Что же празднует РФ 23 февраля?

Что произошло 23 февраля 1918 года?

В этот день ЦК большевиков после долгих прений согласился принять условия германского ультиматума. Эти условия легли в основу Брест-Литовского мирного договора, подписанного 3 марта 1918 г. Что это были за условия - из истории всем хорошо известно.

Мы это празднуем?!

Речь сейчас не о том, что, если бы большевики послушали Ленина раньше, то мир мог быть подписан ещё в январе 1918-го на значительно более сносных и для России, и для «мировой революции», условиях. Я сам об этом книжку написал, и повторяться на этот счёт не буду. Речь сейчас о другом.

О том, что национальные праздники должны иметь под собой историческую основу. А праздник, приуроченный к годовщине страшного, унизительного поражения, очевидно, несёт в себе и соответствующую смысловую нагрузку. И правда – ведь той армии и того государства не существует уже более двадцати лет...

Некрофильством этот «праздник» попахивает, вот что...

Никто из историков не представил пока убедительных свидетельств того, что с датой 23 февраля можно связать какие-то успехи молодой РККА или хотя бы массовый приток добровольцев в неё. Наоборот, все новые изыскания приводят лишь к тому, что вновь и вновь подтверждается: немцы в этот день беспрепятственно пёрли вперёд на всём фронте, без боя брали малые и большие города, никакой армии у большевиков ещё не существовало... Наверное, осенью 1918 года немцы запоздало пожалели, что не взяли тогда Москву и Петроград, не раздавили большевиков, не предотвратили революцию в своём райхе... В феврале-марте 1918-го их бы не смогли остановить. А средние городские слои России приветствовали бы немцев как освободителей...

Что представляла собой эта добровольческая Красная Армия первых месяцев своего существования, ярко свидетельствует советский военный историк, командарм (бывший полковник РИА) Н.Е. Какурин (умерщвлён в сталинской тюрьме в 1935 году). Кстати, тогда, в добровольческий период, для вступления в РККА требовалась рекомендация как об «идейно сознательном товарище» со стороны минимум двух членов революционных партий, советских или профсоюзных организаций. Итак, что же это были за «идейные товарищи», которые якобы оказали «отпор» кайзеровской армии?

К 30 апреля 1918 года, т.е. спустя два с лишним месяца после пресловутого 23 февраля, в обширном Московском военном округе записалось в РККА менее 12 тыс. человек. За это же время в Петроградском военном округе общая численность сформированных частей РККА едва превысила эту цифру. Вот насколько «массово» стремились в Красную Армию рабочие и крестьяне!

Далее:

«8 апреля 1918 г. военный руководитель Сытин телеграфирует в Высший военный совет о том, что большинство прибывших в Брянск добровольческих частей отличаются полной неорганизованностью и отсутствием самого элементарного военного обучения... Главный их недостаток – отсутствие гражданского долга, полное отсутствие сознания важной ответственности и взятого на себя обязательства, люди совершенно не признают командный состав и приказаний совершенно не исполняют».

Там (Н.Е. Какурин. Как сражалась революция. Т. 1. М., 1925; 1990. С. 131-134) приведено множество свидетельств смехотворно низких темпов вербовки «защитников завоеваний революции» и массового поведения (дезертирства, мародёрства, грабежей мирного населения) тех, кто всё-таки встал под «священные» знамёна РККА.

Можно, конечно, порассуждать о «духовном» родстве первых добровольцев РККА и нынешних «защитников Новороссии», а также найти параллели между теми и нынешними событиями (тогда Москва, в явное нарушение Брестского договора, отправляла свои войска на помощь советскому правительству Украины против немецких и гайдамацких войск). Но предоставлю делать это желающим, а сам вернусь к теме смыслового содержания праздников.

Итак, реально с возникновением Красной Армии в 1918 году могут быть связаны только три крупные даты: 28 января – декрет о создании РККА, 21 февраля – декрет «Социалистическое Отечество в опасности» (предполагавший, что «трудящиеся» массово откликнутся на него записью в ряды РККА, чего, однако, не последовало), 12 июня («День России», ага!) – введение всеобщей воинской обязанности для «трудящихся». 23 февраля сюда никак не вписывается.

Вдобавок, приурочивать «день защитника Отечества» к одной из вех в создании Красной Армии могут лишь те, кто отбрасывает всю дореволюционную историю своей страны как «классово чуждую».

Я лично не вижу смысла в каком-то особом «дне» вооружённых сил, потому что военных праздников у нас и так хоть отбавляй. Каждый вид вооружённых сил, каждый род войск имеет свой профессиональный праздник. Общенациональный праздник 9 мая несёт подчёркнутую милитаристскую нагрузку. Казалось бы, куда больше?!... Но, если так уж хочется, то можно было бы всё-таки постараться выбрать дату, имеющую под собой хоть какие-то исторические основания, в отличие от 23 февраля.

Вот, например, 1 августа – день начала Первой мировой («Второй Отечественной») войны. Скажут: это день начала проигранной войны! Ну, при желании можно весь период 1914-1945 гг. рассматривать как одну Тридцатилетнюю войну, и тогда она уже может не показаться настолько проигранной... Вдобавок, в августовские дни 1914 года по всей России царил (по всем свидетельствам современников) действительно всенародный патриотический порыв, в противоположность февралю 1918-го.

А 22 июня уже явно не подходит. Возможно, что летом 1941 года тоже был какой-то энтузиазм в глубоком тылу. Но сам этот день ознаменовал начало беспрецедентных в истории военных катастроф страны. Это день начала национальной трагедии. Да и начáла ли?.. Не стал ли он закономерным следствием как 7 ноября 1917 года, так и 23 февраля 1918-го?..

Впрочем, выбор практически любой даты наверняка будет оспорен многими. Так непременно произойдёт, в частности, с датами 7 ноября (не день большевистского переворота, а день парада на Красной площади в 1941 году) или 6 декабря (день начала контрнаступления под Москвой в том же году, совпадающий с днём «прославления» князя Александра Невского). Почему отношение к праздникам по случаю таких дат будет противоречивым, думаю, объяснять излишне.

Так, может быть, и правда, пусть уж 23 февраля?.. Тем более, что для широких масс этот «праздник» уже много лет несёт лишь одну смысловую нагрузку – гендерную. Через две недели – женский праздник, а тут, типа, мужской, для равновесия!

Но повторю: при избытке военных праздников, при наличии Дня Победы 9 мая (о котором у нас ещё будет речь в своё время), я не вижу смысла в каком-то ещё празднике вооружённых сил. И не встречал до сих пор ни одного убедительного объяснения позитивности данного «праздника».

На фото: немецкая пехотная часть походным порядком прибыла в Киев. 1 марта 1918 года.