Русские и либерализм
Как незаметно, но, тем не менее, прочно слово «либерал» стало в нашей прессе бранным. Особенно в прессе, которая себя считает «патриотической» или даже «националистической». И даже не либерал, а обязательно «либераст» или какой-нибудь неологизм в этом роде. Либеральные ценности русскому человеку чужды, а свою великую (обязательно великую — иначе мы не можем!) миссию русские видят исключительно в очищении мира от содомии. Ну, что ж, спору нет, идея достойная, только вот для великой миссии как-то мелковато. Да и что такое эти «либеральные ценности»? К чему они русскому человеку-то? Но если русский человек позволит себе хотя бы небольшой культурно-, так сказать, исторический экскурс, то придется ему признать, что без этих самых либеральных, или «либерастических», ценностей его, русского человека, собственно и не существует.
Напомню, что либеральные идеи в наше отечество занесли не Каспаров, не Касьянов и не Маша Гайдар, и даже не Валерия Новодворская. Были в Русской земле мыслящие люди и опричь их. И мыслящие, заметим, весьма либерально.
Либерализм как общественно-политическое и философское течение возник задолго до того, как Томас Джефферсон в 1789 году возглавил столь ненавистный русскому человеку государственный департамент США. К либеральным ценностям, например, принято относить идею равенства всех граждан перед законом. Одним из первых «либерастов» был Тит Ливий, который защищал, в частности, свободу слова («равное право на речь»), а в государстве видел гаранта прав гражданина. Что и говорить, идейка мерзопакостная и русскому человеку глубоко противная. Нечто подобное у нас прописано в Конституции, но что это за такой мудреный документ, зачем его читать, да и писать — в общем-то, незачем.
В Россию либеральные идеи проникли благодаря деятельности такого никчемного и ничтожного царька, как Петр Алексеевич Романов, по странной прихоти истории прозванный Великим. Причем произошло это почти синхронно с «либерастической» Гейропой. В образованные умы стали проникать идеи Локка, Бодена, Гоббса, Гроция. Эти «либерасты» до безобразия непочтительно относились к церкви и ставили под сомнение божественность происхождения власти. Форменное безобразие! Конечно, Петра I, допустим, из истории России можно и вычеркнуть, но как же быть с флотом? Ведь не было бы его омерзительных гейропейских заимствований, как бы мы теперь обосновывали российскую юрисдикцию над Севастополем? Так что, кривясь и содрогаясь от всей этой европейской мерзости, придется его оставить.
Следующим большим поклонником, вернее поклонницей «либерастии» была Екатерина II. Ну нашим патриотам она известна преимущественно тем же, чем и депутат итальянского парламента Чиччолина, но недавно мне попались в руки секретные архивы и по ним — не поверите! — оказывается, что Украина частью Российской империи становится именно при ней, где-то в промежутке между актами массового скотоложества. Ее вельможи, кстати, все как один «либерасты», и некоторые даже гейропейцы — вот, например, Арман Эммануэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, он же граф де Шинон, он же 5-й герцог Ришельё вроде как даже основал Одессу. То есть Новороссией мы обязаны ... «либерастам». Николай Николаевич Раевский (младший) — один из основателей Новороссийска (это уже позже), подозревался в связях с либерастами-декабристами, и даже поплатился — нет, для каторги достаточных оснований в его либерастии не нашлось, а вот на отправку на передний край — вполне. А еще был такой либеральный поэт, некий Александр Пушкин, так именно ему, Раевскому, он посвятил своего либерастического «Андрея Шенье», где есть такие строки:
От пелены предрассуждений
Разоблачался ветхий трон;
Оковы падали. Закон,
На вольность опершись, провозгласил равенство,
И мы воскликнули: Блаженство!
О горе! о безумный сон!
Где вольность и закон? Над нами
Единый властвует топор.
Мы свергнули царей. Убийцу с палачами
Избрали мы в цари. О ужас! о позор!
Но ты, священная свобода,
Богиня чистая, нет, — не виновна ты,
В порывах буйной слепоты,
В презренном бешенстве народа,
Сокрылась ты от нас; целебный твой сосуд
Завешен пеленой кровавой.
Ужас какой, как можно так отзываться о царях! Но этот Пушкин либераст еще тот!
Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье;
Где всем простерт их твёрдый щит,
Где сжатый верными руками
Гражда́н над равными главами
Их меч без выбора скользит
«Вольность» 1817
У него, конечно, время от времени прорываются верные идеи, типа вешать и пороть поляков, но родной язык он прославил почему-то другим. Еще один основатель Новороссийска — Михаил Петрович Лазарев вообще 5 лет провел в Лондоне, обучаясь там у гейропейцев морскому делу, и, судя по всему, выучил-то его неплохо, если помимо прочего сумел возглавить 3 успешные кругосветные экспедиции и воспитать целую плеяду учеников — Нахимов, Корнилов, Истомин. Против власти он не бунтовал, но был сторонником всяких гейропейских инноваций, в частности, ратовал за паровой флот, новые правила обучения личного состава и пр. Чинам не кланялся, запомнился сослуживцам как жесткий, но исключительно честный и принципиальный офицер. История сохранила такой эпизод: уже пожилой адмирал был у государя-императора Николая I. После радушного приема, желая показать адмиралу свое расположение, император сказал: «Старик, останься у меня обедать». «Не могу, государь, — ответил Лазарев — я дал слово обедать у адмирала Г.». Сказав это, он вынул свой хронометр, взглянул на него и, порывисто встав, промолвил: «Опоздал, государь!» Потом поцеловал озадаченного императора и быстро вышел из кабинета...
