Высокий рейтинг Путина — правда ли это?
Исследования общественного мнения в России, судя по сообщениям, проводятся путем телефонного опроса. Поэтому об анонимности высказываемых суждений говорить не приходится. Когда жителю России звонят с вопросом, поддерживает ли он президента, только дурак или бретёр, готовый к баррикадам, ответит «нет».
Всяческие фонды общественного мнения, от откровенно лживого ВЦИОМа до пытающегося выглядеть респектабельно Левада-центра, отводят Путину рекордно высокие показатели — за 85%. Любой западный политик умер бы от зависти, поверь он хоть на минуту в подлинность подобной всенародной поддержки. Рейтинг Обамы на девятом году каденции — 46%, и это не так уж плохо: поддержка всякого политика во власти со временем падает. А Путин во власти уже 15 лет, и рейтинг бьет рекорды! Ясное дело, результаты опросов сфальсифицированы, точно так же, как фальсифицируется все в России — от выборов до опознавательных номеров «Буков», сбивающих пассажирские самолеты.
Мы просто не можем себе представить, что большинство народа (ну, пусть не 85%, а 75%; пририсовать 10% в угоду власти в России и не подлог даже, а реверанс по правилам хорошего тона) поддерживает откровенного преступника, неуклонно прогрессировавшего от мелкого воровства цветных металлов в начале 90-х, через попрание Конституции страны до серийных убийств оппонентов сейчас. Нам, привычным к общественной атмосфере, где действия властей рассматриваются в лучшем случае со скепсисом, и СМИ готовы вывалять в перьях и смоле любого министра, потратившего деньги налогоплательщиков на увеселительную прогулку в Европу, не понять, как может огромная страна сглотать, не подавившись, примитивнейшую ТВ-пропаганду. Не понять, как можно восторгаться наглому вранью «ловца подводных амфор», как можно прощать откровенный цинизм безразличного ко всему Верховного Главнокомандующего: «Что случилось с подлодкой „Курск“? — Она утонула». Не понять, как можно радоваться международному разбою в Украине, откровенно нацистскому плану «собирания русских земель». Точно так же нашим наивным, по понятиям уголовной шпаны, политикам невозможно представить, что глава государства может примитивно, тупо лгать им в глаза об отсутствии российских войск в Украине, о законности «всенародных» референдумов под дулами оккупантов, об угрозе «русскоязычным» за пределами России и т.д. Госсекретарю Керри понадобилось много времени, чтобы пойти против дипломатического этикета и констатировать очевидное: Путин лжет, как дышит.
В стране, сверху донизу пропитанной ложью, опросы общественного мнения не могут сообщать правду, и широкая поддержка Путина в народе — миф. Так подсказывает нам советский ещё опыт — возьми любое заявление Партии и Правительства, поменяй минусы на плюсы, и обнаружишь истину. Так и здесь — настоящий рейтинг не 85, а 15%. И вспоминаем такие же высокие показатели поддержки у Каддафи и Мубарака, Саддама и Чаушеску — у всех за два дня до свержения рейтинг был за 90%.
Но существует фундаментальная разница между румынами, ливийцами и египтянами с одной стороны, и т.н. «российским» (а на деле — все ещё советским) народом с другой. Румыны, завидуя западным свободам, которые сами утратили, не испытывали ненависти к западной культуре, традициям, укладу жизни — всему тому, что так обезличенно называется «европейскими ценностями» сейчас. Арабы искренне ненавидели эти ценности, справедливо полагая их несовместимыми с дикарством ислама. Но не завидовали в своей массе Западу, ни в грош не ставя гражданские свободы. В этом и те, и другие проявляли целостность натуры.
