Эксперимент «Россия»
Недавно на страницах сайта «Русская планета» вышел завораживающий репортаж из жизни психиатрической больницы им. Бехтерева в городе Казани. Поводом для репортажа послужили несколько дел в Европейском суде по правам человека. Одно из таких дел — история молодой девушки, пойманной на контрольной закупке героина, а затем с диагнозом «параноидальная шизофрения» отправленной на принудительное лечение. Неизвестно, была ли это «настоящая» шизофрения или просто схожие симптомы, возникающие при злоупотреблении тяжелыми наркотиками (см. «допаминовая гипотеза шизофрении») — всего через пару лет к родителям вернулся мычащий человек-овощ, чья нервная система была залечена забористым химическим коктейлем нейролептиков по принципу стратегии «выжженной земли». Фоном проходит много пикантных подробностей больничной жизни: антисанитария, регулярные пытки и избиения пациентов. Надо всем этим возвышается зловещая фигура заведующей, которая даст 100 очков вперед строгой медсестре Ретчед из «Пролетая над гнездом кукушки». В общем, страшные американские кинофильмы — это наша русская действительность.
Притчей во языцех давно стало насилие в российских тюрьмах и армии. Но с основой российской жизни, построенной на издевательстве сильного над слабым, русских подчас знакомят еще раньше. Недавним хитом Ютуба стали сцены избиения детей в Амурском интернате N5. Прославился также детский сад N6 «Рябинка» Ярославской области — там трехлетнего экстремиста избили, заперев в туалете. Другое популярное видео — из детского сада на Колыме, где воспитательница лупцует целую группу, в порядке живой очереди. В избиении воспитанника обвиняется персонал города Череповца. На Алтае осуждена на исправительные работы учительница — за избиение семерых учеников посреди урока. В Хабаровском крае медсестры избили троих детей, чтобы те не мешали им пить водку. Это крохотная верхушка айсберга насилия, ежедневно творящегося в России — от тюрем до яслей.
Вы когда-нибудь задумывались, сколько их всего таких вокруг — профессиональных садистов, маленьких деспотов и тиранов? Все они уважаемые люди — профессиональные заслуги, выслуга лет, диссертации. И у всех всегда есть оправдания. В первую очередь — вечное нытье про маленькие зарплаты. Однако сложно поверить, что персонал дурдома запрещает больным мыться, а воспитательница поочередно избивает семерых плачущих воспитанников исключительно по вине маленьких зарплат. Так почему же?
Эффект Люцифера
Самый известный психологический эксперимент по изучению насилия в закрытых человеческих группах — Стэнфордский тюремный эксперимент. По мотивам этого интереснейшего действа было снято несколько кинофильмов, а в 2007-ом году руководитель эксперимента Филипп Зимбардо выпустил книгу «Эффект Люцифера».
Группу из 24-х молодых людей (преимущественно белых представителей среднего класса, дабы исключить «трудное детство» и прочий негативный бэкграунд) поделили на две команды — «охранников» и «заключенных». Первым выдали военную униформу и дубинки (как символ — само физическое насилие было над запретом), вторым — неудобную безразмерную одежду. Охранники быстро вжились в роль и принялись тиранить «заключенных» — отнимать еду и матрасы, заставлять спать на холодном полу и подолгу делать физические упражнения. В общем, началось все то, с чем русские сталкивается в тюрьме или в армии, а то еще в детском саду. Кончилось дело тем, что эксперимент прервали по этическим соображениям. Эскалация насилия заняла всего лишь шесть дней. К этому времени, уже многие надзиратели ходили на «работу» сверхурочно и совершенно бесплатно. Считается, что садистские склонности проявил каждый третий «охранник».
Такая ситуация — это круговорот страха и агрессии. Есть две группы людей, одна из которых наделена практически безграничной властью, но малочисленна. Перед ней стоит задача контролировать другую, более многочисленную группу людей. Страх требует исключить саму возможность бунта, лишив оппонентов человеческого достоинства. Отсюда и такие, казалось бы, бессмысленные вещи, как запрет на личную гигиену — заключенный должен чувствовать себя животным, а никак не человеком.
