Из дома вышел человек
17 декабря 1916 года был убит Григорий Ефимович Распутин
Из дома вышел человек с дубинкой и мешком. И дальний путь, и в дальний путь отправился пешком.
В XXI веке про Распутина надо рассказывать именно так. Незамысловато.
...Человек был молод и тщедушен. В родном селе остался его отец-самодур и властная жена. А он — подался в странники.
Это традиционный русский способ личного освобождения — отказ от осёдлости. Достаточно объявить себя паломником, назвать пунктом назначения какую-нибудь лавру — и никто не тронет. А набранных «в людях» кусков хватит, чтобы не умереть с голоду.
Дорога из Тобольской губернии до Киева и обратно, если не очень торопиться, может занять полгода. Григорий не торопился.
Судьбу его круто изменил случайный разговор во дворе Казанской семинарии. Кто-то из профессорско-преподавательского состава его подслушал, заинтересовался и привёл мужика к отцу-ректору. В итоге Распутин отправился в Санкт-Петербург с рекомендательным письмом на имя Сергия (Страгородского) — будущего сталинского патриарха. Было тогда «старцу» 35 лет. А в 47 — его убили. Ровесник Ленина и Николая II.
В те годы народ господствующее исповедание не жаловал, отдавая предпочтение старообрядцам и сектам. Харизматичный мужик с хорошо подвешенным языком мог быть полезен высшей церковной бюрократии. Наиболее мракобесная ее часть попыталась Распутина использовать, но успеха не имела. Зато он быстро попал в поле зрения аристократии и стал для нее модной «живой игрушкой» — что-то вроде голого папуаса с котека (футлярчиком для пениса). А когда у Распутина обнаружился талант психоаналитика, дядя императора Николай Николаевич попытался внедрить его в царскую семью, в качестве своего агента.
Внедрение прошло успешно — Распутин удивил врачей, когда смог успокоить наследника, страдавшего гемофилией. Умиротворённый мальчик даже уснул, и доктора смогли остановить кровь. С этого момента судьба Распутина была решена — царская семья больше не могла без него обходиться. Вот только Николая Николаевича ждало разочарование. Распутин ушел от него, как колобок от бабушки-дедушки, и... перешел под полный контроль Анны Вырубовой (Танеевой) — де-факто члена царской семьи. Она лично определяла все параметры его жизни — нашла и оборудовала знаменитую квартиру на Гороховой улице, придирчиво отобрала «поклонниц», окруживших Распутина плотным кольцом, устраивала его встречи с царской семьёй и мн.др.
Уже находясь в эмиграции в Хельсинки, она по заказу парижского издателя написала длинные и скучные мемуары «Страницы моей жизни», которые никто не хотел читать. Публика ждала скабрезные подробности про «секс-машину», а получила каталог ее личных обид, приправленный злобным шипением и клятвами в вечной любви августейшему семейству.
Этот толстый том — уникальный источник! Нужно только вооружиться «презумпцией недоверия» — исходить из того, что автор всегда врёт. Впрочем, делает она это крайне неловко. Во-первых, потому что не старается (бояться ей уже нечего). Во-вторых, из-за почтенного возраста. А в-третьих, потому что Вырубова... удивительно глупа. Трудно поверить, что человек с интеллектом кошки полтора десятилетия виртуозно манипулировал царской четой и сыграл роковую роль в судьбе империи. Тем не менее, это так!
Вырубова — типичный «сталкер». Дочь знаменитого композитора (и, по совместительству, казначея царской семьи) Танеева совершенно не годилась для придворной службы. Девочке пришлось симулировать смертельную болезнь, чтобы выбить из императрицы обещание сделать ее фрейлиной. Тут ее ждало первое разочарование — неловкую толстуху затравили другие фрейлины, а императрица загорелась мыслью избавиться от нее, выдав замуж.
Жених — герой японской войны морской офицер Вырубов. Полнотелая девушка пришлась ему по вкусу. Тем более, что сватали ее император с императрицей. Гром грянул через два месяца после свадьбы. Молодая жена обвинила его в побоях, пытках и сексуальных извращениях. Ему позволили выехать в Швейцарию, где он вынужден был оставаться долгие годы, пока про него не забыли. Развод Вырубов так и не получил — жена-манипуляторша предпочла оставить себе его фамилию в качестве напоминания о «вине» царской четы за «неудачное сватовство».
