Национальная идея
Недавно прошла новость, что «отечественные мыслители» снова попробуют найти Национальную Идею. Неужели, до кого-то начало доходить, что мракобесие, примитивная агрессивность и тотальная ложь, олицетворяющие то, что нынче принято называть «русским миром» - это не совсем та «национальная идея», которая нужна? Впрочем, чем бы Родина ни тешилась, лишь бы бюджет выделяла. Что родится в воспаленных умах патриотических «мыслителей», или дальнейшее развитие маниакально-депрессивного психоза, паразитирующего на отсутствии позитивных ориентиров российского социума, или инкарнация вытащенной из нафталина триады «православие-самодержавие-народность», не очень интересно. Но сам вопрос наличия национальной идеи, все же стоит осмысления.
Вопрос поиска коллективных смыслов, а более широко – и национальной идентичности, в наше время перемен, становится все более актуальным. Истеричные попытки показать миру «кузькину мать», массовая социальная дезадаптация, надежды на очередную победу в очередной войне при помощи очередного вундерваффе – все это является симптомами того, что важность наличия «национальной идеи» продолжает расти. А ее все нет и нет. Есть лишь попытки как-то скрыть от самих себя вопиющую бессмысленность существования через попытки низвести остальной мир до собственного ущербного уровня. Но очевидно, долго это продолжаться не может. Национальная идея может быть только прогрессивной. В противном случае, сама История все безжалостно расставит по местам, отодвинув на обочину все то, что противоречит прогрессу.
Итак, что такое и зачем вообще нужна национальная идея, если рассуждать с точки зрения практика? Всю эту ерунду из советского прошлого о том, что «Вся Великая Страна в Едином Порыве Должна что-то там», надо выбросить на свалку. Пропагандистская трескотня хороша для оболванивания, но как показывает недавний опыт, на конкретные действия она как-то не сподвигает. А приходит время конкретных действий, оно всегда следует за любым застоем и хаосом. Для конкретных же действий, национальная идея должна быть совсем другой. Она должна опираться на понимание того, а что мы, носители русской культуры, в принципе способны дать миру, что мы способны делать лучше других, и какие условия для этого нужны. Из этого уже растут принципы постановки целей, особенности систем управления и интеграции в мировую систему разделения труда на всех уровнях, от государства до компаний малого бизнеса.
Придумать такое невозможно. Такие идеи не могут быть плодом извращенного сознания бородатых безумцев имперского разлива или фантастов-недоучек. Их неспособны родить и междусобойчики квазиинтеллектуалов, все эти «клубы», собранные под крылом президентской администрации или иных структур. Искусственно придумывать «национальную идею» - заведомо безнадежное дело в наше время. Это вопрос аналитики, независимых социологических, культурологических и иных исследований. Я предлагаю подумать над тем, а что это вообще может быть, что в принципе способно вырасти на бедных почвах нашей многострадальной Родины. Итак, а что мы, носители русской культуры, можем дать миру, чтобы интегрироваться в цивилизованный мир в нужном качестве, хоть все вместе, хоть группами? Балет и космос это хорошо, но уже было. Дальше что?
Боюсь, на этот вопрос, задай его сейчас оппозиционно настроенной публике, много приличных слов в ответ не поступит. Но что мы в принципе способны делать лучше других? Бизнес? Это просто глупо, очевидно, что в бизнесе лучшие – американцы. Инжиниринг? Возможность опередить немцев в данном вопросе обсуждать бессмысленно. Эстетика, стиль, дизайн? Превзойти Францию и Италию, Германию и Великобританию – также маловероятно. Быть производственной базой – смешно. Ю-В Азия не оставляет нам шансов, таких вакансий на мировом рынке труда нет. Наука? Искусство? Это давно общемировые процессы, и влезать сюда с особым «русским вкладом» - мягко говоря наивно. Но в какую сторону стоит направить притязания? Что ментально нам ближе? Где мы, хотя бы теоретически, но способны превзойти конкурентов?
Ответ на этот вопрос лежит уже в глубинах нашей национальной ментальности, где-то в нижних пластах коллективного бессознательного. Такие слои очень сложно отрефлексировать, поэтому мы и видим отсутствие адекватных идей «чем мы лучше». Но при этом, национальная ментальность наложила отпечаток очень на многое, и наиболее ярко она проявляется в фольклоре. Давайте попробуем копать здесь.
Признаюсь, я не специалист по мифологии и сказкам народов мира, все излагаемое лишь мое субъективное мнение. Но у меня стойкое ощущение отличия русских сказок от сказок других народов мира, наличием у нас большого числа странных устройств. Сапоги-скороходы, ковер-самолет, самоходная печь, скатерть-самобранка, даже виртуальный секс (перечитайте сказку про Финиста-ясного сокола). Складывается ощущение, что ведущая черта национальной ментальности, наша глубинная предрасположенность, которая может быть актуальна в мировой экономике – изобретательство (applied research в западной инженерной терминологии).
