На экономических фронтах
… Толпа угрюмо шла вперед. Шла молча, отчего выглядела ещё более жуткой. Невольно вспоминался классический голливудский социально-мистический концепт про оживших мертвецов, бредущих по привычке в супермаркет или банк, чтобы оплатить просроченный при жизни кредит.
Впереди шли бюджетники, различного рода люди Труда и Заработной Платы, ветераны Новороссии и небольшая доза политически-сознательной внебюджетной интеллигенции. За ними, вторым и основным эшелоном, пёрли пенсионеры — пёрли внушительно, по-сталински, излучая ободряющие флюиды ненависти. Именно там поднялся первый протестный плакат — Сталин в белом кителе и надпись “Я жив! Я буду карать!”
Потом плакаты и лозунги замелькали то тут, то там, создавая пёструю мозаику смыслов, инфернальных слоганов и постмодернистских несмешных приколов: “Дырявые тоже люди”, “Рамзан Кадыров — позор Святой Руси”, “Путин, подними цену на нефть, нам хочется как было!”, “Медведев — вафел!”, “Нет Плутону!” и так далее, и так далее.
Третьим эшелоном, как бы прячась за спины вечных пенсионных старух, Русских воплощений Великой и Ужасной Кали, шли все остальные: компромиссно настроенные гей-активисты, боевики Навального, хипстеры, тревожные и разозлённые из-за тотального отключения всех соцсетей, за исключением ОК.
В самом конце вяло плелись Иные Русские. Будто муравьи, тревожно и деятельно, оберегали они свою “матку”: нечто жирное, склизкое, катившееся в центре их относительно небольшого скопления.
— Граждане! — путь толпе преградил массивный генерал с солидным и глуповатым лицом, правой рукой он сжимал громкоговоритель. Генерала подвезли на чёрной машине с госномером O000ОО и высадили в трех сотнях метров.
— Повелеваю всем очистить проезжую часть и разойтись по своим жилищам. Вы нарушаете законодательство РФ! Грубо нарушаете, цинично!
Толпа на миг замерла, вздохнула и продолжила движение.
“Пидор...” — будто бы разнесся над толпой густой народный вздох.
— Повторяю! — взвизгнул генерал. И повторил.
Никакого эффекта. Тогда он вяло взмахнул рукой. Чёрная машина с загадочным номером вернулась, и генерал разочарованно укатил прочь, проклиная тёмный и суеверный народ.
Народ было приободрился, но ненадолго. Сотни, тысячи сотрудников правоохранительной стражи стали стремительно выныривать из переулков. Вооруженные спецсредствами, георгиевской символикой Победы и православной верой в Президента, стремились они утихомирить Россию, успокоить, привести в чувство, словно больного белой горячкой.
Разогнать людей Труда и Заработной Платы проблемы не составило. Собственно, они не вступали в физический контакт, а разбегались сразу. Другое дело внебюджетная интеллигенция, накачанная массированной радио-пропагандой А. Бенедиктова. Эти кусались, царапались, остервенело выкрикивая цитаты из написанной американцами конституции.
— Я профессор! Я доктор наук! — вопил хорошо одетый интеллигентного вида мужичок, удирая от стража правопорядка. Тот, понимая, что профессора не догнать, на удачу швырнул резиновую учебную гранату и не промахнулся, угодив смутьяну аккурат в затылок. Мужичок упал и больше не проявлял признаков антироссийской жизнедеятельности…
Когда ОМОНовцы столкнулись с пенсионерами, началась настоящая бойня. Эти не отступали, словно приказ Иосифа Виссарионовича “ни шагу назад” до сих пор считался действующим для них. Более того, пенсионеры шли в наступление! Стражам правопорядка пришлось применять резиновые пули и гарпуны с электрошоком, чтобы вытаскивать самых буйных.
Одновременно приходилось сдерживать несколько сотен геев, налегающих с левого фланга. Безумные содомиты, вооруженные полуметровыми каучуковыми членами, боролись до конца…
***
Президент с грустью наблюдал в бинокль за происходящим. Он понимал, это всего лишь учения, и роль многострадального русского народа, одурманенного пропагандой врагов, исполняют активисты из ОНФ и ребята из НОД, но даже на постановку смотреть было больно.
Представители экономического блока следили то за Президентом, то за большим плазменным экраном, демонстрирующим колебание цены на нефть в реальном времени. Президент молчал, экономисты нервничали.
— Это мы тестируем стрессовый сценарий в двадцать долларов за баррель, — Улюкаев смущенно прокашлялся. — Есть еще промежуточный сценарий, Владимир Владимирович, при цене в пятнадцать долларов. Там почти то же самое, только в конце ещё пускают газ.
— Ну хорошо, — Президент опустил бинокль и посмотрел на Улюкаева. — А что при цене в десять?
Министр экономического развития тоскливо отвел глаза.
— Тогда, Владимир Владимирович, придётся использовать роботизированные патриотические комплексы “Чебурашка”.
Президент задумчиво кивнул.
— Ну что ж… если иного выхода не будет… в конце концов, им нужны великие потрясения, а мне нужна Великая Энергетическая Сверх-Держава.
— Кому “им”? — осторожно поинтересовался Улюкаев.
Президент не ответил.