Замужняя женщина не годилась для придворной службы и Вырубова стала... подругой императрицы, утерев тем самым нос своим мучительницам — рядовым фрейлинам. Все годы, что она провела рядом с Николаем и Александрой они ее обществом тяготились. Дважды они полностью разрывали с нею отношения и прогоняли из Царского Села. Но каждый раз она находила способ не только вернуться, но и укрепить свои позиции.
Распутин был важным фактором, который делал ее незаменимой. Особенно, когда началась широкая клеветническая кампания и царская семья старалась не афишировать встречи с ним. Никому другому доверить эту деликатную миссию они не могли. И отказаться от помощи Распутина — тоже.
В первую очередь, из-за его уникальной способности успокоить наследника во время очередного приступа. Распутин говорил что-то шутливое, доставал из кармана яблоко, гладил его по голове — и мальчик затихал. Ненавидевшие «мужика» лейб-медики, тем не менее, признавали, что без распутинской помощи они могли наследника в любой момент потерять. Похожее воздействие он оказывал и на императрицу, которая находилась в вынужденной изоляции — родня мужа ее недолюбливала. Распутин выполнял функции психоаналитика: позволял ей выговориться и «настраивал на позитив» своими меткими ремарками. Николаю он тоже был нужен, как собеседник. И девочки были рады визитам «живой диковинки» с веселыми глазами и добрым сердцем.
Всё, что мы «знаем» о болезненном пристрастии к Распутину императрицы, о его вызывающем поведении, об исключительном положении, которое он якобы занимал в царской семье — не выдерживает никакой критики. Если поставить фильтр и отмести всё заведомо недобросовестное и недостоверное, у нас останутся достаточно скупые сведения, в которых нет ничего скандального.
Вот, скажем, странная манера Распутина называть царскую чету «Папа» и «Мама». Представьте, что вы попадается в совершенно чуждый для вас мир, в котором по-французски говорят чаще, чем по-русски. Как обращаться к «хозяевам земли русской»? Вас этому не учили. При этом вы постоянно слышите детские голоса: «Рapa! Maman!»... Распутин попробовал повторить за детьми — взрослые умилились. Его это ободрило. Вот и всё!
Не забывайте, что семья была дружная. Стиль общения — шутливый. Каждому придумывали прозвища. Она его звала Ники, он ее — Аликс. Хулиганку Анастасию все называли Швибс. Вырубову (за глаза) — Коровой.
О том, что Распутин — идеальная мишень для «черного пиара», враги самодержавия догадались довольно быстро. Конечно, больше всех его ненавидели те, кто рассчитывал им манипулировать, но просчитался. Но когда процесс дискредитации царя через Распутина сдвинулся с мёртвой точки, в него включились, вообще, все имперские элиты, жаждавшие скорейшего отречения и перехода страны на «конституционные рельсы». Это и парламентарии, и профессура, и крупная буржуазия, и духовенство, и генералитет, и аристократия, включая ближайших родственников царя. Все мечтали об упразднении абсолютизма. А Ники все считали достаточно безвольным, чтобы поддаться давлению. И начавшаяся война их пыл не охладила. Наоборот! Ведь царь стал гораздо более уязвим. Особенно, когда взял на себя функции главнокомандующего и выехал в ставку, оставив «на хозяйстве» жену.
Переписка Александры и Николая за 1915-1916 гг. сохранилась. Это увлекательное чтение и потрясающий документ, содержащий массу ценной информации. Из него, например, можно составить исчерпывающее представление о влиянии Распутина на кадровую политику императора. Выглядело это примерно так: императрица просит Распутина «посмотреть человека», потом радостно сообщает мужу о результатах «смотрин». Император сухо благодарит супругу за хлопоты. В итоге «распутинская экспертиза» никак не влияет на его окончательное решение.
Никакой «коррупционной составляющей» в поведении Распутина найти невозможно. Единственный раз он обратился к императрице с личной просьбой — когда его сына Дмитрия призвали в армию. Распутин просил о «белом билете». И... императрица ему отказала.
Зато чрезвычайно активна была Вырубова! В первую очередь, в кадровых вопросах. Все роковые назначения делались с ее подачи и по ее настоянию. Она же хлопотала в пользу скандально известных богачей Мануса и Рубинштейна. Продвигала завиральные проекты великого князя Александра Михайловича («дядя Сандро»), которому была доверена имперская авиация. И многое-многое другое. При этом она постоянно говорила «от имени и по поручению Распутина». Тот не раз возмущался, когда узнавал о ее самоуправстве...
