Акция в поддержку Савченко
26 января под окнами ФСБ в Москве была проведена акция в защиту Надежды Савченко. Спустя 2 минуты с начала акции оперативники центра «Э» во главе с небезызвестным «специалистом по оппозиции» старшим уполномоченным Центра по противодействию экстремизму (Центра «Э») ГУВД Москвы Алексеем Окопным и при поддержке двух автобусов бойцов 2-го оперативного полка ГУВД Москвы задержали 12 человек. Ни один полицейский не представился гражданам, на них не было нагрудных знаков, к людям, стоявшим с растяжкой-баннером, подбегали, били по ногам и толкали на снег. Затем волокли по снегу и асфальту в автозаки.
Около 18:45 участники будущей акции, соблюдая меры конспирации, собирались в разных точках сквера возле Соловецкого камня на Лубянской площади.
В 19 часов группа, состоящая из, примерно, 15 человек, выдвинулась в центр Лубянки через проезжую часть. Люди встали в центре площади и развернули многометровые растяжки с лозунгами, требующими освобождения Надежды Савченко.
Спустя 2 минуты к центру площади на большой скорости приехали автомобиль «Рено-Логан» с оперативниками Центра «Э» в гражданском и микроавтобус с бойцами 2-го оперполка. Спустя минуту на место подъехал автозак на базе автобуса «ПАЗ» с подкреплением из 2-го оперполка (еще около 20 полицейских).
Люди, стоявшие в центре Лубянки, напротив здания ФСБ России, зажгли несколько сигнальных огней, держа в руках растяжки: «Свободу Надежде Савченко» и «Свободу политзаключенным!»
К участникам акции подбежали около 5 «людей в штатском» и около 20 полицейских в форме и бронежилетах. Бегом. Как на штурм.
Не было никаких представлений, нагрудных знаков, предупреждений и объяснений причин задержания. Женщин, которые составляли немалую часть участников акции, просто сшибали с ног и валили в снег.
Такие задержания обычно проводятся в отношении опасных преступников. Фактически к гражданам полиция применила физическое воздействие, именуемое в Законе о полиции «боевые приемы борьбы».
Полиция с самого начала нарушила закон. В Законе о полиции не указаны те признаки, по которым в отношении этих граждан можно было бы применять такие меры.
Они не угрожали ни общественной безопасности, ни жизни и здоровью граждан или сотрудников полиции. К тому же боевые приемы борьбы запрещено применять против женщин (кроме случаев, если лицо попадает под другие признаки — может представлять опасность жизни и здоровью граждан и сотрудников полиции).
Стоявшие с растяжкой на Лубянке люди никому не угрожали. Максимум, подо что наши власти их подвели в итоге — несанкционированная акция. Но по этой статье полиция не имеет права проводить задержание с применением силы.
Если бы в России работали законы, то задержанные на Лубянке 26 января должны были бы немедленно выйти на свободу, с них должны были бы снять обвинения, а уголовные дела о превышении полномочий и нарушении Закона о полиции должны были быть применены в отношении полицейских и их руководства.
А задержанные при этом имели бы право подать иски в суд о причиненном моральном и физическом вреде (некоторые из задержанных сейчас сидят в изоляторе в синяках и ушибах).
Однако...
На видеокадрах слышны крики полицейских: «На землю!»
Во время задержания несколько участников акции, стоявших с противоположной стороны атаки полицейских, попытались скрыться. Но были пойманы и приволочены в автозаки.
При задержаниях пострадали журналисты, бойцы 2-го оперполка повалили нескольких репортеров в снег.
Одного из журналистов, заснявшего лицо оперативника Центра «Э» Окопного, сам Окопный схватил за рюкзак и плечи и со словами «Не снимать!» попытался повалить в снег. Журналист смог устоять на ногах.
Снимая задержания, я также получил удар в спину от неизвестного полицейского, который крикнул: «Не снимать!»
Затем оперативник Окопный приказал офицеру 2-го оперполка проверить у меня документы: «Посмотри, какая он пресса».
Получив журналистское удостоверение, полицейский передал его Окопному, который стал документ изучать. Наведя камеру на Окопного, я получил удар в камеру, причем своим же удостоверением, находящимся в руках у оперативника Центра «Э».
Просьба журналиста к человеку, изучающему его удостоверение, представиться была проигнорирована. Алексей Окопный передал документ полицейскому со словами «А это он у вас проверяет».
В это время из автозаков раздавались скандирования лозунгов против президента России Путина.
