О свободе
Национализация — в корне неверный термин (и похоже, даже специально неверный, чтобы ввести в заблуждение). Потому что в том смысле, в котором он упоминается — это в чистом виде бюрократизация собственности, её огосударствление.
А если мы говорим о национализации в плане формирования нации свободных граждан, то требуется как раз противоположное — минимальная бюрократизация и максимальная приватизация госсобственности.
Собственность = свобода. Чем шире класс собственников — тем больше свободы в обществе. Если всё принадлежит государству — все рабы. Именно на принципе собственность = свобода стоит институт частной собственности, её неприкосновенности. И государства, где как можно дольше и чётче соблюдается данный принцип — те и более свободны, скорее процветают, привлекают. Зачем всегда ехали в Америку? Вот за такой свободой.
При всесильном государстве, при госкапитализме огромная коррупция практически неизбежна, потому что само государство становится и бизнесом, и мафией одновременно. Там варятся все деньги. Значит, люди начинают использовать государственные должности для обогащения. И даже миллиардеры при госкапитализме так или иначе кормятся от государства, получая от него капиталы, активы, госзаказы. И являются они скорее номенклатурой, чем олигархами.
Поэтому госкорпорации, превалирующий в экономике госсектор — зло. У государства должен быть минимум коммерческих активов, это абсолютно не его цель и не его задачи — делать деньги и управлять собственностью.
Верно и обратное тождество. Свобода = собственность. То есть важно разделять личные свободы от экономических. Их часто путают: свобода от, freedom — смешивают в кучу со свободой для, liberty.
В принципе бомж крайне свободен лично, он может делать что ему вздумается в течение дня, а бизнесмен-миллионер наоборот связан сотней отношений и контрактов, его день расписан. Но миллионер свободнее бомжа в плане свободы как спектра возможностей — очевидно.
Или ещё пример различия личной и экономической свободы. В XIX, начале XX веке земельный вопрос был всем, он был в любой политической программе. В XXI веке этот вопрос больше не так актуален, поэтому нам сложно понять почему о земле столько говорили. Потому что она была главной собственностью! Наиглавнейшим средством производства и пропитания для 95% людей. И вот в Российской империи освобождение крестьян из крепостничества часто происходило без земли — это называли "птичьей свободой", потому что летать-де можно, а садиться нигде нельзя. Ты как бы номинально свободен, но реально ты никто. Такая свобода пуще неволи. И тянулась недореформированная эпопея с землёй и волей аж до 1917го, хоть и якобы всех уже освободили в 1861м.
Почему французы с теплом вспоминают свою Великую Революцию и отмечают взятие Бастилии, несмотря на ужасы, террор, кровь, гильотины — потому что она решила земельный вопрос, наделив широкий слой крестьян землёй (а их было подавляющее большинство в аграрной стране опять же), сформировав целый новый класс землевладельцев-собственников. И их десятые потомки до сих пор часто владеют той ещё землёй.
Поэтому Французская революция стала буржуазной. И наоборот, в России она не стала таковой, хоть и лозунги были аналогичными. Большевики просто не исполнили своих обязательств, развели крестьян как лохов, подавив последующее сопротивление. Поэтому революция и была не буржуазной, а социалистической — огосударствление всей собственности, деспотия, превращающая всех в бесправных холопов партийной бюрократии. Во времена коллективизации ВКП(б) в шутку расшифровывали как Второе Крепостное Право (большевиков).
И до сих пор принцип никуда не делся. Если кто-то взывает к свободе и не говорит как это улучшит собственность тех людей, к которым обращается — то это дырка от бублика. Подобные призывы — та самая «птичья свобода», пустота и лишь лозунги. Все 90е они звучали и даже что-то пытались придумать с ваучерами. Поэтому залоговая приватизация в 90х также ничего не давала практически, если не считать того, что большинство населения получило в собственность жильё. Демократия в их умах стала ругательным словом. Они оказались обманутыми в очередной раз в своих надеждах. Заканчивается такая незавершённая, недодуманная, нереализованная «свобода» неизбежным закабалением, всепожирающим госсектором, властью бюрократов и беспределом царёвых людей.
