бы вкратце не рассказать о биографии этого человека и об участии русских антикоммунистов в героическом национальном восстании в Венгрии.

Публикую главу "Венгрия" из воспоминаний Глеба Александровича Рара, историка, церковного и общественного деятеля русского зарубежья, члена Народно-Трудового Союза (НТС): "И будет наше поколение давать истории отчет...":


Глеб Рар

Осень 1956 года - венгерская революция. Назревала она уже со смерти Сталина. Правительство Имре Надя взяло курс на постепенную либерализацию. Но весной - летом 1956 года (после того как в Москве началась хрущевская десталинизация) венграм уступки казались уже недостаточными. Подливали масла в огонь венгерские передачи радио "Свободная Европа" из Мюнхена. В них неоднократно звучало заверение, что в случае восстания Запад придет венграм на помощь. 23 октября начались массовые студенческие демонстрации с требованием свободы и демократии. Премьер-министр Имре Надь пошел на новые уступки - восстановил многопартийность. Венгерская армия (полковник - Пал Малетер) солидаризировалась со студентами и примкнувшими к ним рабочими. Был освобожден из заключения примас Католической церкви кардинал Миндсенти. В одном из первых своих интервью по выходе из тюрьмы Миндсенти заявил, что на сторону венгерских повстанцев перешли из расположенных в Венгрии гарнизонов несколько сот советских солдат и офицеров. Известие это облетело средство информации всего западного мира, но впоследствии оказалось неточным.

Переходы на сторону венгров были, но далеко не в таком обьеме. Было еще и какое-то число советских солдат и офицеров, которые воспользовались растерянностью своих командиров и общей неразберизхой.в революционной Венгрии, чтобы дезертировать и беспрепятственно бежать на Запад. Вплоть до 5 ноября, когда они приступили к широкомасштабным действиям по подавлению венгерской революции, советские воинские части (в частности - танковые) не выступали против участников революции, не брали под свою защиту избиваемых революционерами венгерских чекистов и своим поведением демонстрировали невмешательство и нейтралитет. Есть показания свидетелей, что по крайней мере в одном случае из советских танков был открыт огонь по пулеметчикам венгерской госбезопасности, готовившихся с крыш домом расстреливать демонстрантов. Но 5 ноября стало ясно: в Венгрию введены свежие советские войска и началось жестокое подавление народного восстания. А после подавления - расправа и репрессии против участников революции. Вешали и расстреливали даже несовершеннолетних участников революции. Или - держали их в тюрьме, пока им не исполнится 16 лет, и на следующий день вешали.

Запад активной помощи венграм не оказал. Хуже того, 31 октября Англия и Франция в поддержку Израиля, за несколько дней до этого открывшего военные действия против Египта на Синайском полуострове, начали бомбить египетские города, а 5 ноября высадили десант в районе Порт-Саида. Это недвусмысленно означало, что Запад занят своими делами и венграм помогать не собирается. Каратели могли расправляться с венгерскими повстанцами, не опасаясь вмешательства извне.

После беспорядков и демонстраций в советских концлагерях в марте - апреле 1953 года, после восстания немецких рабочих в Восточном Берлине 17 июня 1953 года то, что произошло в Венгрии было уже настоящей народной освободительной антикоммунистической революцией. Для НТС это прежде всего стало подтверждением тезиса А. Р. Трушновича, да и нашей общей убежденности в том, что восстания могут перерасти в революцию, и явным признаком того, что процесс этого перерастания начался. Известия (как потом выяснилось - неточные) о чуть ли не массовом переходе советских военнослужащих на сторону венгров, отсутствие в заявлениях венгерских революционеров русофобских мотивов - заставляло нас видеть в восставших против своего коммунистического режима венгров нашего союзника в борьбе против коммунистического режима и в России, в нашей борьбе за Россию. Советские танки революцию в Венгрии подавили. Они раздавят восстания и в любых других коммунистических странах, происходивших изолированно. Но кто пойдет подавлять революцию, если она вспыхнет в самой России.