Полицейские приказали мне «уйти подальше», аргументируя это тем, что все происходящее находится на проезжей части площади.
Всего за 3 минуты на Лубянке было задержано около 12 человек. Их разбили на 2 части — кого-то увезли в ОВД «Тверское», кого-то в ОВД «Китай-город».
Далее происходило непонятное. Люди пропали. До обеда следующего дня их никто не мог найти. Телефоны у них изъяли. В ОВД не пускали адвокатов, имеющих договор о защите с задержанными.
Дежурные части обоих ОВД не давали никакой информации. Предлагали писать письменные жалобы. В пресс-службе ГУВД мне порекомендовали обратиться с официальным запросом, ответ на который я, может быть, получу в течение двух недель.
Неофициально друзьям задержанных в одном из ОВД сказали, что после ночи «обработки» узников повезут в Тверской суд. Гражданские активисты стали дежурить у суда с утра. В суд так никого и не привозили.
Родственники, члены семей и друзья задержанных на Лубянке стали серьезно беспокоиться. Такого раньше не было. Чтоб вообще никакой информации...
Люди, как будто растворились, и никто не знает, где они.
Лишь к вечеру вторника стало известно, что в районе 17 часов в Тверском суде начались суды над задержанными.
Максимальное наказание — 45 суток — получил Александр Шелковенков. Судья Алеся Орехова назначила ему 15 суток по части 1 статьи 19.3 (неповиновение законному требованию полицейского) и 30 суток — по части 8 статьи 20.2 КоАП (повторное нарушение законодательства о митингах).
При рассмотрении обоих дел Орехова присудила активисту максимальные сроки, указанные в кодексе. После отбытия 15 суток Шелковенков будет на день освобожден из спецприемника, так как Верховный суд в недавнем постановлении запретил суммировать сроки арестов по нескольким делам.
Часть 8 статьи 20.2 Шелковенкову вменили за задержания на трех акциях. Это одиночные пикеты в поддержку болотных узников 6 ноября, перекрытие Тверской улицы 26 декабря и акция в поддержку Савченко на Лубянке, прошедшая 26 января.
Активистка Вера Лаврешина, также задержанная на Лубянке 26 января, в стенах ОВД объявила голодовку, которую держит до сих пор. Судья Ильмира Мустафина признала ее виновной по части 1 статьи 19.3 КоАП. И присудила 10 суток ареста.
Юлия Жаворонкова, задержанная впервые в жизни, была осуждена по части 1 статьи 19.3 на 15 суток ареста. Такое решение вынесла судья Марина Сальникова.
Протоколы по статье 20.2, также составленные на обеих активисток, во вторник не рассматривались.
Также аресты сроком 15 суток по части 1 статьи 19.3 получили активисты Олег Еланчик и Игорь Борец. Известно, что дело Еланчика рассматривал судья Денис Иванов.
Екатерине Мальдон, Ирине Калмыковой и Ольге Терехиной назначены штрафы: у этих активисток есть несовершеннолетние дети, поэтому их не могут подвергнуть административному аресту. Известно, что дело Калмыковой рассматривал судья Алексей Криворучко, а дело Терехиной — Татьяна Неверова; обеим назначили штрафы 1000 рублей по части 1 статьи 19.3.
Между тем, в отношении Мальдон были рассмотрены оба дела — и по части 1 статьи 19.3, и по части 2 статьи 20.2 КоАП (организация публичного мероприятия без уведомления). Размеры назначенных ей штрафов активистка не запомнила, поскольку игнорировала суд, сидя к нему спиной.
Кроме того, на Мальдон в суде был оформлен протокол по части 2 статьи 17.3 КоАП (неисполнение распоряжения судебного пристава). Дела по этой статье рассматривают мировые судьи.
Разбирательства в отношении Михаила Удимова, Константина Гудимова и Яны Чабовской были отложены, поскольку они являются членами участковых избирательных комиссий с правом решающего голоса и для их привлечения к суду необходима санкция прокурора города Сергея Куденеева. Всех троих освободили из-под конвоя. Дело Удимова рассматривала судья Любовь Виноградова, дело Гудимова — Денис Иванов.
За стояние с плакатом — лицом в асфальт, волоком в автозак, почти сутки в ОВД и вот вам «суточные».
О каком законе может идти речь, когда изначально полиция нарушила все законы? У нас нет государства. У нас есть режимный лагерь. У нас нет полиции. У нас есть полицаи.
Данную видеозапись я передаю Яне Чабовской, суд над которой по делу 26 января будет 3 февраля. Эта видеозапись — доказательство моих слов:
