В ожидании сексуальных танкистов…
Звоню недавно знакомому, он уникальный человек — может порекомендовать кого угодно. В его телефоне хранятся все нужные люди: сантехники, врачи, уборщицы, парикмахеры, таксисты и даже пара проводников. Не железнодорожных проводников, а тех, которые переводят нелегалов через чешско-немецкую границу. Ведут по горам, с риском для жизни (если камень на голову не упадет, то пограничник с овчаркой поймает).
В общем, я его спрашиваю: «Нет знакомого массажиста? Не всякие там тайские или эротические с медом, а именно массаж. Чтобы мышцы мял и суставы выкручивал. Человек-зверь».
Он отвечает: «Есть хороший зверь. Зовут Джохар. В прошлом то ли боксер, то ли самбист. Людей калечил. Главное — не говори с ним о политике. Черт его знает, каких он взглядов придерживается. Он человек эмоциональный, не согласится с тобой — может и шею свернуть».
Так и живем.
Опасно стало с людьми общаться. Парикмахер может горло перерезать. Потому что ты представитель «пятой колонны», а он активист-путинец. Стоматолог — специально не тот зуб вырвать. Так как он — «жидобандеровец», а ты — гражданин России.
В общем, лучше молчать. Или говорить о погоде. Максимум о женщинах или мужчинах (в зависимости от того, кто кого предпочитает).
Даже о жирафах говорить нельзя или о хлебобулочных изделиях. Потому что обсуждение жирафов приводит к дискуссии на тему зоопарков. Зоопарки — к европейским городам. Европейские города — к европейской политике. А дальше поножовщина гарантирована.
Хлеб и булки также опасны. В них всякие модифицированные штуки, которые также страшно раскалывают общество.
О расколе в российском или украинском обществе и опасности спорить на какие-либо темы вам сообщат авторы, проживающие в России или Украине.
Я — про эмиграцию.
Расскажу про русскоговорящую эмиграцию в Чехии. Правда, не думаю, что она сильно отличается от немецкой, израильской или американской русскоговорящих общин. В чем-то конечно отличается, но точно не в том, что по-разному любит великую Россию.
Современная же эмиграция какая? Люди начали уезжать в середине девяностых. В «лихие девяностые», после дефолта 1998 года, потом поехали при Путине всех его стадий: раннем, среднем, медведевском, диктаторском, военном.
Конечно, кто-то уезжал по политическим причинам. Кто-то учиться или работать великим ученым или артистом балета. Есть и такие, кто влюблялся в иностранных подданных и переезжал к ним.
Но основная часть народа ехала просто потому, что на Западе как-то комфортнее в бытовом плане. Меньше шансов быть зарезанным наркоманом в подворотне. Лучше медицина. Социальные программы. Нет отравленного алкоголя. Чистые улицы. Никто не лезет в твою личную жизнь. Бизнес можно спокойно вести, без криминальной или государственной «крыши». Да и квартиры даже дешевле, чем в Москве. Одна моя знакомая сформулировала благополучие жизни здесь такими словами: «Иду по Праге ночью, час иду, два иду. В России уже бы раз пять изнасиловали, а тут ни одна тварь не подошла познакомиться».
Однако, переехав телом за границу, мозгами большинство россиян оставалось на родине. Они подключали спутниковое российское телевидение, покупали еду в русских магазинах, даже компьютеры чинили у русских, так как «у чехов руки из жопы растут». И совокупляться даже народ предпочитал с говорящими по-русски.
Когда я некоторое время работал редактором одной эмигрантской газеты, ко мне раз в неделю или даже чаще приходили девушки и женщины всех возрастов и внешностей. Авторши. Приносили статью на одну и ту же тему. Я ее называл: «Гадкие чешские мужчины и мерзкие чешские женщины». В этой статье авторши жаловались на то, что мужчины отказываются платить за них в ресторанах, в постели пахнут потом (с ударением на первый слог) и дарят дешевые подарки. Также в статье девушки осуждали Прагу за ее брусчатку (нельзя ходить на шпильках) и обрушивались на уродливых чешек. Таких статей я прочел штук семьдесят.
Знаю, что под этим текстом появятся комментарии: «Автор обобщает». Или: «У меня в Праге живет подруга Зина. Она вовсе не такая. А автор русофоб и вонючая жирная какашка».
Да, я не исключаю, что Зина — прекрасный человек. И конечно, я обобщаю. Я говорю об основной массе, то есть процентах так о семидесяти.
В общем, эмигранты уезжали из России не потому, что протестовали против войны в Чечне, писали запрещенные поэмы или пытались бороться с коррупцией. Это не эмиграция ленинских или брежневских времен.
Запад сдуру (а может и не сдуру) эту эмиграцию принимал, не понимая, что Россия в Европу умеет приезжать только на танках. Иначе Россия не может. Хоть там Петр Первый что-то и рубил, Россия движется от Европы даже не в Азию, а куда-то в антиутопию и средневековье.
А эмигранты (я о той части, которым чехи вовсе не нужны, и ассимилироваться они не хотят, и чувствуют себя хорошо) конечно в чем-то страдали. Одна моя знакомая, скажем, возмущалась тем, что в Праге есть могилы солдат армии Власова. Она считает, что их стоит сровнять с землей. Так как «не зря мой дед воевал с красным знаменем».
Еще одна знакомая возмущена спокойным отношением общества к сексуальным меньшинствам и вполне всерьез боится, что ее дочь вырастет лесбиянкой, так как «насмотрится на эту мерзость, вчера две бабы в трамвае целовались».
Многие крайне недовольны тем, что чехи помнят про оккупацию 1968 года. Ну очень недовольны.