Практические возможности НТС помочь венграм были конечно ничтожны. Все же, что можно было сделать, было сделано. Г.С. Околович направился в Вену с небольшой группой членов Союза, чтобы пытаться установить связь с покинувшими свои части советскими военными. Одновременно О.А. Красовский как председатель Берлинского комитета нанял микроавтобус и, водрузив на нем трехцветный русский флаг, направился в Венгрию с грузом медикаментов и продуктов, чтобы хотя бы в символическом обьеме оказать поддержку борцам за свободу. Олег Антонович совершил обьезд нескольких городов и и районов западной части Венгрии и встретил самое дружественное к себе (и к русскому флагу!) отношение.со стороны представителей революционной власти на местах.

Что касается меня лично, то мне пришлось сидеть на месте, во Франкфурте, составлять и распространять заявления НТС для печати, отправлять их на почту. Поэтому никаких личных воспоминаний о событиях в Венгрии в октябре - ноябре 1956 года у меня нет. Но было как у всех, мощное и незабываемое сопереживание.

Биография Олега Красовского

Олег Красовский

Сам Красовский вспоминал: "По внутреннему глубокому убеждению, отрицая коммунизм, я был одним из первых власовцев. Я выпускник первого курса офицерских курсов в Дабендорфе и до последнего дня войны я стоял в рядах этой организации". К сожалению, в законченных главах своих мемуаров Красовский не успел подробно рассказать об этом важном отрезке своей жизни. Его позиция — отношение к Русской Освободительной Армии и лично к генералу А. А. Власову, — в контексте антикоммунистического движения эпохи второй мировой войны, нашла отражение в пространном очерке, написанном по поводу книги Хоффманна «История власовской армии» («Вече», № 21 и 34) Оставшийся после окончания войны в Германии, Красовский попал в категорию «перемещенных лиц» — о чем со многими любопытными подробностями поведал в автобиографических главах «Откуда есть пошли русские “ди-пи”» («Вече», № 45, 46, 47).

В начале 50-х с большим успехом выступал с лекциями в разных городах Германии о жизни в СССР. В 1946 Красовский познакомился с одним из членов НТС и, привлеченный антикоммунистическим направлением этой политической организации, вступил в нее. Активно проработав в ее структурах более 10 лет (в частности, на радиостанции в Тайбее, Тайвань), в начале 60-х покинул ряды НТС. В начале сотрудничества с радиостанцией «Свобода» Красовский был командирован в страны Южной и Юго-Восточной Азии, о чем написал серию репортажей с анализом проникновения коммунизма на азиатский континент. И в дальнейшем часто бывал в этом регионе, в частности, во Вьетнаме. В начале 1977 основал Российское Национальное Объединение в Германии, а после досрочного ухода на пенсию с радиостанции «Свобода» в 1981 основал (вместе с Е. А. Вагиным) независимый русский альманах «Вече», которому отдавал все силы до последнего дня жизни. Здесь, в частности, опубликовал отдельные главы своих мемуаров «Жизнь прожить — не поле перейти». В 1986 в Иоганнесбурге издал книгу Дугласа Рида «Спор о Сионе». Олегу Красовскому посчастливилось пережить режим, борьбе с которым он посвятил большую часть своей жизни. Незадолго до смерти, выступая на Х-м съезде выпускников русских кадетских корпусов, Красовский говорил: "Сегодня мы вправе говорить о том, что в России идет процесс национального духовного возрождения, процесс, становящийся необратимым". Будем верить, что эти его слова окажутся пророчеством.

Далее я предлагаю вниманию читателей редкий материал из издания русской зарубежной церкви "Православное обозрение", в котором подробно рассказано об участии русских военнослужащих Советской армии в Будапештских событиях. О тех русских, которые выросли в СССР, но при этом отказались быть советскими. Материал публикуется в оригинале на дореволюционном (дореформенном) языке.

УЧАСТIЕ РУССКИХЪ ВЪ ВЕНГЕРСКИХ СОБЫТIЯХЪ

Наша редакцiя получила два нижеприведенныя описанiя событiй изъ Венгерскаго возстанiя. Мы неоднократно имѣли ужө множества свѣдѣнiй, что самую большую и единственную помощь повстанцы въ борьбѣ съ коммунистами получили отъ самихъ жө русскихъ. Еъ сожалѣнiю, до мiровой прессы эти факты или не дошли, или она намѣренно о нихъ умолчала, Помимо коммунистическихъ правителей, какъ бы черезъ ихъ головы, русскiй и венгерскiй народъ какъ никогда приблизились другь къ другу въ братской любви и въ полномъ единодушiи. Множөство свидѣтельствъ, доходящихъ до насъ, говорятъ намъ о томъ, что такой же процессъ происходитъ и въ другихъ порабощенныхъ коммунистами странахъ.

