Формат «Русского мира»: жизнь без империи
В свое время на ТВ кто-то из бывших советских партийных деятелей рассказывал, будто накануне подписания скандального Беловежского соглашения один из крупных начальников заявил в узком кругу: «Мы с Украиной и Белоруссией все равно останемся вместе, а остальные — пусть идут в ж...». Ход мысли чиновника понять можно. Только из его поля зрения выпадал один принципиально важный момент: чтобы сохранить это братское единство, России пришлось бы послать куда подальше не только республики Средней Азии и Закавказья, но еще не один десяток национальных образований, представляющих ныне «многонациональный» российский народ.
Как раз в силу указанных причин равноправных отношений между Россией и ее славянскими соседями не могло сложиться в принципе. Если Украина и Белоруссия стали формироваться как национальные государства, то Россия — со своими многочисленными национальными республиками — по факту сохраняла квази-имперскую модель. Соответственно, и диалог с братьями-славянами шел исключительно с имперских позиций. Так было и в «лихие» 1990-е, так остается и сейчас. А могло ли быть иначе?
Конечно, говорить об истории в сослагательном наклонении — дело неблагодарное. Однако давайте поставим мысленный эксперимент. Представим, что большевики справедливости ради создали на территории СССР не пятнадцать, а шестнадцать республик. Шестнадцатая — как раз для русских. Точнее, для русскоязычных, кои формально представляли бы русский народ на ограниченном пространстве. В общем, бросили бы народу кость, определив такое место где-нибудь в Черноземье и в прилегающих областях. Мол, удел русского мужика — землю пахать. Вот пусть русские и пашут. Вроде как «традиция». Выделили бы, таким образом, обширный хлебородный край, своего рода всесоюзную Житницу. Желательно — примыкающую к границам братской Украины. Могли бы назвать ее хоть «Новороссией», не важно. Формально все было бы по-честному — русский народ тоже получил свою декоративную государственность. Пусть с «колхозным» обликом, пусть с провинциальными ассоциациями, но все же сам ритуал соблюден. Чего еще надо?
Как мы понимаем, при распаде СССР именно эта условная «Новороссия» стала бы средоточием «Русского мира», и в этом случае сам русский нацбилдинг шел бы в условиях создания своего собственного национального государства и, возможно, при противодействии Кремлю. Кремль, конечно же, наверняка попытался бы взять под контроль эти территории, спекулируя на теме «воссоединения» русского народа. Но в любом случае сегодня мы наблюдали бы иную картину. Например, как жители Белгородчины строят заградительные укрепления против московитских агрессоров. А на помощь русским братьям устремляются «бандеровцы» из западных областей Украины.
При всей надуманности такой картины, у нее, тем не менее, есть реальный шанс сбыться. Сбыться, естественно, в плане расстановки сил. Собственно, еще не поздно наполнить «Русский мир» именно таким содержанием, когда он выступит как альтернатива многонациональной московитской империи, а не в качестве идеологического прикрытия имперских планов Кремля.
Первый шаг в этом направлении — решительный отказ от отождествления «Русского мира» с Российским имперским государством. Причем, это касается не только (и даже не столько) открытых сторонников Кремля, но и тех, кто ему оппонирует и записывает себя в ряды непримиримых борцов с российской экспансией. Почему? Потому, что на идеологическом поле, как ни странно, борьба с имперством обычно перерастает в борьбу с «Русским миром» как с главным маркером имперской политики. На том же основании ставится под сомнение русская национальная идентичность, якобы содержащая прямую угрозу мирному существованию многочисленных народов России (и не только).
То есть фактически оппоненты Кремля невольно толкают в его объятия десятки миллионов русских людей. Ведь если национальная государственность русским «противопоказана», то какое государство они должны считать «своим»? Естественно, ту самую империю, которую пока еще никто не отменил! Собственно, удивляться не приходится. Существующее Российское государство обладает хотя бы одним (но принципиально важным) атрибутом «Русского мира» — официально принятым русским языком.
