Русская весна в одиночной камере

Больше всего Гриша хотел снова стать нормальным. Иметь руку, ноги, глаз и нос. Особенно сильно он хотел этого в момент пробуждения. Дело в том, что во сне у него всегда все было на месте. На месте была и Настя, наяву давно ушедшая от него. Справедливости ради надо заметить, что случилось это еще до ранения. Но с тех пор она ему так ни разу и не позвонила. Хотя наверняка знала о том, что случилось. Не могла не знать.

А вот пацаны от Гриши не отвернулись. Правда, звали только на пьянки. К девчонкам — теперь никогда. Но Гриша не обижался. Он понимал, что выглядит пугающе.

— Братан, ты как тот хрен из фильма, — говорил ему Жека, старый приятель.

— Из какого?

Жека морщил лоб.

— Ну такой… про психа, который людей жрал.

— “Ганнибал”? — Гриша любил кино.

— Да, точняк. Там, помнишь, был такой хрен, которого потом свиньи схавали? Вот на него…

Гриша, однако, понимал, что своей популярностью он все же обязан именно ранению. Поп-звёзды, актеры, шоумены любили фотографироваться с ним для Instagram’а. Они не стесняясь прямо так и говорили.

— Гриш, давай щелкнемся для Instagram’а, — дышал на Гришу дорогим перегаром известный телевизионный комик. — Только ты вот эту футболку надень. Прикольная, с Президентом… Не, не снимай, себе оставь. Подарок от меня. Ты ж все-таки кровь проливал, с фашистами дрался… Ленка, Хочешь сфоткаться с ветераном Новороссии?

— Слушай, пойдем уже, — морщилась Ленка, стараясь не смотреть на Гришу. В ее стильном Instagram’е фото с ветераном Новороссии было неуместным.

Впрочем, дарили Грише не только футболки. Один известный артист подарил Грише двести долларов и свой новый альбом. Альбом Гриша не слушал, так как любил шансон, а деньги отдал матери. Другой поп-музыкант подарил Грише икону. Перекрестив Гришу вместе с ней, он заметил, что, в случае чего, икону можно “загнать за нормальный лавандос.” Свой альбом дарить не стал, но для соцсетей, конечно, сфотографировался.

А однажды известный шоумен и большой патриот России N, проникшись к Грише невероятным уважением, взял его с собой в модный стритиз-клуб и одновременно элитный бордель. Эта поездка, надо заметить, оставила в Гришиной душе тяжелый осадок. В первом же клубе произошла неприятная сцена с охранной, так как Гриша “не прошел face-control”. Эта ситуация повторилась и во втором клубе. И только в третьем удалось дать охранникам взятку. Причем, давать пришлось много, так как к тому времени от виски и кокаина способность проходить face-control потерял уже сам N.

Стриптизерши к Грише не подходили. Они предпочитали тереться возле N, забираясь на него верхом, извиваясь и что-то нашептывая на ухо.

— Ты слыхал, Гришань, сколько стрипки-то берут нынче за еблю? — делился, бывший уже изрядно навеселе, шоумен, перекрикивая клубную музыку. — Пятнадцать косарей за час! Типа бакс скакнул, говорят. Разводят, бля.

Несмотря на это он все же уходил пару раз с хитрыми стриптизершами в приватную комнату. А Гриша пил и ошарашенно смотрел на обнаженную девушку неземной красоты, искусно крутившуюся на шесте. В прежней жизни такого не было.

Известные люди иногда давали Грише советы.

— Тебе надо в политику пойти, — говорил популярный в узких кругах священник патриотических взглядов. — Люди нуждаются в героях. А ты — герой.

Политика всегда казалась Грише скучной, но к совету он прислушался и отправился для начала на лекцию Игоря Петровича Стрелкина, бывшего министра обороны Домбасской Республики и знаменитого военного тактика. Лекция называлась: “Новороссия: сегодня, завтра, послезавтра” и была очень скучной. Настолько, что Гриша заснул под убаюкивающее нытье бывшего министра, и проснулся тогда только, когда все уже расходились.

— Здравствуйте, Игорь Петрович, — подъехал Гриша к бывшему министру, который рассеяно давал интервью какому-то неопрятному писателю-патриоту с гнилыми зубами и злобными глазками. Стрелкин и писатель-патриот испуганно и брезгливо посмотрели на неожиданно возникшего рядом колясочника.

— Что вы хотели, молодой человек? — неприветливо и как-то нервно спросил Игорь Петрович, напомнив Грише его школьного учителя по труду. Выглядел Стрелкин совсем не героически, но, в отличие от трудовика, пил, судя по лицу, значительно меньше.

Что ему сказать или о чем спросить, Гриша не знал. Вопросов к бывшему министру у него, как выяснилось, не было. В итоге ограничились тем, что сфотографировались для Instagram’а, после чего Стрелкин спешно удалился. А писатель-патриот, напротив, попытался взять у Гриши интервью, но, помучавшись минут двадцать, выключил диктофон.

— Я вас понял, Григорий, — торжественно сказал писатель. – Сделаем так: я за вас напишу. Только более литературно, так сказать. Я услышал все, что вы хотели сказать о ситуации на Домбассе и в мировой политике. Так что… вот вам двести рублей. На такси. Был очень рад, большая честь…

И нетвердой походкой направился в сторону лидера движения “Державных Патриотов” Тарасевича П.А., известного в специфических кругах как “агент Вялый”.

***

Ночь. Полосы ночного света бегают по потолку. Гриша не спит. Он лежит на боку и смотрит уцелевшим глазом в стену. Там, за стеной в соседней комнате, еле слышно всхлипывает мать. Тихонько шепчет что-то, возможно молится.

Гриша старается не издавать ни звука, чтобы не привлекать к себе внимания. Мать может прийти на шум, спросить, нужно ли ему чего, может, справить нужду или воды. Но Гриша не хочет, чтобы она приходила. Ему неприятно и страшно смотреть в ее глаза.

Примерно через час в доме становится совсем тихо. Мать все-таки засыпает. Засыпает тревожным сном, готовым прерваться от любого шороха. Поэтому Гриша плачет беззвучно, прикусив зубами кулак уцелевшей руки…

Александр Блог, “Русская весна в одиночной камере”.