Обратная сторона ОМОНа
Если кто-то считает, что ОМОН — это просто хладнокровные убийцы, полностью поддерживающие волю своих «работодателей», уверяю вас — он ошибается.
Для особо недоверчивых сразу оговорюсь, чтобы потом не было обвинений в том, что эта статья — фейк и никакого отношения к ОМОНу не имеет. Имеет. Я бывший сотрудник милиции, должность — милиционер-боец оперативного взвода, оперативной роты ОМОН. Больше шести лет работы за плечами, ветеран боевых действий, награды.
В милицию пошел сам сразу после армии в 97 году, можно сказать — по убеждениям. Увидел, что творится вокруг, дома. Стало тошно. Развал. Бандитизм. Захотелось как-то помочь это исправить. Были еще мечты, что милиция это такая правильная структура, которая наводит порядок. Ведь, когда что-то случается, все же милицию вызывают.
Ну есть, конечно, сволочи в погонах, но это же исключение? С такими радужными мыслями и пошел в милицию. У них был недобор, критерий трудоустройства был обязательная служба в армии. А в армию тогда никто не шел. Поэтому и в милиции работать было особо некому. Молодежи не было.
Прошел все медкомиссии, все проверки, затем полгода издевательств в Учебном центре УВД (это отдельная история), но все еще надеялся, что идиотизм в учебке — это временное, вот на службу выйду — будет все нормально. В армии тоже так было — полгода психушки в учебной части, потом живодерство от дембелей, а потом, через годик, к дембелю, уже и нормально стало.
Так думал и тут. Ошибался. Но это другая история. Я хочу донести, что люди, которые считают себя ох какими экспертами в спецподразделениях, типа мегаэксперта военного Фельгенгауэра, к примеру, чаще всего просто «интернет-начитанные» говоруны, которые о реальности ничего не знают. Они сами себе придумывают какие-то миры, верят в них и используют красивые словечки для публичной потехи самолюбия.
Товарищи говоруны, не все так просто! Вы, наверное, удивитесь, но и среди тех же омоновцев есть люди. И не все в ОМОНе быдло, тупо выполняющее приказы.
Приведу несколько примеров.
1998 год. В нашем городе проходили ежедневные забастовки работников рынков. Взбесило их то, что мадам Надежда Корнеева, которая я уже не знаю в какой партии нынче, так как побывала, кажется, во всех (помню Родину, Патриотов России, КПРФ), будучи служителем Горсовета, ввела обязательную установку у каждого торгующего в городе кассового аппарата. Да и еще определенной модели, которую выпускал только один местный завод (расположенный в нашем городе, по счастливой случайности).
То есть —каждая бабка с семечками и огурцами на остановках должна была за свои деньги покупать кассовый аппарат, ленты, плюс проводить его обслуживание, сдавать фискальные отчеты и т.д.
Реально? Ну вот рыночники и взвыли. Нашелся среди них один «буйный» по фамилии Семенов и стал он митинги собирать. В 98 году было проще — не было таких законов, как сейчас. Тогда в нашем городе произошло первое перекрытие проезжей части, стратегического в плане движения транспорта перекрестка, и город встал. Митинг стоял полтора часа на перекрестке, не давая проезда транспорту. Рыночники «обросли» просто гражданами, которые уже и забыли с чего все началось и просто тупо долбили власть — у кого что наболело.
Мы сидели в автобусах в соседних дворах и ждали команду. Из оружия — только спецсредства, палки резиновые, щиты, газ, наручники. Несколько карабинов КС-23 (гранаты с газом, резиновые пули, светошумовые заряды).
И вот когда нам сказали: «готовность номер 1» — перестали мирно, как обычно (митинги шли уже вторую неделю) играть в карты и начали разговаривать:
— Если на народ погонят, что делать будем?
— Ну, выйдем.
— А скажут разгонять?
— Да не, не решатся..
— А если все же скажут?
— Не знаю...
Мы не знали. Но это был еще 98 год. Тогда нас из автобусов так и не вывели.
Но когда разговор зашел до крайностей, мол, а если что-то начнется и дадут команду стрелять по людям — стрелять будем? Решили — нет. Пусть тот, кто такой приказ отдаст — берет у нас оружие, а мы посмотрим, как он будет его выполнять. И еще подумаем — давать ли ему его выполнять. И потом домой пойдем. На дембель.
2004 год. Митинги против монетизации льгот. Коммунисты, возглавившие митинг (митингующие — старики и пенсионеры по большей части), в конце предупредили — если народ перекроет дорогу, мы этого не требовали. Делайте, мол, что считаете нужным.
Народ по окончании митинга вышел и перекрыл дорогу. Транспорт в городе встал. Милиция проморгала этот момент, представители правительства области орали на милицейских начальников, — мол, убирайте народ с дороги!