Специально обращаю внимание на данное обстоятельство. «Русский мир» — это как раз пространство доминирования русского языка и русской культуры, а не пространство, подконтрольное имперской автократии. Последнее — явление вторичное и отнюдь не фатальное. Это нужно понимать отчетливо. И если русские (даже в большинстве своем) склоняются к поддержке Кремля, то здесь не стоит усматривать некой врожденной склонности к державным замашкам. Честнее задать простой вопрос: а есть ли для русских людей, желающих жить в СВОЕМ государстве, на данный момент какие-либо достойные альтернативы? Разве не красноречив сам по себе тот факт, что и официальные прокремлевские пропагандисты, и практически вся либеральная оппозиция исключают любую возможность формирования на территории РФ некой русской национальной государственности? И когда Кремль начинает апеллировать к «Русскому миру», он почему-то начинает выстраивать его именно в том формате, который более всего уязвим для либеральной критики.
Обратим внимание на еще один важный момент. Самым нелепым элементом возникшей после краха СССР политической конструкции стала так называемая «российская» идентичность, на которую в одинаковой степени молятся как либеральные оппозиционеры, так и путинский официоз. Нетрудно понять, что в контексте межнациональной политики «россиянство» выступает вынужденной заметой прежнего «совка», а в культурно-историческом плане это есть не более чем лингвистическая уловка, призванная затушевать объективную реальность. Дежурные ссылки на «плавильный котел» в этом случае просто умиляют своей наивностью, ибо само «плавление» всегда происходит в условиях определенной культурной доминанты. В нашем случае (нравится оно кому-то или нет) это есть все тот же русский язык и определенный набор культурных ценностей, воспринятых опять же в пространстве русского языка. Иными словами, на практике 130 народов РФ будут вырабатывать свою «российскую» идентичность именно в рамках русского культурного доминирования. При желании здесь можно будет узреть ту самую «русификацию», которую любой убежденный российский интернационалист почитает за честь осудить и проклясть. Но именно так определяют процесс объективные обстоятельства. Их можно и не признавать, однако они существуют независимо от наших оценок и симпатий.
Так что если вы принципиальный противник «русификации» (не важно, по каким мотивам), вам придется махнуть рукой и на единую «российскую» идентичность. Это будет означать национальное обособление и фрагментацию политического пространства, где рано или поздно начнет политически оформляться и «Русский мир» — на отдельном клочке нашей большой страны. Причем, не потому, что кто-то решит поиграть в русский национализм. А по одной совершенно банальной причине. Просто из ста миллионов людей, говорящих на русском языке как на своем родном, найдутся хотя бы десять миллионов, которые в этих условиях сформируют именно русскую национальную идентичность. Чисто автоматически. Здесь не будет иных вариантов, ибо вряд ли всем разом захочется говорить по-китайски или по-узбекски.
Я проговариваю здесь, в общем-то, элементарные вещи. Просто до противников русской национальной государственности еще никак не доходит, что в РФ пресловутый «плавильный котел» неизбежно предполагает целенаправленную «русификацию». Альтернатива — национальное обособление с таким же неизбежным выделением «Русского мира» как пространства доминирования русского языка и принятых в этом пространстве культурных ценностей. «Русский мир», в свою очередь, будет политически оформляться в независимое национальное государство, либо в несколько самостоятельных политических субъектов, объединенных горизонтальными связями. Территориальная протяженность в данном случае будет иметь второстепенное значение. Если есть десятимиллионная республика Беларусь, то почему мы считаем невозможным существование десяти-двадцатимиллионной Русской республики в границах нескольких регионов нынешней РФ?