И на вопросы чехов: «А что ты думаешь об этой оккупации?», они отвечают: «Я тогда еще не родился».
Политкорректный ответ, который на самом деле может означать все что угодно. Все что угодно античешское. Так как если человек осуждает оккупацию, он скажет прямо. Ему скрывать нечего. А если не осуждает — ответит про «не родился». На самом деле он может думать как: «Достали уже этим вопросом», так и «Правильно и сделали, что вас, гадов, оккупировали».
Оккупация 1968 года — это та вещь, которая отличает российских эмигрантов в Чехии и, скажем, во Франции. Так как в тех странах, где побывала (и надолго) Советская армия, к русским относятся явно с большей тревогой, чем там, где эта армия не останавливалась.
Российско-украинская война поставила эмиграцию в крайне неудобное и идиотское положение. Чехам интересно, что думают русские о войне.
А русские думают, что Путин прав. Точнее «Крым наш!!!».
Опять же, так думают НЕ все, но большинство. Русские, которые и не хотели становиться чехами (многих и не стоит осуждать, так как человек имеет право жить так, как хочет) все же рады тому, что Россия — снова великая. Гагарин. День победы. Крым. Нас боятся все.
Имперские комплексы никуда не делись. А тут все боятся русских. Приятно.
Но при этом все боятся русских, а русские боятся чехов.
Люди боятся рассказывать чехам, что поддерживают российскую политику. Боятся, что им не дадут гражданство, не продлят визы, станут кидать камни в окна, подбрасывать дохлых крыс и мешать вести бизнес. То есть «на воре и шапка горит». Русские боятся того, что они, скорее всего, делали бы с инакомыслящими в России.
Поэтому русские при чехах что-то мычат или осуждают, а в компании русских или в русском интернете — высказываются вдоволь. И конечно этот страх переходит в комплекс, обиду и злость. Злость — в агрессию. Агрессия — в истерику. Я уверен, что если бы Россия завтра ввела танки в Чехию, то многие эмигранты бегали бы за комендантом Ивановым (назовем его так) со списком врагов, предателей и русофобов. Просто потому, что после многих лет напряжения они наконец смогли расслабиться.
Люди ведь терпят и мучаются. К ним такие как я лезут с вопросами: «А что же вы не едете в Россию к своему Путину? Почему не идете в российскую армию воевать? Чего не осваиваете Сибирь? Почто мучаетесь?».
А они не хотят никуда уезжать. Они чувствуют себя оккупированными чешским населением, но все равно бытовые блага берут верх.
Одна моя знакомая казачка, проживающая в Праге 15 лет, даже ведет летопись по травле русских. Протоколирует все случаи. «Профессоршу из Рязани чехи обозвали сукой». «Мальчика из Саратова избили в детсаду». «Бизнесмена из Читы пырнули за русский акцент». И прочее. Иногда мне кажется, что у казачки паранойя, и что она видит русофобов даже в тех, у кого просто натирает обувь и поэтому они косо смотрят на всех окружающих. Даже на японских старушек.
Но, тем не менее, и казачки мучаются, но терпят.
Итак, разделим эмиграцию на группы:
Первая — поддерживают Путина и говорят об этом вслух и везде, так как «принципы дороже».
Вторая — все то же самое, но они Путина осуждают.
Третья — поддерживают Россию, но молчат. Или поддерживают, но вынуждены говорить, что не поддерживают. Большинство
Четвертая — мнения нет. Их мало, но есть и такие.
Часть первой группы даже вызывает уважение. Но уважение вызывают именно обладающие мнением. И всё. А не обладающие мнением и при этом желающие расстрелять тех, у кого мнение иное.
А теперь о группе номер четыре. Которая — «мнения нет».
Знаю одну девушку, работает в чешской газете. Сама из России. Получила чешское гражданство. В газету пишет о природе, кулинарии и моде. Темы политики боится, ни в чем не ориентируется. Не в курсе, какая партия имеет большинство в чешском парламенте. Искренне думала, что Гавел еще жив, а Валенса — бельгиец.
Так вот — она взяла отпуск за свой счет. К ней на работе пристают с войной, требуют, чтобы она сказала, с кем она. А она не знает. На самом деле не знает. Но ей никто не верит. Поэтому ушла в отпуск, чтобы не сойти с ума.
Она страдает сильно. И не стоит смеяться. Говорит: «Я из-за этой войны почти всех подруг лишилась. Украинки требуют, чтобы я их поддерживала. Русские — чтобы их. А я не хочу никого поддерживать».
Я ее спрашиваю: «Скажи, а если российские танки приедут в Чехию, что ты будешь делать? У тебя же два гражданства. Российское и чешское. Ты будешь на танки кидаться с гранатой или с букетом цветов?».
А она мне: «Знаешь, смотря зачем приедут. Они ведь могут приехать и защищать нас. Ну, мало ли что может случиться. Кто чехов защитит? Американцы далеко. Русские ближе. Поэтому если приедут защищать — я буду рада. И вообще, среди солдат и офицеров много красивых и сексуальных мужчин. Как ты думаешь, среди них много неженатых? Им бы многие женщины были рады, не только русские, но и чешки. И даже казашки».
То есть я ей про политику, а она мне про демографию, семейную жизнь и казахскую эмигрантскую диаспору. Она просто очень хочет замуж. С чехами не получается, а среди русской эмиграции достойных не находится.
Я ей отвечаю: «Думаю, что неженатые есть...». И дальше лезу с расспросами: «Так ты считаешь, что Крым стоило захватывать?».
А она тихо так ответила: «Не знаю. Правда, не знаю». И заплакала.