Въ голодѣ и холодѣ, подъ постояннымъ страхомъ смерти, съ человѣка совлекается оболочка гордыни, самости, пошлой самоувѣренности и онъ становится понимающимъ, чуткимъ и сострадательнымъ.

Мы присутствуемъ при дивномъ зрѣлищѣ, какъ русскiй народъ, по существу своему глубоко и православно вѣрующiй, въ кандалахъ и оборванный, какъ юродивый выходитъ на небывалое миссiонерское поприще. Всѣ военноплѣнные, возвращающiеся изъ Россiи въ Германiю, Францiю, Грецiю, Румынiю, всѣ они единодушно свидѣтельствуютъ о величественномъ ликѣ страждущаго русскаго народа. И всѣ они сами возвращаются оттуда какъ бы обновленными и просвѣщенными, часто безсознательно, свѣтомъ Православiя, глубоко проникнувшаго въ душу русскаго народа.

Событiя въ Венгрiи имѣютъ для насъ, русскихъ, совершенно особенноө значенiе. Они всколыхнули интересъ всего мiра къ русскому народу и отдѣлили этотъ народъ оть его поработителей.

Извѣстный испанскiй писатель и мыслитель Сальвадора дө Мадарiага высказалъ слѣдующее свое мнѣнiе:

"Мы узнали отъ очевидцевъ, что многiе совѣтскiе военныө перешли въ ряды венгровъ и сражались на ихъ сторонѣ противъ Совѣтовъ. Ничто не можетъ болѣе позорно заклеймить поведенiе Запада, какъ тотъ фактъ, что кромѣ русскихъ солдатъ совѣтской армiи, въ рядахъ венгерскихъ борцовъ не оказалось ни одного добровольца-иностранца".

Кромѣ этого факта, существуетъ въ венгерскихъ событiяхъ и еще болѣе важная сторона дѣла: на этотъ разъ русскiй народъ имѣлъ возможность доказать и доказалъ свободному мiру, что онъ ничего не имѣетъ общаго съ поработившей его совѣтской властью и является такой же жертвой ея, какъ и другiе народы, находящiеся подъ коммунистическимъ игомъ.

Хотѣлось бы вѣритъ, что именно э т о т ъ фактъ не останется безъ вниманiя западной общественнрсти, склонной постоянно обобщать понятiе " р у с с к i й " съ терминомъ "совѣтскiй".

Относительно роли русскаго народа въ дни венгерскаго возстанiя существуютъ очень интересныя свидѣтельства очевидцевъ. Наiiримѣръ, въ г. Мюнхенѣ 7-го iюня 1957 г. былъ объявленъ литературный конкурсъ участниковъ венгерскаго возстанiя и первая премiя была присуждена статьѣ, озаглавленной: "На совѣтскомъ танкѣ передъ парламентомъ". Статья вышла въ венгерской газетѣ "Новая Венгрiя". Вотъ ея сокращенный переводъ:

НА  СОВЪТСКОМЪ   ТАНКѢ

Былъ третiй день нашей борьбы за свободу. Улицы кишѣли толпами народа. На всѣхъ лицахъ улыбка — улыбка забытая и новая: отсвѣтъ грядущей свободы. Знакомые и незнакомые привѣтствуютъ другъ друга и задаютъ одинъ и тотъ же вопросъ: "Мы — побѣдимъ"? И сами жө отвѣчаютъ на него: "О, да, мы побѣдимъ. Иначе не можетъ быть".

Многотысячное море  головъ колышется и шумитъ и въ его волнахъ, тутъ и тамъ, неподвижно, какъ скалистыя острова, возвышаются совѣтскiе танки. На улицѣ Кошута стоятъ восемь совѣтскихъ броневиковъ. Жерла ихъ пушекъ направлены въ небо, дула пулеметовъ въ толпу, но люки ихъ плотно закрыты. Они кажутся уродливыми, мертвыми чудовищами. Между выкриками толпы: "Долой Гэроэ, да здравствуетъ Имрэ Надь"! — слышатся и прямыя обращенiя къ оккудантамъ: "Долой совѣты! Довольно насилья! Коммунисты, идите домой" ! Но броневики молчатъ.