Специально подчеркну: возможность данного политического субъекта определяется не фантазиями русских националистов. Она вытекает из объективных тенденций и обстоятельств, которыми могут воспользоваться в том числе и русские националисты. Но это не значит, что Русская республика — непременно националистический проект. Еще раз повторю: «Русский мир» — это пространство доминирования русского языка и русской культуры. И если в рамках данного пространства (или его части) будет формироваться политический субъект, неподвластный Кремлю, то он будет автоматически формироваться как РУССКОЕ национальное государство — совершенно независимо от того, причисляют ли себя его организаторы к националистам или нет. Точно так же не имеет принципиального значения, будет ли в названии такой республики содержаться слово «Русская». Она может быть «Придонской», «Поволжской», «Черноземной», «Кубанской», «Залесской», «Приуральской», и даже «Балтийской» и «Сибирской». Принципиально важным здесь является только то, что в такой республике говорят на русском языке, сам русский язык является официальным и для большинства жителей он — родной. Язык предков, так сказать.
Естественно, главный вопрос заключается в том, по какому сценарию произойдет оформление русскоязычных регионов в Русскую республику? Обычно этот процесс связывают с дезинтеграцией Российской Федераций или с конституционной реформой, которая будто бы позволит перекроить административную карту страны и учредить какие-то новые субъекты. Правда, для начала нам придется дождаться полной смены нынешней власти, поскольку декларация подобных предложений сегодня чревата уголовным преследованием. В таких условиях, конечно же, ничего другого не остается, как предвкушать падение путинизма и надеяться на приход «правильных» руководителей.
Однако на самом деле Русская республика начнет зарождаться не через формальное учреждение нового субъекта, а через выстраивание новых отношений между регионами РФ. А выделение границ новой республики станет лишь ФОРМАЛЬНОЙ КОНСТАТАЦИЕЙ свершившегося факта. То есть выстраивание реальных отношений здесь будет предшествовать факту официального учреждения. Это примерно так же, как в случае с возникновением агломераций. Агломерации формируются естественным путем, в ходе освоения территорий и выстраивания экономическим отношений вокруг того или иного градообразующего ядра. Их появление можно предвидеть, но ни в одной нормальной стране их не пытаются создавать в чистом поле. Лишь когда агломерация сформировалась, данный факт признается официально.
Генезис независимой Русской республики будет происходить по тому же принципу. И для этого совсем необязательно провоцировать сепаратистское движение и идти на открытую конфронтацию с Кремлем. Для начала достаточно выступить за радикальное изменение формата отношений между субъектами РФ и между разными уровнями власти в пользу региональных элит и местного самоуправления. В общеполитическом контексте такую борьбу легко выдать за «рацпредложения» во имя спасения экономики страны. Благо, именно этому благоприятствует складывающаяся экономическая ситуация, обнажающая крайнюю неэффективность нынешнего квази-имперского централизованного управления. Кремль, безусловно, будет бороться за свое влияние, но, как говорят проницательные люди, законы физики отменить нельзя. И законы экономики тоже.
В этой связи совершенно бессмысленно говорить о замене «плохих» правителей на «хороших». Фактически, речь идет об изменении самой модели управления. Причем необходимо понимать, что взятый курс на децентрализацию власти диктуется не борьбой за абстрактные политические права отдельных субъектов, а ЛОГИКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ. В данном контексте во главу угла как раз и нужно поставить вопрос о перераспределении властных полномочий между разными уровнями власти — в соответствии со стандартами и практиками управления развитых стран. Прежде всего это касается изменения существующей НАЛОГОВО-БЮДЖЕТНОЙ СИСТЕМЫ.
Почему данный пункт столь важен?