Историки привыкли считать Вырубову слепым орудием в руках властолюбивого «старца». Такой искаженный взгляд — естественное следствие принятого за чистую монету «черного пиара». Но почему мы должны наступать на те же грабли? После «мальчика в трусиках», которого «распяли» в Славянске и бесчисленного множества подобных фейков, мы, вроде бы, научились не торопиться с выводами. Во всяком случае, имели для этого все возможности.
Кто больше похож на манипулятора — представительница высшей аристократии, сумевшая, как пиявка присосаться к царской семье, или простак, попавший в абсолютно чуждую ему среду, как кур в ощип? На протяжении всей переписки Александра высмеивает Вырубову, язвит, шипит... Одним словом, она ее явно не выносит. Но и отослать от себя не может. Потому что полностью от нее зависит. Чтобы этого добиться, нужно иметь талант интриганки и железную волю. У Распутина ни того, ни другого не было...
Бешеный темп нашего блиц-обзора не позволяет нам остановиться и перевести дух. Между тем, у читателя, должно быть, возник целый рой сомнений, возражений, вопросов.
Хорошо быть солидным «автором книг», обласканным со всех сторон издателями! Был бы я таким — не торопясь поставил бы шезлонг, и, посасывая мохито, выписал бы в два столбика имена людей, которые: 1) входили в «распутинский кружок»; 2) имели отношение к его «убийству». Первый список возглавила бы Анна Вырубова (Танеева), второй — друг ее детства и сосед по даче Феликс Юсупов. А дальше всё было бы еще интереснее. Потому что люди из двух списков не только хорошо друг друга знали и дружили — во многих случаях это члены одной семьи, и даже кровные родственники. Причем, они никогда не ссорились — ни до Распутина, ни при Распутине, ни после Распутина. Странно, не правда ли?
Больше всего этот дружный коллектив похож на семейное предприятие. Его генеральный директор — понятное дело, Вырубова. Основные акционеры: мать Феликса — Зинаида Юсупова, тесть Феликса — «дядя Сандро» и княгиня Палей (по бывшему мужу — Пистолькорс). Почти 12 лет предприятие исправно функционировало. А в декабре 1916-го оно было ликвидировано с огромными выгодами для его акционеров и менеджмента.
Что им давал Распутин? В первую очередь, безграничные возможности дискредитации царя и его семьи. В условиях, когда вся «мыслящая (и платёжеспособная) Россия» спала и видела крушение самодержавия — это огромный ресурс! Другая уникальная возможность возникала по мере создания вокруг Распутина ауры «всесильного фаворита» — коррупционная рента.
Клиентам предъявляли «старца», сидящего за самоваром, но делами их занималась Вырубова. Именно она добилась назначения Хвостова министром внутренних дел. Именно ей обязан титулом действительного статского советника Манус (по закону, как иноверец, он не мог на него претендовать). Миллионы рублей, полученные коррупционным путём, успешно отмывались через принадлежащий Вырубовой долгострой («инвалидный дом»). В ее хельсинкских мемуарах можно найти следы десятков преступных эпизодов.
Было бы странно, если бы германский Генштаб прошел мимо «офиса на Гороховой». К концу 1916 года наша тёплая компания уже по уши сидела в германских деньгах. И когда ею занялась комиссия генерала Батюшина (контрразведка), акционеры переполошилась не на шутку. Последовала серия арестов. За решётку попал богач Рубинштейн и... сотрудник батюшинской комиссии — «российский Джеймс Бонд» Манасевич-Мануйлов. В нашем «семейном предприятии» он отвечал за безопасность, а в комиссии Батюшина считался ценным «осведомителем». Арестовали его за вымогательство (царская контрразведка грешила этим не меньше, чем нынешние российские силовики).
Буквально за день до исчезновения Распутина Вырубовой удалось сломать сопротивление императрицы и заставить её буквально зубами выгрызть для Манасевича-Мануйлова свободу. Он был освобожден из-под стражи уже во время судебных слушаний личным распоряжением министра юстиции Добровольского, что немедленно вызвало скандал. В тот же день Распутин приехал в Царское Село и добивался встречи с «мамой». Вырубовой удалось его остановить и отправить восвояси не солоно хлебавши. В тот же вечер «старец» исчез...