Страх также способствует сплочению команды надзирателей. Они готовы прощать друг другу проявления жестокости, которые сочли бы отвратительными в ином случае. Многие догадываются, что жестокость — это плохо, но когда жестокость совершают «свои» — значит так было надо! Ежедневное насилие приводит к феномену «расчеловечивания». Та сторона — это уже не люди («с ЭТИМИ по-другому нельзя!»). Не мудрено, что в такой ситуации наиболее эффективными надсмотрщиками становятся те, кто от природы склонен к садизму и лишен эмпатии — они придумывают наиболее изощренные издевательства и быстрее других продвигаются по службе.
Ключевой момент ситуации: отсутствие третьей стороны (сам Зимбардо играл на стороне охранников), которая могла бы быть арбитром — сглаживать конфликты и следить за соблюдением хоть каких-то куцых прав заключенных. Что сказал бы Зимбардо, случись ему побывать в больнице им. Бехтерева, ОВД «Дальний» или амурском интернате N5?
Спайс должен течь
Вспомним родную историю, которая идеальным образом вписывается в сценарий экспериментов Зимбардо.
Правители средневековой Московии обладали неограниченной властью над своими подчиненными, расценивая как собственность всю страну со всем ее населением. Население же делилось на две основные группы — первая занималась трудом, а вторая — осуществляла над ними административно-надзирательные функции. Первая группа — «тягловое сословие». Вторая — «служилое сословие», которое иногда по недоразумению именуют русской аристократией, тогда как оно было лишено самой основы существования западной аристократии — договора, который бы закреплял права и обязанности сторон, давал право на суд третьих лиц.
В отличие от заключенных, охранники стэнфордского тюремного эксперимента были вольны каждый день возвращаться домой, но не могли главного — перестать быть охранниками. Так и представители русского псевдонобилитета были свободны только в рамках своей строго регламентированной роли. Эта роль — следить, чтобы не иссяк поток средств и рабочей силы текущий в пасть русского государственного Левиафана («спайс должен течь!»). Для этого они должны были контролировать население на огромных территориях.
В 16-17 вв. произошло закрепощение не только крестьянства, но и всех остальных представителей общества. Крестьян прикрепили к земле и помещикам, ремесленников и купцов — к посаду и городам, служилых — к государю. Всяк сверчок знай свой шесток. Дальнейшая история — это эскалация подхода «нам все равно, что вы с ними делаете, но спайс должен течь!» К концу 17-го века в районе 80% тягловых дворов находились в частных руках. Податное сословие обязано было содержать и государство, и собственных надзирателей-помещиков. Окончательно оформило в собственность крестьян Соборное уложение 1649-го года, запрещавшее им жаловаться на своих владельцев. Введенная спустя 75 лет подушная подать еще более укрепила сложившуюся систему. Кроме того, податному сословию было строжайше запрещено всякое общение с иностранцами, а также несанкционированный выезд за границу. Долгое время это было запрещено и дворянской «элите».
Представьте себе огромную колонию-поселение, в которой охранники должны не просто контролировать заключенных, а еще и регулярно собирать с них дань — часть выплачивать тюремному начальству, а на другую часть жить самим. Кроме того, надзиратель не может оставить работу надзирателя — иначе он моментально перейдет в категорию заключенных. Его благосостояние и социальный статус зависит только от того, насколько хорошо он умеет вышибать бабло из подотчетного ему поселка. Заключенные же и вовсе лишены всего человеческого — не могут жаловаться даже тюремному начальству. Права, свободы? Нет, не слышали.
Представили? Добро пожаловать в Россию — тюремный эксперимент длинною в тысячу лет. Абсолютная, ничем не ограниченная власть закодирована в нашей культуре, разлита в самом русском воздухе. Эта власть — точка отсчета душевной мутации, вроде той, которой подверглись охранники стэнфордского эксперимента. До самых ее вершин доходят только прирожденные садисты, отрастив в процессе клыки, щупальца и раздвоенный язык.