Дело в том, что уровень государственного авторитарного произвола прямо пропорционален концентрации в руках центральной власти налоговых полномочий и возможностей по аккумулированию в своих руках львиной доли бюджетных средств. Подчинение нижестоящих звеньев осуществляется в первую очередь благодаря финансовой зависимости региональных и муниципальных руководителей от центра. Такое положение вещей в нашей стране СОЗДАНО СПЕЦИАЛЬНО. По большому счету, эта практика восходит еще ко времени Московского царства. Центр изымает значительную часть налоговых поступлений, перераспределяя их по своему усмотрению, а точнее — возвращая за лояльность часть средств в форме субсидий. Подобным же образом работает созданная Путиным «вертикаль власти». В ней, по существу, нет ничего принципиально нового. В таких условиях народу ничего не остается, как только уповать на «доброго царя», ибо иных инструментов реализации своих жизненных интересов у него практически нет. Именно поэтому местное самоуправление в РФ находится в таком ущербном виде. А ведь без этого невозможна подлинная демократия со всеми теми благами, что есть в развитых странах. И ни о каком русском национальном государстве при сохранении данной модели не может идти и речи. Мы просто будем неустанно возвращаться в империю или пожнем самую примитивную местечковую деспотию.
Первый шаг к децентрализации (реальной децентрализации, а не условной) — это принципиальный отказ от перекрестного субсидирования. Нет никакой нужды кричать: «Хватит кормить Кавказ!». Зачем делать исключения по предвзятому национальному признаку, когда данный принцип целесообразнее и полезнее применить ко всем? Нужно поставить под сомнение сам подход к решению социальных проблем через безвозмездные федеральные субсидии. Вместо них вводятся внутренние займы под залог регионального (или муниципального) имущества или применяется реализация инвестпрограмм, имеющих межрегиональное значение. Грубо говоря, «халява» для региональных баронов отменяется в принципе. Регионалы и муниципалы получают «удочки» (то есть полномочия), позволяющие им привлекать значительные средства в виде частных инвестиций, создавать благоприятные условия для предпринимательства и, соответственно, получать взамен высокую налогооблагаемую базу.
По поводу налогооблагаемой базы. Ясно, что без кардинальных изменений налогового законодательства эффект здесь будет низкий. В этой связи необходимо добиваться пропорционального распределения налога на доходы граждан (НДФЛ) и налога на доходы компаний между федеральным центром, регионами и муниципалитетами. Даная тенденция имеет место даже в США, а в странах Северной Европы (например, в Швеции) этот принцип применяется наглядно. Как мы знаем, традиционно на Западе (в основном в таких «англосаксонских» странах, как Великобритании и США), местные бюджеты пополняются в основном за счет налога на имущество. Однако сегодня данное обстоятельство подвергается критике, поскольку плохо согласуется с реальными условиями и решением основных задач. Во всяком случае, Республиканская партия США уже неоднократно пыталась усилить самостоятельность муниципалитетов путем расширения их налоговых полномочий (фактически, как раз путем пропорционального распределения налога на доходы). Данная тенденция, как правило, приостанавливается с приходом демократов (полагающихся как раз на целевые федеральные субсидии и дотации), но ее значимость и соответствие сложившимся условиям отрицать невозможно.
Откуда у нас может быть уверенность, что данная модель будет воспринята властью и найдет применение? Уверенность порождают все те же объективные обстоятельства. С ухудшением экономических условий Центру будет все труднее и труднее играть роль щедрого благотворителя, способного сыпать деньгами направо и налево. Сливки от природной ренты будут, как всегда, потрачены бездарно, да и размер этой ренты грозит в ближайшие годы заметно уменьшиться. Уже сейчас федералы вынуждены пересматривать бюджетное правило и сокращать переводы выручки от продажи энергоресурсов в Резервный фонд, в авральном порядке затыкая дыру в федеральном бюджете. Это красноречивый знак того, что «золотые годы» заканчиваются.
Все это так или иначе вынудит федеральную власть отправить регионы на самостоятельный «прокорм». Но «кормежки», как мы понимаем, без увеличения налоговых полномочий может и не получиться, и вполне стоить ожидать, что региональные руководители сами инициируют требования по формированию приемлемой для своих нужд налогооблагаемой базы. Совсем не исключено, что расширение налоговых полномочий будет получено за счет урезания пайки от природной ренты, которую Центр решит потратить на свои безумные мегапроекты. На очереди, как мы знаем, создание газотранспортной системы для Китая, освоение северо-восточных месторождений, освоение арктического шельфа. А еще в планах значатся колонизация Луны и Марса, создание нового космодрома на Дальнем востоке.
