Salat
Смрад от приманки насквозь пропитал заброшенный мегаполис. Казалось, он поднимается вверх и кристаллизуется в ядовитый ледяной туман.
Операция длилась уже три часа, но результатов пока не было.
Майор Петровский, зажав нос, шел по главной площади города мимо гигантских алюминиевых чанов. Каждый чан облепляли леса, по деревянным настилам которых уныло стояли или бродили взад-вперед молодые солдатики в противогазах.
Майор подошел к человеку в штатском. Тот хмуро смотрел куда-то внутрь себя и курил сигарету за сигаретой.
— Темнеет, — грустно сказал майор, завязывая разговор.
Человек в штатском не ответил. Он вообще никак не отреагировал на Петровского.
Майор вздохнул. Ему было обидно, но больше тревожно.
— Похоже, не сработает, — осторожно сказал он, пытаясь заглянуть в глаза молчаливому собеседнику.
— Сработает, — холодно бросил тот и посмотрел на часы. Кивнув самому себе, человек в штатском достал книгу с цитатами Президента, открыл — в книге было не меньше десятка закладок — и углубился в чтение, беззвучно шевеля губами. На майора он так и не взглянул.
***
Люди всё-таки появились. Как и предсказывал человек в штатском.
Когда один из солдат разглядел вдалеке первую фигуру, было уже почти темно. Часть специальных армейских прожекторов была направлена на приманку, часть светила вдоль улиц, чтобы военные могли заметить приближение выживших.
В километре от площади появился сначала один человек, затем пять, затем несколько десятков.
“Будто бы прорвало плотину”, — испуганно подумал майор.
Людей становилось все больше. Уже несколько сотен. Они приближались со всех сторон, со всех улиц, ведущих к площади. Сначала они еле ковыляли, но затем, почуяв приманку, заметно ускорились.
“Господи, да их уже тысячи!” — майор поднял бинокль, вглядываясь в толпу. И перекрестился.
Грязные, оборванные, многие покрыты ранами и засохшей кровью, люди приближались, издавая жуткий победный вой. Их лица были безумны. И не было в них ничего человеческого.
— Крэ-э-эм, — глухо выдохнула толпа. Голод, лютый голод услышал майор в этом звуке.
— Лопаты! — взревел он, обращаясь к солдатам. — Хватайте лопаты, ёб вашу мать!
Испуганные солдаты схватили деревянные лопаты для уборки снега и начали метать Salat Olivie в приближающихся людей, которых, справедливости ради, уже трудно было назвать людьми. Некоторые были всего в десятке метров от одного из чанов.
Первая же лопата Salat’а, попавшая в толпу, вызвала свалку. Люди падали друг на друга, хватали Salat горстями и пожирали его, чавкая невероятно громко. Кто-то в толпе душераздирающее заверещал. Похоже, этот кто-то был раздавлен заживо.
Солдаты, понимая, что от этого зависит их жизнь, фанатично опустошали чаны, ловко орудуя лопатами.
— Дорогие россияне! — в мегафон заговорил человек в штатском. — От имени нашего Президента и Национального Лидера я поздравляю вас с Новым Годом!
Из мощных колонок, спрятанных между чанами, раскатисто грянула новогодняя песенка из мультфильма "Простоквашино".
Впрочем, люди не обратили ни на поздравление, ни на музыку никакого внимания, продолжая поглощать приманку и рыча друг на друга как бешеные собаки. Более того, то тут, то там вспыхивала настоящая грызня, в прямом смысле этого слова…
— Уходим, майор, — сказал человек в штатском майору и кивнул на ожидающий их вертолет.
— А ребятушки? — спросил майор и, в свою очередь, кивнул на солдатиков с лопатами.
— Президент ещё вчера наградил их всех званием Героев России. Посмертно, — человек в штатском больше не собирался разговаривать. Он развернулся и побежал к вертолету.
Майор еще раз посмотрел на своих солдат. Солдаты, еще совсем молодые ребята, не сдавались. Они всё метали и метали Salat в соотечественников. Метали из последних сил, но не отступали.
— Эх, братушки, сынки! — Петровский смахнул скупую слезу и кинулся к спасительному вертолету.
***
Через несколько минут после того, как вертолет поднялся в воздух, на площади, раскидывая чаны с Salat’ом словно пустые консервные банки, появились личинки Непредставимого Пхы.
Начался очередной эпизод Великого Кормления…