На ближайшiй отъ меня броневикъ вскакиваетъ худенькiй мальчикъ лѣтъ чөтырнадцати. Онъ, какъ бѣлка взбирается наверхъ, со смѣхрмъ машетъ толпѣ венгерскимъ нацiональнымъ флагомъ и водружаетъ его въ жерло пушки. Толпа бурно привѣтствуетъ маленькаго героя. Воодушевленные этимъ примѣромъ, группы юношей и дѣвушекъ осаждають безжизненные броневики и вскорѣ на всѣхъ машинахъ развѣваются нацiональные флаги. Энтузiазмъ толпы нарастаетъ.

Вдругь люкъ на машинѣ передо мною прiоткрывается и изъ него появляется совѣтскiй сержантъ. Вотъ его уже видно до пояса. Его молодое, блѣдное лицо сурово, онъ щурится отъ свѣта и недовѣрчиво оглядываетъ толпу вокругъ себя. "Надо объяснить ему, что мы ничего не требуемъ, кромѣ свободы. Можетъ быть кто-нибудь говоритъ по-русски"! — раздаются возгласы вокругъ меня.

Я четыре года провелъ въ плѣну въ Россiи и рѣшаюсь взять на себя роль переводчика. Меня услужливо подсаживаютъ, на рукахъ поднимаютъ наверхъ. "Объясните ему, что мы хотимъ. Скажите, чтобы всѣ они вышли къ намъ. Предложите ему поговорить съ нами, не какъ враги, а какъ друзья" ! — слышется отовсюду. Я перевожу сержанту. Онъ молча киваетъ головой и пристально вглядывается въ лица окружавшихъ его людей. Ему дружелюбно улыбаются, дѣлаютъ пригласительные жесты сойти съ машины.

Сержантъ нѣсколько минутъ раздумываетъ о чемъ-то, и исчезаетъ въ люкѣ. Проходитъ минуты двѣ, во время которыхъ вокругъ меня стоитъ напряженная, выжидательная тишина, какъ будто сердце каждаго человѣка въ этой многочисленной толпѣ также замерло, какъ и мое отъ предчувствiя чего-то рокобого, медленно, но вѣрно надвигавшагося на насъ. Мнѣ такъ жутко, какъ будто я стою пөредъ вопросомъ: жить или умереть.

Но вотъ люкъ открывается и изъ него выходитъ сержантъ, нѣсколько солдатъ и совсѣмъ молодой, круглолицый лейтенантъ. Одинъ за другимъ они сходятъ съ машины и въ нерѣшитөльности останавливаются передъ нею. Каждое ихъ движеньө сопровождается всө болѣе оглушительнымъ шумомъ радостно взволнованной толпы. Люди восторженно апплодируютъ и со свойственной венгерскому народу темпераментностью выражаютъ свое довольство и симпатiю смущенной кучкѣ бойцовъ въ совѣтской формѣ. Постепенно лица бойцовъ проясняются, они все шире улыбаются и всө съ болышшъ рвөнiемъ пожимаютъ протянутыя имъ отовсюду руки.

Я дружески беру подъ руку лейтенанта и начинаю бесѣдовать съ нимъ. Онъ оказался командиромъ даннаго броневика. — "Переведите, переводите! Мы хотимъ знать, что онъ говоритъ" ! — требуютъ присутствующiе.

—  "Они хотять говорить съ вами. Скажите имъ что-нибудь. Я буду переводить", — обратился я къ лейтенанту. — "Зачѣмъ вы здѣсь стоите съ вашимъ броневикомъ" ? — прибавилъ я, видя его замѣшательство и желая помочь ему.

—  "Зачѣмъ   мы   здѣсь   стоимъ вамъ, навѣрно, извѣстно", — невесело   усмѣхнулся   лейтенантъ.   — "Намъ приказано поддерживать порядокъ въ городѣ и, если понадобится, то стрѣлять въ фашистовъ-контрреволюцюнеровъ .

Я перевожу каждое его слово.