Вечное возвращение
В 2002-ом году был проведен новый «тюремный эксперимент». В соответствии с актуальными веяниями, он стал одновременно и телешоу — BBC Prison Study. 15 человек были разделены на охранников и подчиненных, но в этот раз сила оказалась на стороне заключенных. Охранники имели в своих руках власть, однако не смогли ею воспользоваться — в их рядах не было единства и готовности к жестким действиям. Организаторы эксперимента утверждают, что здесь сыграло роль нежелание охранников выглядеть негативно в глазах других людей, незадействованных в эксперименте (напомню, что это было телешоу).
В 18-19 вв. элита Российской империи выглядела сборищем дикарей в глазах просвещенной Западной Европы (а сама система сильно отставала в плане экономической и военной эффективности). Все это заставило российское государство пойти на гуманизацию режима — в 1762 году свободу получило дворянство (Манифест о вольности дворянства), спустя сотню лет очередь дошла и до крестьян (отмена крепостного права в 1861-ом). В рядах дворян-надзирателей не было единства, и лучшие люди выступали против действующей системы.
Далее, видя слабость охраны, заключенные эксперимента BBС сумели выступить против надзирателей. Итогом стал бунт, крах системы и провозглашение Коммуны, в которой бывшие заключенные и охранники обладали равными правами. Однако благословенные дни Коммуны длились недолго. Двое бывших заключенных устроили «военный переворот» и провозгласили «новый тюремный режим» (много хуже прежнего). Защитники Коммуны не оказали сопротивления... и на самом интересном месте эксперимент был закрыт. Что же могло быть дальше? Чтобы узнать это достаточно взглянуть на историю России после 1917-го года. Бунт, краткий миг свободы, а затем — «новый строгий режим», пуще прежнего. Под знаменами которого построили общество эксплуатации более жестокой, чем во времена Соборного уложения.
В нынешней России всякая власть стремится вести себя как власть тюремная — это просто следствие нашей истории, обреченной раз за разом повторять сценарии тюремных экспериментов. За исключением кратких периодов, в России никогда не было власти в европейском ее понимании — власти ограниченной договорами, грамотами, конституцией. Россия — это вечное противоборство двух групп людей, одна из которых обладает абсолютной властью. В детском саду Амурской области маленьких россиян просто учили самой сути русской социальной системы — либо ты князь, либо грязь. Третьего не дано.
Но третье, конечно же, дано. Живейшим примером чего являются все западно-европейские страны. В эксперименте BBC был краткий, но многообещающий момент, когда к заключенным подселили опытного профсоюзного активиста. Его стратегия работы с охраной заключалась не в бунте и провокациях, а в организации Форума, в рамках которого заключенные и охрана могли бы придти к соглашению. Но в середине проекта активиста изъяли так же стремительно, как и ввели в сценарий, рассудив, что наглядную демонстрацию роли личности в истории можно считать оконченной.
Итак, какие могут быть выводы? Для успешной трансформации тюрьмы требуются три составляющие. Первое — неуверенность и разобщенность охраны. Охране должно быть стыдно, страшно и неуютно находиться в своей роли. Этому сильно способствует гласность, которой, в свою очередь, способствуют современные средства глобальной коммуникации. Показательно острая реакция российского истеблишмента на список Магнитского, содержащий всего-то пару десятков фамилий — это как раз оно. Не очень комфортно быть надзирателем концлагеря под прицелом видеокамер и мировой общественности. Второе — сплоченность и организованность заключенных. И, наконец, третье — нужны лидеры, понимающие ценность диалога и взаимодействия, не желающие возвращения в круговорот жестокости, страха и насилия. Несложно понять, что чем большую роль в протесте играют радикально настроенные граждане — тем выше и вероятность такого возвращения.