Милицейские начальники наорали на начальника местного ОВД — убирай. Тот на своих подчиненных, милиционеры, которых было не особо много, вошли в толпу и попытались всех испугать своим грозным видом. И были посланы далеко и надолго. Стариков это только больше взбесило.
Тогда руководство УВД дало команду выводить из автобусов во дворах ОМОН и дать команду: «ФАС!». Они так и сделали.
Далее события развивались так — ОМОН выдвинулся по стороне одной улицы, стал цепью, сцепились и пошли выдавливать толпу с дороги. «Боевой режим» длился всего несколько секунд. Бабули закричали, мол, сынки, что вы делаете? Нас всех тут на деньги наказали, и без того малые, а вы еще им гадам помогаете?
Вот тут подробнее. Когда провели «монетизацию», я работал в милиции. Тогда нас тоже кинули. Уже потом, когда вернулся в журналистику, я весь этот механизм «расшифровывал». Самый простой пример — у нас был бесплатный проезд на общественном транспорте, у нас были льготы на квартплату, у нас была еще куча льгот. Их всех отобрали, заменив «компенсацией» в копейки. Вот вам пример — сейчас моя «компенсация» составляет около 2 000 рублей. Я на проезд трачу больше в месяц. Гораздо. А квартплата, а остальное? Путевки, зубные протезы и все прочее? Так что «пострадавшие» были не только пенсионеры, но и милиционеры, особенно ветераны боевых действий.
Омоновцы остановились. И стали разговаривать с пенсионерами. Типа: «Чего вы на нас то? Нас самих кинули!»
Естественно, старики им стали вторить типа: «А чего вы терпите-то тогда? Вон эти толстомордые стоят ухмыляются» (кивок в сторону правительственных и милицейских начальников, стоявших в кольце охраны).
Вот тут и стало происходить неожиданное для людей, отдававших приказ «зачистить» улицу от стариков. Цепь ОМОНа разорвалась, они стали общаться со стариками. Ну подстава же, да? Самих кинули и бросили разгонять людей, интересы которых им близки. Сами такие же.
Бойцы стали поворачивать голову в сторону «правительственных». Милицейское руководство сразу сообразило — ОМОН надо оттуда убирать. Они уже ничего не сделают. Хорошего для отдававших приказ. А вот развернуться и вместе со стариками пойти к кое- кому в глаза вопрос задать: «Какого хрена вы так?» — могут вполне.
ОМОН убрали обратно по автобусам. Огласке этот факт никто не предал. Ведь по сути бойцы не выполнили приказ, это один шаг до бунта. Но это было.
2001 год, Чечня.
Был у нас в одной командировке чудной командир отряда. В ОМОН он пришел недавно, никто не знал о нем ничего, в Чечню ранее с нами не ездил.
У него что-то в семье, кажется, случилось. В общем — берсерк. Он начал чудить. Обстановка и так тяжелая была, а он стал сам придумывать спецоперации. По своей инициативе. Все, видимо, какую-то войну хотел выиграть. Нашими, выходит, руками.
То мы ездили на непонятные ночные засады. Сами — одним взводом, ночью, в горах, держали брод на речке. То в горах сидели ночью в засаде. Но на зачистки по 15 человек на огромные села ездили.
Конечно, стали задавать ему вопросы — где, например, прикрытие? Где комендачи, где солдаты усиления, где техника? И в конце-концов, покажи-ка нам, мил-брат, приказ на операцию.
В итоге мы выехали рано утром на зачистку. Въехали в какое-то село. Остановились. Командир тот наш вылезает из броневика, открывает десантный люк и орет: «К машине!»
Сидим. Наш командир взвода, замечательный мужик, который столько жизней спас, спрашивает его, мол, а приказ из комендатуры имеется? Тот отвечает — да. А ну-ка покажи-ка нам? Дай заценить, мил-брат.
Говорит — нет с собой, на базе оставил. А мы ему, мол, знаем что по приказу командующего группировкой, из-за сильных потерь в последнее время, операции должны быть по всей форме — прикрытие, техника, а где оно? Тот говорит, мол, сейчас будут. Ну мы ему, мол, ну тогда мы тут в броневичке подождем.
Он вскипел, пофамильно каждого спросил, отказывается ли он выполнять приказ и идти на зачистку? Все ответили — да, отказываемся.
Злой командер лезет обратно в машину и командует водиле — на базу. Приехали на базу — тот ни с кем не разговаривает и нигде его не видно. Видимо, в это время он рапорта писал на родину про бунт.
Рассказали второму взводу про произошедшее. Те на следующие день тоже потребовали от командира на зачистке приказ и прикрытие. Тоже вернулись назад.
«Зачисточные инициативы» прекратились. Через неделю приехала делегация из дома. Во главе с замкомандира ОМОНа.
Смысл такой — всем писать объяснительные, а нашего взводника — меняют и увозят домой. На смену ему привезли замполита нашей роты.