—  "Какiе же мы фашисты! Мы хотимъ быть свободными. Намъ не надо ни фашистовъ,  ни коммунистовъ"!    —   слышны  негодующiе крики. Лейтенантъ выслушалъ переводъ этихъ протестовъ и задумался. — "Если бы мы не поняли въ чемъ тутъ дѣло, такъ давно бы смѣли васъ съ лица земли", — снисходительно похлопавъ меня по плечу, проговорилъ онъ. — "Ну, вотъ что, — выпрямляясь во весь свой богатырскiй ростъ, энергично прервалъ онъ самого себя. — "Попросите ихъ помолчать. Мнѣ и вправду есть о чемъ съ вами поговорить".

Прошло нѣсколько минутъ, пока мнѣ удалось добиться относительной тшпины.

Лейтенантъ легко вскочилъ на гусеницу своего броневика и рѣшительно началъ:

—  "Когда насъ посылали сюда, то намъ сказали, что въ Вудапештѣ вспыхнула ковтрреволюцiя".

Услышавъ мой переводъ, толпа негодующе зашумѣла.

—  "Да слушайте же, молчите"! — сердито гаркнулъ нетерпѣливый ораторъ. — "Намъ было сказано", — когда толпа нөмного успокоилась, продолжалъ онъ. —  "Намъ  было сказано, что фашистскiя банды громятъ и разоряютъ городъ". Новый взрывъ негодованiя. — "Но я и мои солдаты", — во все горло перекрикивая толпу, заявилъ, — "мы увидѣли и поняли, что насъ обманывали. Мы видимъ, что тутъ не банды, а народъ. Мы понимаемъ васъ и поэтому мы не открывали и не откроемъ по вамъ огня".

Послѣ моего перевода этихъ словъ, дослѣдовалъ такой взрывъ восторга, что ни о какомъ продолженiи разговора не могло быть рѣчи.

Люди кричали, смѣялись. Кто только могъ протолкаться ноближе, пожималъ руки русскимъ солдатамъ и обнимался съ ними. Какая-то пожилая женщина хватала лейтенанта за сапоги и требовала, чтобы онъ нагнулся къ ней. Когда онъ наклонился, она горячо поцѣловала его и прикрѣпила на его грудь вегерскую кокарду.

—  "Ладно, мамаша, чего мнѣ въ тебя стрѣлять, живи себѣ на здоровье", — пробормоталъ растроганный лейтенантъ, гладя по сѣдой головѣ старуху. — "Ну, коли стрѣлять не собираюсь, такъ и этого добра мнѣ нө надо", — выпрямляясь проговорилъ онъ, вынулъ изъ кобуры свой револьверъ и протянулъ его стоявшөму   подлѣ   насъ   молодому венгру. Тотъ нерѣпштельно принялъ оружiе.

—  "Вотъ,   вотъ,   пустъ и другiе отдаютъ.  Заберите и у нихъ"!  — послышалось въ толпѣ. "Зачѣмъ жө забирать? Они же за насъ. Будөмъ жить въ мирѣ съ русскими"! — возмущенно запротестовали другiе.

Венгръ возвратилъ лейтенанту его револьверъ, они хлопаютъ другъ друга по плечамъ и что-то говорятъ оба вмѣстѣ. Я не могу ничего слышать отъ поднявшагося оглушительнаго шума. Толпа буйно привѣтствуетъ появившiеся изъ-за угла совѣтскiе танки, покрытые венгерскими нацiональными флагами. На ихъ крышахъ стоятъ вперемѣшку, обнявшись, русскiө солдаты и венгры. Танки усыпаны цвѣтами, на русскихъ солдатахъ венгерскiя кокарды. Сразу, съ разныхъ концовъ толпы грянулъ венгерскiй гимнъ. Мои русскiе сосѣди становятся на вытяжку и безъ словъ, но удивительно музыкально и звучно включаются въ тысячеголосый хоръ. Глаза пѣвцовъ полны радостныхъ слезъ. Вокругъ насъ люди обнимаютъ другъ друга. Слышатся восторженные возгласы:

—  "Неужели это правда? Нөужели можетъ быть такоө счастьө? Вѣдь вотъ они, настоящiе русскiе люди. Они съ нами. Они наши братья и у насъ одинъ общiй врагъ — коммунизмъ"!

Между тѣмъ настроенiе толпы начало мѣняться и прiобрѣтать болѣе трезвый и воинственный характеръ.

—  "Надо жө дѣйствовать. Идемъ къ парламенту. Идемъ всѣ вмѣстѣ. Съ броневиками"!