Незадолго до своего ареста двойной агент Манасевич-Мануйлов устроил для Распутина весьма примечательную проверку. Он свёл его с генералом Бонч-Бруевичем — начальником штаба Северного фронта, куратором комиссии Батюшина. Генерал — родной брат ближайшего соратника Ленина — прожил долгую жизнь в СССР и оставил крайне любопытные воспоминания.
...Несмотря на брезгливость, которую нелегко было побороть, я несколько раз встретился и с Манасевичем-Мануйловым. То, о чем с готовностью профессионального сыщика рассказал мне этот проходимец, еще раз укрепило меня в моих рискованных намерениях. Перед тем как отдать распоряжение об аресте и высылке Распутина, я решил с ним встретиться. Всю свою жизнь я руководствовался простым, но разумным правилом — прежде чем принять ответственное решение, все самому проверить.
Организатором моего свидания с Распутиным явился Манасевич. Местом встречи была выбрана помещавшаяся на Мойке в „проходных“ казармах комиссия по расследованию злоупотреблений тыла.
...
В назначенное время приехал Распутин, и я, наконец, увидел этого странного человека, сделавшего самую фантастическую в мире карьеру. Мое любопытство было до крайности возбуждено, хотелось понять, откуда у неграмотного мужика вдруг взялась такая сила воздействия на царскую семью.
Манасевич очень ловко заговорил с ним о наших общих знакомых. Болезненно болтливый при всей своей хитрости, „старец“ начал рассказывать о том, где бывает, кого знает, с кем водится.
...
Беседа наша продолжалась больше часа, и я не обнаружил в Распутине ни гипнотической силы, ни уменья очаровать собеседника. Передо мной был подвыпивший стараниями Манасевича, развязный и неприятный бородач, смахивающий на внезапно разбогатевшего петербургского дворника. Было ему на вид лет пятьдесят, и я одинаково не мог представить себе ни императорского министра, целующего похожую на лапу грубую руку „старца“, ни изнеженных придворных дам, прислуживавших ему в бане.
Я спешил в Псков и уехал из Петрограда, не успев принять окончательного решения. В штабе фронта я вскоре получил от Распутина типичную для него записочку и из начертанных на клочке бумаги каракулей узнал, что и я теперь для этого проходимца „милой и дарогой“. В неряшливой записке содержалась и какая-то просьба, которой я не исполнил...
Надутый генерал думал, что он тут главный. На самом деле, весь этот спектакль был нужен Манасевичу-Мануйлову, чтобы оценить: насколько Распутин опасен, как невольный свидетель того, что происходило под его носом на Гороховой. Очевидно, он пришел к неутешительным выводам. И тут его арестовали.
Можно себе представить, как он переживал! Ведь в любой момент коллеги из комиссии Батюшина могли вызвать «старца» на допрос и тот сдал бы всю контору с потрохами! Нетрудно догадаться, что первое, о чем Манасевич-Мануйлов озаботился в день освобождения — изолировать Распутина и выяснить: с кем он встречался и что успел рассказать. Судя по панике, Распутин догадывался о том, чем ему эта встреча грозит, но избежать ее не смог...
Как вы думаете, в каком месте состоялась их неизбежная встреча?
Те самые «проходные» казармы на Мойке подойдут?
Как, по-вашему, Манасевич-Мануйлов должен был с ним разговаривать: вежливо или «с пристрастием»? Ведь от того, что успел разболтать «старец», зависела его жизнь!
Должен ли был Распутин уйти оттуда живым, если разговор вёлся «с пристрастием»?
Это всё риторические вопросы, потому что до нас каким-то чудом дошел текст протокола вскрытия тела Распутина. В нём картина убийства — как на ладони! Распутин провел несколько часов со связанными за спиной руками в сидячем положении. Его долго и методично пытали — вырывали клоками волосы, били по голове тупым твёрдым предметом. Когда закончили — убили двумя мастерскими выстрелами (в печень, и контрольный — в голову).
Понятное дело, та развесистая «клюква», которую нанятые журналисты сочинили сначала от имени Пуришкевича, а потом от имени Феликса Юсупова, к реальному убийству Распутина никакого отношения не имеет. В этих двух описаниях даже цвет рубашки убитого не совпадает!
Что же заставило Феликса Юсупова взять на себя вину? Думаю, в первую очередь... ее отсутствие. Судя по всему, Вырубова предложила ему розыгрыш: он инсценирует убийство Распутина в своём особняке на Мойке, а потом — бац! — «вас снимала скрытая камера»: живёхонький старец приходит в себя от снотворного в каком-нибудь публичном доме, в окружении репортёров и фотовспышек.
