Об улыбках детей и взрослых
В преддверии победных торжеств уровень «патриотического» маразма на местах зашкаливает. Вот очередная новость: в Брянске закрылась фотовыставка «Брянщина в объективе войны. Детские судьбы», сделанная на основе фотографий, снятых в годы немецкой оккупации. Руководителю местных кургиняновцев («Суть времени») не понравилось, что на лицах детей, запечатленных на фото – улыбки. Это, дескать, «пропаганда фашизма» и «преподнесение оккупационного режима с положительной стороны» со всеми вытекающими.
Вынужден огорчить главного брянского кургиняновца: во вверенном ему регионе в первые годы войны счастливые улыбки можно было видеть на лицах не только детей, но и очень многих взрослых!
В конце сентября 1941 года германские войска подошли к Брянщине. И, похоже, всенародного рыдания в связи с этим не было. НКВД докладывал, что «эвакуируемые семьи партийного и советского актива провожались под свист и недвусмысленные угрозы со стороны распоясавшейся антисоветчины, а часть сотрудников учреждений упорно избегала под различными предлогами эвакуации» («Материалы по истории Русского Освободительного Движения», М., 1998).
Сразу после бегства коммунистов крестьяне по собственной инициативе стали делить колхозные поля и создавать отряды самообороны. Ещё ДО прихода немцев в городе Локоть Брасовского района Брянской области собрались сельские и деревенские старосты, а также выбранные населением депутаты. По существу, это был вечевой сход. Когда немцы (2-я танковая армия Гудериана) 4 октября 1941 года вошли в Локоть, то по свидетельству очевидцев, их встретил уже не красный, а бело-сине-красный флаг! И можно смело утверждать, что в те дни на лицах местных жителей вне зависимости от возраста были радостные улыбки! Так возникло «Локотское окружное самоуправление» больше известное как «Локотская республика» – автономный антисоветский район, получивший статус «русского государственного образования». Там не было немецких комендатур, действовала своя правовая система. Например, немцы не смогли предотвратить казнь двух своих военнослужащих, осуждённых в Локте за мародёрство и убийство.
«Локотская республика» охватывала отнюдь не один только Брасовский район: она распространилась на другие районы, в том числе Орловской и Курской областей, и превышала территорию Бельгии. Население насчитывало 581 тысячу человек (по другим данным – до полутора миллионов). Легко понять, что такой масштабный антисоветский прецедент, состоявшийся к тому же не где-нибудь, а в центральной России, был для Сталина как бельмо в глазу.
Итак, «...к концу 1942 г. в тыловом районе 2-й немецкой танковой армии сложилось своеобразное государственное образование. Преобразованные на началах частного предпринимательства сельское хозяйство и торговля испытывали небывалый для того времени подъём. Были приведены в порядок и запущены в действие система школьного образования и медицинского облуживания» («Материалы по истории РОД»). Было открыто 345 школ, в которых работали 1338 человек только педагогического персонала, 9 больниц, 37 медицинских пунктов, 3 детских дома, многие воспитанники которых осиротели в результате партизанского террора. Семилетнее образование объявлялось обязательным. Открывались магазины, рестораны, гостиницы. Заработало множество промышленных предприятий, в том числе разрушенных советскими войсками при отступлении. Эффективно функционировал Локотский Государственный банк. В качестве временной денежной единицы имел хождение советский рубль (характерно, что не оккупационная марка). В ноябре 1942 года открылся Городской художественно-драматический театр, издавалась газета «Голос народа», работала радиостанция Локтя.
«Кулацкий» идеал восторжествовал. Размер семейного земельного участка «локотчан» составлял 10 гектаров. У каждой сельской семьи была корова, не говоря уже о козах, свиньях и птице (Источник). Имущество, конфискованное в 30-е годы при раскулачивании, безвозмездно возвращалось законным хозяевам; если же оно было утрачено, то выплачивалась соответствующая компенсация. Своя земля, корова и прочая живность, сытость и достаток, никаких тебе колхозов, свобода торговли: полагаю, всё это – достаточный повод, чтобы искренне улыбаться?
Разумеется, товарищ Сталин всячески стремился согнать эти улыбки с крестьянских лиц. В своей взрывной работе «Локотская альтернатива» («Парламентская газета» от 22 июня 2006 г.) историк Сергей Верёвкин рассказывает о страшной судьбе деревень Тарасовка и Шемякино, где после визита сталинских диверсантов было обнаружено 115 трупов мирных жителей – в том числе женщин, стариков и детей. Это очень напоминает то, что творили в Латвии т.н. партизаны, в составе которых действовал известный Василий Кононов. Очевидно, такой была общепринятая сталинская технология устрашения антисоветского (или просто нейтрально настроенного) населения на «временно оккупированных территориях».
К осени 1943 года краткая, но насыщенная история «Локотской республики» закончилась под натиском советских войск. Вместе с отступавшими немцами на запад добровольно ушло 50-70 тысяч мирных жителей, не желавших прозябать в колхозах и гнить в лагерях «советской родины». Вот тогда улыбок на их лицах уж точно не было. «Можно представить, как, дорвавшись, прочесывало НКВД этот автономный антисоветский район!», – пишет Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ».
Ну а те, кто не пожелал уходить на запад, продолжали в Брянских лесах повстанческую борьбу с Совдепом до 1951 года! (Источник) Известно о Зелёной армии Роздымахи, о братьях Козиных и других. Против антисоветских повстанцев Брянщины и Орловщины были брошены войска НКВД, усиленные артиллерией и танками. В результате многие деревни в Брянских лесах, шумевших отнюдь не на мотив известной советской песни, исчезли с лица земли – эти сталинские карательные операции на территории бывшей «Локотской республики», по мнению историка Сергея Верёвкина, вполне можно считать «геноцидом локотчан». Так что не только народы Прибалтики и украинцы сражались с совком вплоть до начала 50-х годов, но и наш народ! У нас, оказывается, тоже были свои непокорные «лесные братья». Каков сюрприз для неосоветских «патриотов»! И это ли не повод опять-таки для улыбки – на сей раз горделивой?