И как ни орал вечером замкомотряда, никто не дрогнул. Даже наоборот — еще больше разозлились. Стали выносить вещи в коридор из кубриков, складывать автоматы и просить бумагу — писать рапорта на дембель. Если взводника убирают — мы увольняемся и едем домой своим ходом. Придумаем как.
Замкомандиру пришлось со всеми побеседовать. Вот тут информация получилась не такая, как в докладных домой от «самостоятельнозачисточного».
Замполит роты, приехавший на смену нашему взводнику, спрашивал у всех, кто хочет вернуться домой? Мол, командировочные он уже получил, потратил, отдавать не с чего. И как бы кто-то и хотел бы домой вернуться, замполиту пришлось возвращаться самому. В такой ситуации никто бы домой не поехал.
Когда делегация на следующее утро поехала домой (мы провожали их до Хасавюрта в Дагестане), командир отряда, так и не добившийся публичной казни нашего взводного, пропал. На неделю. Народ пьянствовал и просто отдыхал. Посты были только по периметру здания, в котором мы с солдатами жили.
Причем все это время никаких приказов о спецоперациях, если верить связистам, нам так и не поступало. А командир в это время жил с омским сводным отрядом милиции в другом здании. Мы его не видели. И хотя закмкомандира отряда угрожал, мол, вас всех «под трибунал», это было смешно. Мы не военные. И по приказу мы не на войне, а в командировке по «охране общественного порядка и безопасности граждан».
И остаток командировки мы выполняли приказ комендатуры района, как и было положено, по закону. А когда уезжали домой — полсела пришло нас провожать. Сказали так: «Вы нормальные ребята, приезжайте к нам семьями отдыхать, у нас тут хорошо!».
Уверены?
Я не к тому, что все омоновцы белые и пушистые, это совсем не так. Я знаю это изнутри. Лишь хочу сказать, что не все будут выполнять команды, которые направлены против людей. Нас учили с бандитами бороться. По крайней мере до середины «нулевых».
Потом ОМОН стал дубинкой против митингов оппозиции. И в этом виноват не ОМОН. А еще можете сравнить действия ОМОНа с действиями отморозков из 2 оперполка ГУВД Москвы. Я знаю, о чем говорю — по работе был на всех «Абаях» в 2012.
На Болотной была ситуационная обстановка. Был приказ, было противодействие. Когда бой начинается, солдат не думает о его праведности, он пытается выполнить приказ, выжить и... отомстить.
А когда боец получает по голове от митингующих, он не думает, что вот, мол, это хороший человек, он за нас всех борется, просто он так выражает свою гражданскую позицию, довели, мол. Он по-другому думает — задержать, и может ему по башке тоже в ответ дать, только чтоб особо никто не видел. И никакой социальной романтики. Плюс «замполитовская накачка» — оппозиция вся куплена ЦРУ, хотят сделать из нас рабов и нефть украсть.
Но поверьте, не все будет так гладко, если начнутся серьезные столкновения. Помните, -хотя, конечно это, возможно, был полумиф, — как на Болотной в декабре 2011 полковник полиции сказал кому-то, что если вас будет тысяча — мы вас будем разгонять, если 10 тысяч — будем охранять. Если сто тысяч — присоединимся.
ОМОНу есть к чему и за что присоединяться. Многие еще не перешли некую «точку невозврата». И многие не хотят ее переходить. «Рабы ОМОН» Ильи Барабанова помните? Это был всплеск, который, правда, грамотно и быстро замяли. Но это не навсегда. Если кто-то думает, что бойцов ОМОН, прошедших много чего, можно использовать как идиотов на бойне, при этом кидая на боевые, на премии и зарплаты, на льготы, заставляя бесплатно, без доплат за переработку (с обещаниями оплатить, конечно же), кидать бить свой народ, он ошибается. Это до первого «зацепа». Когда начнется что-то серьезное, омоновцы могут сами подумать, что им делать. Как мы тогда, в Чечне.
И если бы наши высокие чины знали настроения, которые были у нас в Чечне, когда мы обсуждали, что вот, мол, доведут — сядем на броню и поедем в их долбанную Ханкалу-бастион морды им бить, козлам высокопогонным, — они бы призадумались.
Собака, которую не кормят и бьют — плохой охранник. Тем более, когда к тому же бьют ее близких и друзей...
Самые страшные враги — бывшие друзья. Товарищи в высоких кабинетах — призадумайтесь. Омоновцы все же народ, а не нарицательное ныне «слуги народа». Это хотя бы по их зарплате можно понять...
P.S. После публикации материала «Откровения омоновца» со мной связался действующий боец ОМОНа, который сказал, что все написанное мной в той статье «как будто вытащено из моей головы». Он же рассказал, как в Чечне они с собровцами мечтали взять да и поехать вместе Кремль штурмовать...