Подобная авантюра вполне в духе Феликса Юсупова. И легко можно представить, что надутый индюк великий князь Дмитрий Павлович невольно стал его «подельником» из мести.
В свое время оба баловня судьбы претендовали на руку дочки «дяди Сандро» Ирины. Дмитрий, чтобы устранить конкурента, распустил слух о нетрадиционной сексуальной ориентации (уже в эмиграции Феликс старательно поддерживал это реноме, неожиданно ставшее выгодным). «Дядю Сандро» это не смутило: Феликс был богатейшим женихом империи — какая разница, о чём судачат в салонах? В итоге Ирина досталась ему, а Дмитрий — стал заклятым врагом. Заманив в «ночь убийства» великого князя на Мойку, Феликс ему блистательно отмстил...
«Убийц» держали под домашним арестом, а «думающая Россия» гудела. Сестра императрицы Елизавета Федорова отправила поздравительную телеграмму, в которой назвала их поступок «патриотическим актом». Но были и свои странности, которые почему-то ни одного исследователя не озадачили.
Во-первых, это реакция «убийц» на новость о том, что тело Распутина найдено. Они были потрясены этим известием настолько, будто были уверены, что он жив.
Во-вторых, реакция императора.
«Смерть Распутина была принята царем и царицей спокойно: ни слез я не видел, ни получил упрека», — вспоминал Протопопов.
На попытку заступничества за «убийц» царь ответил многозначительно: «Знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан». И прекратил расследование. «Убийцами» он их никогда не называл.
В качестве «наказания» Дмитрия отправили на Кавказ, а Феликса — на дачу. Единственную попытку формального допроса он описывает так:
Официальный допрос постепенно перешел в дружескую беседу, которая длилась четыре с половиной часа в два приема.
Результатом беседы было то, что когда прокурор и следователи пошли к себе в комнату, то мой камердинер, который был призван за ними следить, слышал, как один другому сказал: „Теперь мне совершенно ясно, что князь ни при чем и что все это раздула печать“...
Третья странность: Феликс до гробовой доски хвастался «патриотическим актом», а Дмитрий никогда о нём не вспоминал. И в эмиграции они никогда не встречались, хотя оба жили в Париже и оба преуспели в модной индустрии: Феликс и Ирина основали бренд IrFe, а Дмитрий стал любовником Коко Шанель. (Именно он выбрал пятую колбу из предложенных ею ароматов и указал на водочный штоф, как образец для флакона.)
Вообще, все члены нашей «семьи» (а это несколько десятков представителей высшей аристократии!) благополучно выехали из страны в ходе революции и Гражданской войны. Все имели при себе большие деньги. На чужбине все они преуспели, оставив в истории моды такое понятие, как «русский стиль» (пошлая, кричащая роскошь). Но это уже совсем другая тема...
В заключение, несколько слов о сексе и пророческом даре.
Нетрудно догадаться, что весь «сексуальный компромат» на Распутина — от первого до последнего слова — ложь. Источники информации — заведомо подложные «филерские отчёты» и заведомо лживые мемуары заинтересованных лиц. Стоит отойти в сторону от этой зловонной кучи, и мы увидим сибиряка-подкаблучника, который жил в одной квартире с дочкой-школьницей, которую всячески ограждал от дурного влияния.
Выпивать Распутин стал только в 1915-м — когда не смог освободить сына от призыва. Есть только два подтверждённых пьяных дебоша с его участием. Первый имел место на пароходе (на реке Тобол): подвыпивший Распутин потребовал, чтобы солдаты («защитники отечества») ехали в каютах первого класса и был за это бит. Второй — грубая постановка в московском ресторане «Яр», организованная специально для газетчиков. Остальные «свидетельства» не выдерживают никакой критики.
Все «пророчества», которые приписывают Распутину — явный подлог. Появились они через много лет после его смерти. Реальный Распутин никогда не приписывал себе никаких сверхъестественных способностей.
На вопрос: «Есть ли среди наших современников человек, похожий на Распутина?» я бы ответил так: «Да, есть. Голый козак Гаврилюк, над которым глумились украинские менты на Майдане. Сегодня в Верховной Раде Украины он — такой же чужак, каким был Распутин в Петрограде сто лет назад».
Владимир Голышев – автор пьесы о Григории Распутине «Барнаульский натариз»
Подписывайтесь на канал Руфабулы в Telegram, чтобы следить за нашими новостями, статьями и мнениями.