Другая грандиозная задача — перевооружение армии. Все это потребует триллионных вложений. При таких планах само собой напрашивается перераспределение социальных обязательств — в сторону региональных властей и муниципалитетов. В принципе, процесс уже начался. Не так давно федералы — к большому неудовольствию губернаторов — урезали свое участие в решении проблем ЖКХ. Знаменитые «майские указы» Путина еще раз недвусмысленно показали, что «социалка» — не царское дело. Это головная боль для местных князьков. Теперь регионалы вынуждены изыскивать на текущие нужды собственные средства. Запрос в столицу за материальной поддержкой скоро станет моветоном, ведь столичные руководители решают теперь задачи мирового уровня. А забота о плебеях — дела местные, прозаические.
Поэтому Центр вполне может решиться на расширение налоговых (и не только) полномочий для региональных властей в обмен на урезание федеральных трансфертов. В принципе, в нынешних условиях, когда налоговые поступления стремительно падают, эта схема вполне устраивает федеральную власть, причем независимо от того — с Путиным или без Путина. Снимать сливки с продажи природных ресурсов и при этом практически не отвечать за социальный пакет (переложив его на плечи регионалов) — для кремлевских деятелей просто мечта! На этом фоне жалкий кусок подоходного налога кажется вообще ничтожной величиной. Да черт с вами, забирайте!
Таким образом, мы можем предположить, что у регионов в условиях нарастания кризиса возникнет необходимое для самостоятельной политики «окно свободы». Естественно, воспользуются им далеко не все, но те, у кого хватит для этого ума и воли, сумеют заложить институциональный фундамент для своего европейского процветания. Центр, безусловно, в силу своей рэкетирской привычки когда-нибудь все равно попытается посягнуть на возникшее благополучие (чтобы, как всегда, отнять и распределить), но это уже будет другая история. История борьбы за подлинную независимость от имперских посягательств. Первый же этап связан с созданием упомянутого «окна свободы» и с грамотным использованием полученных возможностей.
Само по себе «окно свободы», конечно же, не сахар. В принципе, все произойдет по аналогии с 1990-ми. В те времена кто-то воспользовался открывшимися возможностями, организовал собственное дело и стал жить вполне по-европейски. А кто-то продолжал держаться за свое полудохлое госучреждение, сделавшись несчастным униженным совком. С российскими регионами может сложиться тот же сюжет. Кстати, у нас в стране есть показательный пример того, как региональная власть может грамотно и цивилизованно воспользоваться «окном свободы» и приблизить свои подконтрольные территории к европейскому уровню. К сожалению, пример этот еще мало известен широкой аудитории. Речь сейчас идет о Белгородской области.
Просто удивительно, как ничем не примечательный российский регион, не имеющий у себя ни нефти, ни газа, умудрился создать прибыльное, современное сельское хозяйство и организовать массовое возведение благоустроенных малоэтажных поселков. Белгородскую область иногда образно называют «русской Швейцарией». Доля возводимого индивидуального жилья в общих объемах уже составляет там более 70%. И это при рекордных для нашей страны темпах строительства — около 1 кв. метра на человека в год (большое только в Московской области).
Я не буду идеализировать этот регион. Однако в сравнении с другими регионами он просто вырывается вперед. Сравните хотя бы соседей — Воронежскую и Курскую области — и вам все станет ясно без слов. В настоящее время Белгородская область считается регионом, наиболее привлекательным для жизни. А ведь никаких чудес там не было. Просто региональное руководство выработало грамотную стратегию развития и методично ее воплощало. Параллельно, кстати, изучая зарубежный опыт.