Советский народ — явление в истории небывалое. Этот народ (если вообще можно назвать народом атомизированную толпу безразличных друг другу обывателей) с ранних времен Советской власти страдал раздвоенностью сознания. Пропаганда без устали вбивала в головы миф об СССР в кольце врагов, насаждала менталитет осажденной крепости, разжигала ненависть к Свободному миру посредством демагогии и прямой лжи. Отравление шло на протяжении поколений, при этом все, кто показывал устойчивость к пропаганде, истреблялись различными способами. Этот процесс с фотографической наглядностью изобразили Стругацкие в «Обитаемом острове» — тех, на чью психику не воздействовало излучение башен, объявляли выродками и уничтожали в лагерях смерти. Советские выродки учились молчать, и таким образом оставались невыявленными, но и не имели возможности объединиться для успешного сопротивления. Тех же, кто не желал молчать, изымали из общества, жизни — и, тем самым, из процесса воспроизводства нации, все дальше обедняя её генетический резервуар.
В то же время интерес советских людей к «запретному плоду» не угасал. Физическая и духовная скудность жизни в СССР не поддавались забеливанию пропагандой — телевизор проигрывал холодильнику. «Железный занавес» удерживал физические объекты, но оказался на удивление дырявым для информации. Радиоголоса, вещавшие с Запада, глянцевые каталоги с недоступными, но такими привлекательными потребительскими товарами, современное искусство, рядом с которым отечественное смотрелось кружком художественной самодеятельности, запрещенная цензурой литература, свидетельства редких счастливцев, заглянувших «за бугор» — все это подрывало усилия пропаганды и рисовало совсем иную картину мира. Зачастую чрезмерно оптимистичную, но это только усиливало контраст с тоскливой реальностью совка. Контраст порождал зависть и обиду: зависть к западному уровню жизни, и обиду на свою судьбу. Когда СССР, под давлением внутренних проблем, испустил наконец дух в первый раз (вторым разом будет развал его преемницы-России), для совков открылась возможность вкусить от запретного пирога западного благосостояния. Увы, пирог оказался с начинкой: «благосостояние» могло быть достигнуто только в паре с гражданскими свободами — теми самыми европейскими ценностями. Без начинки он лишь вызывал расстройство желудка.
Впрочем, не все нуждались в начинке пирога. Близость к власть имущим позволяла достичь желанного уровня без всяких прав и свобод; их заменили лояльность и близость к трону, захваченному ОПГ, которая в разные периоды своей деятельности называлась ЧК-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ. Благосостояние распределялось пропорционально этой самой близости.
Население страны оказалось резко поляризованным. Более половины жило на границе бедности, примерно четверть между бедностью и гранью нищеты. Остальные распределились между двумя концами шкалы: люмпенами и буржуинами, причем люмпенов было значительно больше. Магазины были полны, но товары часто недоступны. При этом железный занавес поднялся, значительно большее число жителей России увидело жизнь на Западе своими глазами, поток информации тоже усилился, и стало ясно, что оснований для зависти к западному образу жизни не убавилось. По-прежнему, подобно арабам, ни в грош не ставя западные свободы, российские совки хотели получить то же, что их бывшие вассалы из Восточной Европы — богатство и процветание. Надо сказать, что не все из «бывших» преуспели одинаково. Чехи ушли далеко вперед, в то время как близкородственные им словаки продолжали топтаться недалеко от социалистического болота. Но ценность прав человека, неприкосновенность частной собственности и принцип сменяемости власти поддерживали все — кроме бывшей метрополии, разумеется.
Здесь, несомненно, сыграл свою роль холопский менталитет большинства русских, насажденный столетиями деспотии и крепостничества, и усугубленный отрицательной селекцией, в течение трех поколений проводившейся коммунистами. Этот менталитет привел к власти в России людей беспринципных и безжалостных в этой беспринципности — выходцев из спецслужб.
Новые властители России оказались носителями шизофрении в той же степени, что и их холопы. Они боялись Запада, ощущая угрозу себе со стороны западной культуры (в которую, напомню, органично входят уважение к правам человека, собственности и гражданским свободам, не говоря уже о регулярной сменяемости власти), и в то же время страстно желали стать её частью в чисто потребительском смысле. Деньги, имущество, семьи — все самое ценное отправилось на Запад, служить запасным аэродромом на случай вынужденной посадки. Ну и местом для отдохновения души по выходным, перевести дух от дыма отечества, который сладок и приятен лишь у поэтов (кстати, сам Тютчев свалил послом в Германию при первой возможности).
