Йохан
Йохан был совершенно безнравственным и аморальным человеком. Безнравственным не как прожженный циник, преодолевающий моральные нормы усилием воли и потреблением алкоголя. Нет, он, скорее, был схож в этом смысле со слюнявым олигофреном, который никогда и не подозревал о существовании неких нравственных норм...
Какая-то животная непосредственность отличала все помыслы Йохана, желания и поступки, сводившиеся в основном к получению удовольствия от жизни.
— Почему ты это делаешь? — плакала Хелен, когда он уходил от неё. Будучи девушкой рациональной, она не понимала, зачем он бросает своих женщин. Почему-то она была уверена, что избежит такой судьбы.
— Не усложняй, — морщился он.
Высокий, белокурый, голубоглазый, с волевым подбородком и ямочками на щеках, с прекрасной родословной, он мог бы сделать карьеру в СС. Гиммлер любил таких, тем более, что в 1935 жёсткие стандарты приёма в Охранные Отряды ещё возможно было соблюдать.
Но Йохан, конечно, не пошёл в СС. Ему претили дисциплина и муштра. К тому же, он не любил жестокость. Она вызывала у него дискомфорт. Однако уже тогда Йохан понял, что надо двигаться по партийной линии. Это было целесообразно. У Хелен, кстати, обнаружились еврейские предки. Это было нецелесообразно. Но Йохан не стал ей об этом говорить, чтобы не усложнять. Он не любил усложнять.
Йохан умел хорошо писать. Но важнее, что он умел Говорить. Сейчас трудно понять, откуда взялся у него этот талант. Сам Йохан, впрочем, никогда не задумывался о нём. Просто знал, что есть такой полезный навык, позволяющий затаскивать в постель любую фройлян.
Внешность, как он справедливо считал, играла роль второстепенную. Она, скорее, была полезна для партийных митингов, где он нордически блистал, вырывая у толпы неизменное и неистовое «хайль!»
Его карьера пропагандиста развивалась довольно успешно и стабильно. В начале русской кампании молодого сотрудника министерства пропаганды заметил сам Гёббельс. Доктор любил его за арийскую холодность (“пафос дистанции”, как любил говаривать Дарре), которая на самом деле была лишь полным равнодушием к людям, к политике, к идеологии.
— Я бы мог работать в “Il Popolo d’Italia” или даже в “Правде”. Никто бы ничего не заметил, — усмехаясь, говорил Йохан. Говорил, естественно, мысленно. Он не был дураком. Наоборот, с детства он обладал некой житейской мудростью и обывательским чутьем.
Сам Гёббельс, будучи человеком рефлексивным и эмоциональным, завидовал таким людям. Завидовал, впрочем, белой завистью, активно продвигая их вверх по карьерной лестнице. К тому же, Йохан обладал удивительной памятью, позволяющей ему к месту, а это тоже важно, цитировать Ницше, Гюнтера, Гёте, конечно Фюрера, а также самого Гёббельса. Последнему это очень импонировало.
...Когда разыгрывался последний акт драмы, известной как штурм Берлина, ему все-таки пришлось взять в руки оружие и возглавить взвод фольксштурма. Однако почти сразу взвод столкнулся с разведывательным отрядом СС, возглавляемым самим генералом Монке.
"Подонок", — отметил про себя Монке после короткого разговора с Йоханом. Бригадефюрер узнавал мерзавцев каким-то шестым чувством, полагая, что этому его научила бесконечная, как ему уже казалось, война. Монке распустил отряд фольксштурма, чтобы “гражданские не путались под ногами”. Забрав у стариков фаустпатроны, он приказал им убираться в бомбоубежище. Йохан сразу подчинился, плюнув на распоряжение доктора Гёббельса стоять насмерть.
Йохан не погиб. Не покончил с собой, как это сделали многие другие. В отличие от несчастного Монке, он не попал в плен к русским и не отправился в ГУЛАГ. Он просто исчез. Возможно, сбежал куда-нибудь в Южную Америку или стал священником в одном испанском католическом монастыре, как негласно разрешил тогда беглым немцам Франко.
… Злые языки, впрочем, поговаривают, что устроился Йохан гораздо лучше, став одним из редакторов государственного телеканала. Ходит даже слух, что историю с распятым на перевернутом кресте Святого Петра мальчиком именно он подкинул сценаристам. А еще якобы именно он придумал сомнительный термин “укро-семит”, чтобы исключить другое, еще более одиозное выражение “жидо-укр”. На наш взгляд, все это только слухи. Он всегда работал тоньше. Это было целесообразнее и гораздо более безопасно…