Показательно то, что губернатора области — Евгения Савченко — яростно критикуют как либералы, так и коммунисты. Для первых он — социалист, ретроград и покровитель религиозного мракобесия. Для вторых — предатель колхозного строя, распространитель «кулачества» и всякой «мелкобуржуазной заразы». Еще раз повторюсь, в Белгородской области не все идеально. Но сам этот пример недвусмысленно показывает реальные возможности региональной политики. То есть далеко не все определяет Центр. При желании, на местах можно многое что изменить. И изменить в лучшую сторону.
В принципе, положительный опыт Белгородской области мог бы быть однажды изучен и применен в других регионах. Хотя бы частично. Однако возможность такой трансляции пресекла нарождающаяся путинская «вертикаль». Отмена выборов губернаторов и централизация системы налогообложения обесценили всякие новаторские подходы к управлению на местах. Центр покупал лояльность региональных руководителей, закрывая глаза на реальное положение дел. Поэтому губернаторам гораздо проще было упражняться в банальном лизоблюдстве, чем проявлять какую-либо оригинальность.
Но теперь ситуация начинает меняться. Центр уже недвусмысленно дал понять, что за все плохое отвечать будет не Путин, не федеральное правительство, а региональные князьки и их подельники из городских администраций. По поводу «майских указов» ропот на местах уже был. Мол, социальные обязательства назначили, а денег на их выполнение не предоставили. Причем, это недовольство прорывается открыто. А если только представить, чтО региональные чиновники говорят за закрытыми дверьми, то при желании можно вообразить настоящую фронду.
Вот именно эту энергетику негласных (но совершенно реальных) протестных настроений в среде региональных элит и необходимо канализовать в социально-политическое русло, придав ей форму конструктивного диалога между представителями разных регионов по самым животрепещущим вопросам. Это, конечно, будут не салонные беседы об историческом выборе. Это будут открытые межрегиональные совещания-форумы на тему: «Что дальше делать и как дальше жить?». К примеру, недавно в Екатеринбурге поставили вопрос о придании городам-миллионникам статуса субъектов Федерации.
Серьезная и животрепещущая тема. Почему бы не вынести ее на межрегиональное обсуждение? Собрать представителей городов-миллионников (на уровне руководителей городских администрации и депутатов городских Советов), добавить туда депутатов законодательных собраний, экспертов, независимых политиков и гражданских активистов. Запустить прессу. Естественно, грамотно продумав весь формат мероприятия.
В том же духе можно поставить вопрос и об изменении налогово-бюджетной системы, о реформировании налогового законодательства, о перераспределении полномочий. Именно через популяризацию этих «скучных» тем мы пробиваем «окно свободы» и участвуем в выстраивании необходимых коммуникаций.
Кто будет здесь модератором данного процесса? В принципе — любая социально и политически активная группа. Важнее другое: много ли участников соберут подобные форумы? Здесь-то, скорее всего, и определятся реальные лидеры. Важность горизонтальных связей между регионами будет со временем становиться все более и более актуальной. Как и поиск новых идей, решений, принципов, алгоритмов. Кто решит жить по старинке, ничего не меняя и полагаясь на добрую волю Центра, тот и в будущем останется ни с чем. Кто перестроит отношения, кто пробьет «окно свободы» и грамотно им воспользуется, получит шанс выйти на новое качество жизни, избавившись от необходимости ходить на поклон к большому кремлевскому начальнику.
Так и выстроится «Русский мир» без империи. В данном случае количественные показатели не имеют серьезного значения. Главное — качество. Два миллиона, три, десять, двадцать, тридцать... В конце концов, в благополучной Швейцарии проживает всего 7,5 миллионов человек. В столь же благополучной Австрии — 8,5 миллионов. Поэтому с практической точки зрения нет смысла проецировать гипотетическую Русскую республику на всю Российскую Федерацию или на 57 русскоязычных регионов. Русская республика — это проект для успешных, для самостоятельных и целеустремленных, способных вывести для себя правильную формулу жизни «без Кремля».