Это может показаться парадоксальным, но русские, особенно служилый люд, оставившие кое-какой след в русской культуре, традиционно высоко оценивали деятельность такого просто гения «либерастии», как Наполеон Бонапарт. И хотя Священный Синод в 1806 году выступил достаточно определенно:
Неистовый враг мира и благословенной тишины, Наполеон Бонапарте, самовластно присвоивший себе царственный венец Франции и силою оружия, а более коварством распространивший власть свою на многие соседственные с нею государства, опустошивший мечом и пламенем их грады и селы, дерзает в исступлении злобы своей угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в ее пределы... и потрясением православной грекороссийской Церкви во всей чистоте ее и святости...
— некий поручик Тенгинского пехотного полка Михаил Лермонтов заявлял : «...что был Наполеон для вселенной: в десять лет он подвинул нас целым веком вперед». И это не эпизод. Лермонтов создает целый культ Наоплеона: «Наполеон» (1829); «Наполеон» (Дума) (1830); «Святая Елена» (1830); «Воздушный корабль» (1840); «Последнее новоселье» (1841).
Пушкин вторит ему:
Чудесный жребий совершился:
Угас великий человек.
В неволе мрачной закатился
Наполеона грозный век.
<...>
Великолепная могила!
Над урной, где твой прах лежит,
Народов ненависть почила
И луч бессмертия горит.
<...>
Да будет омрачен позором
Тот малодушный, кто в сей день
Безумным возмутит укором
Его развенчанную тень!
Хвала! он русскому народу
Высокий жребий указал
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал.
«Наполеон» 1821
Ого! Вот кто, оказывается, русскому народу высокий жребий указал... Да не сошел ли с ума наш ФСЁ? Да вот нет. Он не одинок. Вообще, похоже, на русских писателей напало коллективное сумасшествие. Не читали они Киселева с Кургиняном что ли? Карамзин видел в Наполеоне идеального политического деятеля и называл его «орудием непостижимого Божества». Это скольких русских придется вычеркивать из русских-то из-за повальной «либерастии»!
Но и это еще не все! Либеральных взглядов придерживались И.С. Тургенев, большую часть своих текстов написавший под гейропейским Парижем, Ф.М. Достоевский, которого тоже консерватором назвать никак язык не поворачивается, писал: «У русских два дома — один Европа, другой — Россия». Л.Н. Толстой высоко ценил Б.Франклина, Г.Спенсера, «Руссо был моим учителем с 15-летнего возраста, — пишет он Бернару Бувье в 1905 году, — Руссо и Евангелие — два самые сильные и благотворные влияния на мою жизнь». (Как-то, оказывается, может уживаться либерализм с верой!).
Проще задать вопрос — а кто не либерал в русской культуре? При этом довольно часто встречается в отношении либерализма и критика, и насмешки. А все очень просто: ощущая себя истинным либералом, каждый русский писатель стремился критиковать псевдо-либералов, каковыми числил каждый своих оппонентов.
Весь XIX век русской культуры — борьба либерализма и консерватизма, увенчавшаяся полной победой первого. Отмена крепостного права — убедительная победа именно либеральной идеи, равно как и последующее русское экономическое чудо. Но тут вдруг появляется целый ворох цитат, вырванных из контекста. Обличений либерализма как такового не так уж и много и все они от лица либералов. Ну а раз так, то кое-где можно и подправить аффтаров. Сейчас уже не грех выступить и от имени Пушкина (оказывается, он предвидел ситуацию в Новороссии и все уже заранее написал); слово «либерал» можно заменить на, допустим, «интеллигент» — хотя это далеко не синонимы.
Сейчас гуляет по Сети такая подборочка, где Чехов, Плеве и Солоневич кроют почем зря «интеллигенцию», но с чего распространители решили для себя (это, видимо им духи на спиритическом сеансе сообщили — а как еще?) что речь идет именно о ЛИБЕРАЛЬНОЙ интеллигенции? Особенно трогательна ссылка в этом списке на Галину Бениславскую, как поясняется «подругу Есенина»: «Интеллигент вы, а не человек, вот что».
Эх... Подруг-то у Сергея Александровича хватало, но философская мысль и ученое слово не были их сильной стороной. Лучше всего у них получалось танцевать... ну и там... вдохновлять. А мнения высказывать относительно судеб нации давайте все-таки оставим людям, которые овладели хотя бы полным курсом средней школы.