Эта раздвоенность сознания, как у первых, так и у вторых породила двойственное отношение к Западу: зависть и злобу. Сытый и самодовольный, Запад в ответ на классический русский вопрос «Ты меня ув-важаешь?» только брезгливо кривил рот. Причем уважение в России всегда понималось несколько специфически. Ещё со времен чеканной формулы Александра III о друзьях России — армии и флоте, — под уважением понимался страх. Сознание собственной неполноценности у холопов, и сознание собственной нелегитимности у властителей порождало одинаковую реакцию: злобу и ненависть к Западу. В этом и те, и другие явились полноценными преемниками СССР.
Поэтому, когда Путин, решив бросить вызов Западу, сломал существующий миропорядок, наплевав на международные законы и обязательства, принятые на себя самой Россией, это вызвало энтузиазм масс. Наконец-то мы показали пиндосам, как нас следует бояться — а, следовательно, уважать! Наш нацлидер лжет им? Правильно делает, только так с ними и надо. Мы-то все понимаем... Фашисты и бандеровцы на Украине, и НАТО наготове! Что, там нет фашистов? Да плевать, как их называют. Ишь, чего удумали — в Европу захотели, без нашего родного ярма на свободу не спросясь. Это что же, с нами в Таможенном Союзе стрёмно им? Ты меня не ув-важаешь!
И взлетает вверх рейтинг президента, до этого неуклонно скользивший вниз. И маршируют колонны на «Антимайдане» в Москве. И стреляют в Немцова... Спокойно, по-садистски умерщвляют Надежду Савченко. Бросают в тюрьму несогласных. Все развивается по железным законам жанра — восторженная поддержка масс, народ и фюрер едины, победоносные войны с соседями, объединение разделенной нации. Зиг — хайль! Конечный итог обеспечен теми же законами. На этой стадии они называются Гаагскими.
Итак, поддержка Путина российским населением (никак не могу назвать это народом) действительно высока. Она питается завистью, которую это население испытывает к Западу, и злобой, с помощью которой изживает ощущение собственной неполноценности. Оголтелая телепропаганда играет лишь вспомогательную роль. По сути, она только отвечает на запрос в обществе. Конец этой саги предопределен неумолимыми законами развития: регресс в прошлое отсекается будущим. Как правило, вместе с головой.
Ждем-с.
Дополнение
На сайте «Эха Москвы» появилась статья Минкина на всё ту же животрепещущую тему: в чём значение и смысл 85-процентной поддержки Путина?
Короткий ответ: быдлу все равно — лишь бы не совершать активных действий, причем с любой полярностью. Одни (85%) поддерживают Путина на словах, но не пошевелят пальцем, если режим пошатнется. Точно так же остальные 15% не любят Путина и его режим, но не сделают ничего для того, чтобы избавиться от обоих. Истинный размер протеста по Москве — 0.5%, те 60 тысяч, что прошли в траурной процессии по 12-миллионному городу (а в глубинке, стало быть, и того не наберется).
В сумме все сводится к изречению Эдмунда Берка: для того, чтобы восторжествовало зло, нужно всего-лишь одно — чтобы хорошие люди бездействовали. Таким образом, «хорошие люди» оказываются главной опорой фашизма в России. И размер этой опоры 99.5%.
Все это сильно напоминает условия, сложившиеся в Германии в середине-конце 1930-х. Недавно все оппозиционные СМИ обошла фотография церемонии спуска на воду судна «Хорст Вессель» в 1936 году. На снимке как минимум 200 человек приветствуют в нацистском салюте фюрера, присутствовавшего на церемонии. Все как один вытянули руки вперед и вверх, и лишь один стоит, демонстративно скрестив их на груди. Все те же 0.5%.
Как показывает исторический опыт, народ, поголовно зараженный конформизмом и на 99.5% утративший нравственные ориентиры, может изменить только сокрушительное военное поражение, превращающее в руины всю страну. Как я писал выше, исторический регресс отсекается вместе с головой.