Я перевелъ эти требованiя моимъ новымъ русскимъ друзьямъ. Лейтенантъ выслушалъ меня, озабоченно нахмурился и задумался. Я ждалъ. Я понималъ, на какомъ моральномъ распутьѣ находился этотъ человѣкъ, въ которомъ должна была происходить борьба между долгомъ солдата и чувствами справедливостн и человѣчности. Онъ обратился къ своимъ подчинненымъ и о чемъ-то поговорилъ съ ними. Послѣ этого онъ первый, а за нимъ его солдаты, быстро и умѣло вскочили на броневикъ и исчезли въ его люкѣ, а черезъ нѣсколько минутъ машина тронулась и медленно доползла посреди двинувшейся въ путь толпы, по направленiю къ парламенту. Многимъ изъ толпы удается вскарабкаться на броневикъ, какъ и мнѣ самому съ нѣсколькими друзьями. Отсюда намъ видно необозримоө море человѣческихъ головъ, обступающее и насъ, и цѣлый отрядъ другихъ броневиковъ, сомкнутымъ строемъ слѣдовавшихъ за нами. Двигаемся медленно. Постепенно къ гудѣнiю толпы присоединяется всө отчетливѣе звукъ завывающей сирнеы. Ея вой раздается совсѣмъ близко и изъ-за угла передь нами вылетаетъ хорошо знакомая намъ машина совѣтской тайной полицiи. При видѣ толпы съ рѣющими флагами н броневиками, машина на минуту рывкомъ останавливается, ея два сѣдока въ формѣ чекистовъ озадаченно замераютъ на своихъ сидѣньяхъ и въ слѣдующiй же мигъ машжна съ воемъ обращается въ бѣгство и исчезаетъ за слѣдующимъ поворотомъ. Переднiе ряды повстанцевъ бросаются съ торжествующими воплями ей въ догонку. Мы продвигаемся дальше. На разныхъ углахъ и перекресткахъ намъ встрѣчаются другiе совѣтскiе броневики. На многахъ изъ нихъ развѣваются венгөрскiе нацiональные флаги и эти машины немедленно присоединяются къ нашему шествiю. Другiе стоятъ, какъ мертвые сѣрые глыбы, осаждаемыя со всѣхъ сторонъ толпою повстанцевъ. Они не двигаются съ мѣста, но и не препятствуютъ толпѣ двигаться по своему назначенiю.

Вотъ и площадь передъ парламентомъ. Намъ нѣтъ возможности продвинуться по ней: она сплошь запружена народомъ, среди котораго грозно возвышаются многочисленные совѣтскiө танки и броневики, украшенные венгерскими флагами и облѣпленные, вперемежку, русскими солдатами и венгерскими повстанцами. Нашему броневику пришлось остановиться передъ гостинницей "Асторiя". На одномъ изъ ея балконовъ появляется человѣкъ и я даже не имѣю времени разсмотрѣть его, съ такой поспѣшностью онъ исчезаетъ снова, испуганный, видимо, оглупштельными криками толпы: "Долой Гэроэ и его приспѣшниковъ! Долой насильниковъ! Да здравствуетъ свобода! Да здравствуетъ Надь"!

По фасаду зданiя гостинницы карабкаются вверхъ человѣчөскiя фигуры и черезъ нѣсколько минутъ на балконѣ развѣвается венгерскiй нацiональный флагъ. Толпа неистовствуетъ, опьяненная счастьемъ своего дерзновенья и вѣянiемъ желанной, близкой свободы. Сразу, какъ по командѣ, изъ тысячей устъ, грянулъ венгерскiй нацiональный гимнъ.

Но вдругъ грянулъ залпъ и оборвалъ гюрывъ людей къ свободѣ и счастью. Трескотня пулеметныхъ очередсй слилась съ криками о помощи и предсмертными стонами обезумѣвшихъ отъ ужаса, избиваемыхъ безоружныхъ людей.

Стрѣляютъ съ крыши парламента. На фонѣ неба на ней чернѣютъ, какъ стая пауковъ, силуэты пулеметовъ, обслуживаемыхъ отрядомъ чекистовъ вь формѣ АВХ. Откуда-то появляется и пробирается среди толпы бѣлый фургонъ съ краснымъ крестомъ, карета скорой помощи. Съ крыши по ней дается спецiальная пулеметная очередь.

