Девятая сессия

— Американские следователи Игоря Всеволодовича, вопреки его ожиданиям, не били и не угрожали.

“Слабаки”, — презрительно думал он, списывая это на изнеженность пендосов.

Зато допросы проводились весьма активно. На них Гиркин пытался донести одну простую мысль, которую тупые американцы никак не могли взять в толк.

— Это не я командовал, — говорил им реконструктор, — Командовал Стрелков. Игорь Иванович. Слышали про такого?

Американцы после первого подобного заявления проверили Гиркина на детекторе лжи, а затем прислали доктора. Доктор целый день мучил Игоря Всеволодовича дурацкими вопросами, показывал какие-то кляксы и даже заставил еще раз пройти тест на употребление наркотиков.

— Вы видели сами этого Стрелкова? — передавал переводчик вопросы доктора.

— Видел, — сухо отвечал Гиркин, тоскливо рассматривая большое зеркало. Он видел такие зеркала в американских боевиках и знал, что за ним находятся следователи, которые внимательно его слушают. Кроме того, каждый его допрос снимали на две камеры, – Я ездил в гости к одному своему знакомому на Домбасс. Он там живет. И однажды встретил Игоря Ивановича, когда возвращался в к себе домой, в Россию.

— О чем вы говорили?

— Он просто спросил меня, как добраться в Горловку.

— Вы ответили?

— Ну так… на пальцах объяснил, как мог.

Доктор достал из папки фотографию и показал ее Гиркину. На фотографии был Стрелков.

— Вы знаете этого человека?

— Да, это и есть Игорь Иванович.

— Игорь Иванович Стрелков?

— Да.

Игоря Всеволодовича раздражал этот туповатый доктор. “Еврейская морда, — неприязненно подумал он, — Издевается”.

— Вы знаете, что вы очень похожи на него? – осторожно спросил еврейский доктор, пристально глядя на Игоря Всеволодовича.

— Знаю, — угрюмо ответил тот, — Поэтому вы меня сюда и притащили. Хотя не очень-то мы и похожи. Особенно характерами.

— А вы можете описать свои впечатления от Стрелкова? — доктор открыл блокнот и приготовился записывать.

— Ну…, — Гиркин задумчиво вздохнул, — Он очень сильный человек, волевой. Такой, у которого все получается. Боец, одним словом. Женщины таких любят. И знаете…, — он поднял глаза на доктора, — я до сих пор на его стороне. Считаю, что он бился за правое дело. И этот Боинг сбитый, который вы на него вешаете… и на меня теперь… так вот, все это вранье. От первого до последнего слова.

Адвокат Игоря Всеволодовича («тоже еврей, одних евреев подсылают, гниды»), поначалу приветливый, но за последние пару дней ставший каким-то испуганным, привстал и передал доктору небольшую записку. Мельком глянув на нее, доктор убрал ее во внутренний карман пиджака.

— Скажите, сколько вы здесь находитесь?

— Здесь? — моргнул Гиркин.

— В этой тюрьме, – уточнил доктор.

— Восемь дней.

— Как вы отреагируете, если я скажу вам, что вы находитесь здесь уже семь недель?

Гиркин растерялся.

— Не знаю. Херня какая-то.

Доктор молча взял пульт со стола и включил большую плазменную панель, вмонтированную в стену и закрытую бронированным, судя по всему, стеклом. На экране появился Стрелков.

— … И эти трупы были несвежие, — продолжал телевизионный Игорь Иванович некую ранее начатую фразу, глядя на кого-то за кадром, – Что я, свежий труп от несвежего не отличу, что ли?

Доктор нажал на паузу. Изображение на экране замерло.

— Обратите внимание, где происходит съемка.

— Это здесь? Эта комната? – после минутной паузы спросил Гиркин.

Доктор, выслушав переводчика, внимательно посмотрел Игорю Всеволодовичу в глаза и медленно кивнул.

— Дак если вы его взяли, что ж вы мне голову морочите? — возмутился реконструктор, — Я-то тут при чем? Я же…

Гиркин замолчал, в ужасе глядя на входную дверь. В двери этой было небольшое окошечко на уровне глаз, чтобы заглядывать в допросную комнату. И сейчас в нее заглядывало бледное, отталкивающие, до боли знакомое лицо. Прямо на Игоря Всеволодовича смотрел Игаль Гиркинд…

Из книги Александра Блога “Зеркало для Героя Новороссии”.