Если с этой позиции оценить происходящее в умах, то можно увидеть немало подтверждений этому тезису. Изобретатели – герои наших мифов и легенд, Левша, Кулибин, например. Чем, помимо территориальных завоеваний и побед над врагами (основа любой примитивной идеологии) пытаются гордиться наши люди, в том числе не очень образованные? Учеными и изобретателями. Даже если они, как Сикорский или Зворыкин, поспешили убежать из «совдеповского рая», они все равно вроде как «наши». Чем стараются себя успокоить? Новой техникой и разработками. Да и ТРИЗ (теория решения изобретательских задач) одна из немногих (а то и единственная) технологических концепций мирового уровня, созданных в России (в СССР) касается именно изобретательства.
Но это лишь один из элементов паззла, который хоть и интересен сам по себе, но в отрыве от остальных компонентов, не позволяет понять глубинную логику загадочной русской души. Второй элемент также вырисовывается из фольклора. Думаю, мало кто будет спорить с тем, что русский – синоним слов «мрачный», «угрюмый», «печальный» и даже «депрессивный». Достаточно послушать народные песни. Как те, что пели 100 лет назад, так и те, что популярны сейчас. Это видно и по соотечественникам за рубежом (по мрачному и свирепому выражению лица, русские безошибочно выделяются в среде тех же европейцев). Русское искусство также не светится и никогда не светилось позитивом. Русский редко будет всем доволен, особенно в некоторой перспективе. «Все всегда плохо».
Однако глупо трактовать это явление «в лоб», прямолинейно. Нужно задуматься о корнях этого явления. А корни, похоже, таковы, что это обратная сторона перфекционизма. Только абсолютный перфекционист будет всегда недоволен, так как совершенство недостижимо. Но при этом, не стремиться к совершенству он не может – такова его природа. По русской (или вернее по российской) интеллигенции, как «обнаженному нерву общества» это видно наиболее отчетливо. Интеллигенция всегда всем недовольна, что заставляло многих деятелей отзываться о ней презрительно. Но это говорит лишь о том, что в интеллигенции, перфекционизм достигает своих предельных значений. У критиков интеллигенции (выходцев из этого же слоя) все то же самое.
Разумеется, перфекционизм – обоюдоострое оружие, в погоне за совершенством, неизбежно «летят щепки», притом в невообразимых количествах. Суммировав же перфекционизм с изобретательностью, можно увидеть и все чудовищные последствия, к которым способно привести подобное сочетание. Пожалуй, ни один из тоталитарных режимов, не демонстрировал такой изощренности в попытках создать искусственное общество с искусственным человеком (и что характерно, ни один из подобных режимов не преуспел в этом, как СССР). Но что есть то есть, из песни слов не выкинешь – стремление к совершенству в одних условиях позволяет создавать великие памятники, в других условиях- творить не менее дикие злодеяния. Стремление гордиться хоть чем-то, где русские «не хуже» - тоже растет из этого врожденного перфекционизма, и даже сомнительные достижения выглядят хоть какой-то компенсацией.
Третий элемент паззла национальной ментальности, также отчетливо заметный в фольклоре – стремление к справедливости. С этим у русских тоже особые отношения. Вообще, справедливость можно отнести к так называемым высшим ценностям, свойственным всем культурам. Но в России справедливость и несправедливость – фундаментальные понятия, влияющие на все мировосприятие. Малейший намек на несправедливость сбивает мотивацию к конструктивной деятельности, что в комплексе с перфекционизмом, уничтожает всякое желание что-то делать ради общего блага. В общем, «русских угоняли в рабство, но они и там не работали».
Получается достаточно гремучая смесь из изобретательности, перефекционизма и справедливости, вроде бы позитивных качеств по отдельности, но вместе провоцирующих создание адского цирка с человеческими жертвоприношениями. Можно ли сложить из этих трех букв слово «счастье»? А вот здесь проявляется интересный парадокс: такая национальная ментальность очень хорошо «слушается руля», но так как «рулевые» хронически неспособны управлять такой тонкой машиной, то мы неизбежно уезжаем или в соседнюю канаву или в ближайший столб. «Хотели как лучше, получилось как всегда». С одной стороны, русские – прирожденные изобретательные создатели идеального общества. С другой – идеалы в мире неосуществимы. А значит, возможны только метания от безумных инициатив к депрессии и обратно.
Поэтому, напрашивается только один вариант «национальной идеи»: не мешать. Любые попытки управления столь тонкими материями неизбежно ведут к очередному «русскому миру». Каждый человек является носителем национальной идеи, вот пусть каждый изобретает, стремится к совершенству и справедливости. Лишь бы это не ущемляло прав и свобод другого, который так же изобретает и стремится к совершенному справедливому миру. А все остальное – вырастет само, если ему не мешать.