Неожиданно что-то съ визгомъ вырывается изъ толпы и на крышѣ парламента съ грохотомъ разрывается первый снарядъ, пушенный туда изъ совѣтскаго броневика. Это послужило какъ бы сигналомъ и скоро ураганнымъ огнемъ нашихъ союзниковъ-русскихъ были сметены съ лица земли и совѣтскiе пулеметы и ихъ обслуживатели-чекисты.

Но  вотъ  выдержка  изъ  другой статьи другого венгерскаго патрiота-очевидца. Онъ придаетъ тѣмъ событiямъ другое освѣщенiе.

Венгерский народъ возсталъ на своихъ поработителей-коммунистовъ. Венгрiя лежитъ въ самомъ сердцѣ Европы, окруженная свободными заиадными странами и венгерскiя событiя нроисходили прямо на глазахъ у этихъ странъ. На глазахъ у нихъ коммунистическiе насильники утопили въ крови порывъ венгерскаго народа къ своей свободѣ. На всемъ земномъ шарѣ нашелся только о д и н ъ единственный народъ, вставшiй вмѣстѣ съ венгерскими патрiотами въ ряды бойцовъ за человѣческую свободу и справед-ливость. И этотъ народъ — русскiй.

Меня до глубины души поразило оскорбило, уязвило безразличiе западнаго мiра къ трагической суд-бѣ моего народа, но роль русскаго народа въ этомъ дѣлѣ меня нө удивила, а только лишнiй разъ удостовѣрила мнѣ, уже имѣвшееся у меня объ этомъ народѣ, высокое мнѣнiе. Это все не случайные эпизоды. Поведенiе народовъ во время венгерскаго возстанiя какъ нельзя болѣе выпукло охарактеризовало ихъ истинный моральный уровень и, главнымъ образомъ уровень Христiанской плоскости. Я — не русскiй, я — венгерецъ, а потому разбирая этотъ вопросъ безпристрастно и не въ пользу Запада, я бичую такъ сказать себя самого. Мы, западные жители — уходимъ отъ Христа и Его завѣтовъ. Потому и наше милосердiе и любовь другь къ другу не выходитъ за предѣлы соболѣзнующихъ вздоховъ. Потому и не пришелъ никто изъ нашихъ западныхъ сосѣдей намъ на помощь въ нашемъ сраженьи за свободу. Они только превосходили другь друга въ надгробныхъ рѣчахъ надъ убiенными и умученными борцами. А развѣ любовь не мертва безъ дѣлъ? Развѣ состраданiе имѣетъ смыслъ безъ протянутой руки помощи?

Это — завѣты Христовы, и они забыты нами на Западѣ. Но они существуютъ, живутъ и выполняются. И происходитъ это тамъ, гдѣ за Имя Христово и Его завѣты людей посылаютъ на каторгу и гдѣ безбожье является офицiальнымъ догматомъ, сообщникомъ и сотрудникомъ правительства. Именно тамъ въ безбожномъ Сов. Союзѣ, не только сохранилась, но и растетъ и множится Христова вѣра.

Во время Второй мiровой войны мнѣ пришлось провести въ Россiи нѣсколько очень тяжелыхъ лѣтъ. За это время я имѣлъ возможность убѣдиться въ томъ, какъ сильна и глубока въ русскомъ народѣ вѣра въ Бога. Даже въ людяхъ ничего не знающихъ о религiи и даже въ тѣхъ, которые считаютъ себя атеистами, неожиданно открываются какiе-то источники живой воды, вѣками заложенные въ душу этой нацiи, и проявляются въ истинно самоотверженныхъ и милосердныхъ поступкахъ. Полвѣка безбожной совѣтской власти обростило грубой и шершавой корой душу русскаго народа, но это даже не кора, приросшая къ народной душѣ, а только наносный слой мусора и грязи, подъ которымъ продолжаютъ жить и назрѣвать здоровые и могучiе соки доблестныхъ и христолюбивыхъ предковъ великаго русскаго народа. Еще будучи въ Россiи, въ тѣсномъ общенiи съ русскимъ народомъ, я былъ увѣренъ, что эта наносная кора прорвется и изъ подъ нея востанетъ и поразитъ весь мiръ, какъ сказочная птица Фениксъ, омытая кровью и слезами Святая Русь.

