«Дискриминируемый» не означает «невиновный»
«Мусульмане, избившие женщину железными цепями, смеялись в суде». «Адвокат обвиняемых заявил, что они испытывали трудности с интеграцией в общество». Так в двух предложениях можно описать судебный процесс над иммигрантами, избившими датскую пару в их родном городе. Простые истины не всегда работают даже в Европе, которая славится своей рациональной организацией ветвей власти.
Невозможно оценить, насколько антидискриминационные заявления влияют на решение суда. Континентальная школа права славится своей ригидностью, и, по идее, такие социально-ориентированные заявления не должны играть существенной роли при рассмотрении дел. Скорее, для последующей общественно-политической дискуссии о причинах произошедшего и дальнейших превентивных мерах. Но те сроки, которые получают эти преступники, позволяют усомниться во взвешенности принимаемых судом решений.
Суд должен контролировать соблюдение законов, политические решения – задача исполнительной власти. Это понимали даже в нацистской Германии, где до принятия Нюрнбергских законов расовое смешение не каралось законодательно, хотя осуждалось государством и обществом – просто потому, что не существовало соответствующей нормы.
При этом, чрезвычайно важным остается то, кто сыграет удачнее на антидискриминационной риторике. Так, Удо Фойгт, глава самой известной немецкой нацистской партии NPD, недавно выиграл судебный процесс против гостиницы, где его отказались обслуживать из-за его взглядов. То есть антидискриминационную риторику можно повернуть в свою сторону, даже если случай играет не в твою пользу по общественному мнению.
Однако то, что существует определенная идея, которая влияет на судебный приговор – плевок хорошо организованной и некоррупционной европейской судебной системе. Сделав ее достаточно объективной, либеральная политика поставила ее в необходимость участвовать в принятии политически обусловленных решений, а судьи, имеющие значительную власть при определении размера наказания, имеют тенденцию стремиться к минимальным санкциям против меньшинств, даже если преступления, которые они совершают, действительно ужасные. В англосаксонских системах права с этим проблем меньше – присяжные, как правило, не так поддаются социальному давлению.
Недостаток интеграции, бедность, невежество, незнание языка, даже откровенная враждебность принимающего общества не могут являться аргументом в суде. Даже если бы общество целиком состояло из расистов, суд обязан судить проступок в соразмерности с ущербом, причиненным другим членам общества. Как устранить этот недостаток, когда общественное мнение только «левеет», большой вопрос. Может, помогут заокеанские партнеры, которые такие вопросы издавна решают здраво – сначала стрелять, потом разбираться.