Вотъ почему меня не удивило, когда тысячи русскихъ людей сорвали красныя звѣзды со своихъ фуражекъ и встали плечомъ къ плечу съ венграми въ сраженiи за справедливость и свободу. Они дѣлали это твердо зная, какая участь ожидаетъ не только ихъ, но и оставленныя ими на родинѣ семьи. Они, поистинѣ, полагали души свои за ближнихъ своихъ, въ этомъ случаѣ за чуждыхъ имъ по крови венгровъ, забывая даже свои собственные интересы, жертвуя своими родственниками по крови, во имя истины Божiей, во имя торжества добра надъ зломъ.

Мы, венгры, никогда не забудемъ, что вмѣстѣ съ нами боролись, проливали кровь и отдавали свои жизни сыны только одного-единственнаго народа на землѣ — русскiе. Эта нацiя намъ стала родной и пусть каждый венгерецъ, любящiй свою родину, завѣщаетъ этотъ фактъ своимъ дѣтямъ. Не даромъ же въ короткiй перiодъ побѣды возставшихъ, правительствомъ Имрэ Надь былъ изданъ декретъ, даровавшiй всѣ права венгерскаго гражданства и подданство Венгрiи всѣмъ боровшимся съ нами русскимъ братьямъ и ихъ семьямъ.

Нашъ священный долгъ никогда не забывать этого завѣта. Мы знаемъ, что русскiй народъ, какъ и нашъ, идетъ труднымъ и скорбнымъ путемъ къ лучшему будущему, когда надъ нашими страждущими родинами воссiяетъ звѣзда Виөлеема, вмѣсто красной звѣзды зла, насилья и тьмы.

Будемъ же надѣяться, что въ свѣтѣ Звѣзды Вифлеема, забывъ всѣ мелкiя политическiя дрязги и разногласiя, мы скоро сможемъ протянуть руку нашимъ русскимъ братьямъ, потому что только въ мирѣ и взаимномъ пониманiи единственное спасенiе мiра.

Т. Надъбарцамъ

Из интервью политзека Никиты Кривошеина на радио "Свобода": 

Михаил Соколов: Никита Игоревич, вы за Венгрию отсидели "пятерочку", как сейчас говорят, вы довольны состоянием исторической памяти российским?

Никита Кривошеин: Меня оно приводит в отчаяние, оно подтверждает то, что пишет Оруэлл в "1984": кто владеет прошлым, того и власть. Это есть владение прошлым. И смотрение постсоветского или советского нынешнего телевидения, я от него отказался, потому что оно вызывало во мне слишком сильные чисто физиологические реакции.

Но возвращаясь к Венгрии, мне хотелось бы вспомнить людей, вспомнить то, что Борис Пустынцев по отбытию наказания стал основателем ныне действующего движения общественного "Гражданский контроль". Вспомнить Володю Стрельникова, которого вызвали к начальнику КГБ по Ленинграду Миронову, впоследствии заведующего отделом административных органов ЦК, отец Володи был видным кораблестроителем подводных лодок, его готовы были освободить, поскольку улик против него почти не было об участии в листовочном деле. Володя почувствовал, что нехорошо выходить, обратившись к Миронову, он сказал: "Позвольте загадать загадку – кто над нами вверх ногами? Вы думаете, мухи? Нет, это венгерские чекисты". Получил свои 10 лет.

В лагерях мы встретились и с двумя советскими солдатами, участвовавшими в подавлении венгерского мятежа, венгерской контрреволюции. Одного из них звали Евгений Милин, очень простой парень, деревенский, три или четыре класса образования, он был стрелком в танке на улицах Будапешта и по связи внутренней командир танка дает ему координаты и говорит "огонь". Он наводит оружие и видит, что стоит очередь у булочной, говорит: "Товарищ лейтенант, это ошибка, там очередь". "Огонь". Тогда он в ответ неласково отозвался о маме этого лейтенанта и получил 10 лет.

Другой солдат, тоже деревенский, тоже не с большим образованием, Женя Русанов, увидев, как противно давить мирных людей, сделал, как делали многие венгры тогда, пошел к австрийской границе, перешел ее и получил убежище. Вскоре консульские работники его нашли и сказали, что он ошибся, родина без него скучает. Он получил 10 лет.

Подписывайтесь на канал Руфабулы в Telegram, чтобы оперативно получать наши новости, статьи и мнения.