Друзьям всё, врагам - закон... ну или произвол
Свершив локально-политическое событие дня, управление экономической безопасности и противодействия коррупции сегодня задержало мэра Ярославля Евгения Урлашова по подозрению в вымогательстве взятки. Задержание захватило не только ленты новостей, но и внимание колумнистов, пусть оно и имело серьёзных конкурентов в сегодняшнем новостном фоне: над Европой задерживают и обыскивают самолёт президента Боливии, в Египте подходит к концу ультиматум, выставленный армией, в конце концов в Кирове завершился процесс судебного типа над Навальным. Про Урлашова пишет целая команда авторов газеты Известия, сливы опубликовывает ЛайфНьюс, в Ярославль вылетает Михаил Прохоров, фейсбук Файбисовича-Клишина призывает всех честных людей лайком и шэром помочь жителям Ярославля. Позицию следствия обосновывает Маркин, чем дальше, тем больше входящий во вкус древнеримского площадного обвинения — пресс-секретарь Следственного Комитета с готовностью ссылается на медийные утечки сомнительной легальности, смакует скандальные подробности и, для проформы упомянув, что вину установит суд, театрально изничтожает обвиняемого в свете софитов.
Постараемся на Руфабуле не влиться в упорно воссоздаваемую атмосферу античного цирка с кровавой травлей в виде центрального зрелища, и сказать в сторону Урлашова нечто рациональное. Надо ли говорить вообще? Безусловно, надо. Урлашов — первый человек, прорвавшийся в исполнительную власть на платформе открытого противодействия Единой России. Противодействия не Путину, относительно которого Урлашов открыто говорил, что «не является его противником», а Единой России — партии, которую сам центр постепенно демонтирует в пользу чего-то менее одиозного и более контролируемого. Урлашова-не-противника-Путина поддерживают системнейшие СР, КПРФ и Гражданская Платформа Михаила Прохорова, ещё одного последовательного сторонника конструктивного общения с первыми лицами государства. Таким образом, прошедший в исполнительную власть Урлашов был настоящим пробным камнем для всех, кто до сих пор оставался убежден в способности системы меняться внутренними силами — что будет, когда победивший с огромным отрывом на выборах, умеренный, заручившийся поддержкой нескольких политических партий мэр станет подчищать укоренившиеся на золотоносных жилах коррупции местные «интересы»? Его в ночи вытащят из машины и кинут в карцер, вот что будет.
Нельзя преувеличить, насколько далеки местные оппоненты Урлашова от первых лиц государства — то мелкие откаты, что обеспечивают благоденствие местных единороссов-подрядчиков и не входят в сферу ничьих значимых интересов, коррупция на этом уровне власти вообще скорее вредит федеральному центру и ослабляет его власть. На это обычно и уповают сторонники «умеренных перемен». Ну не заинтересован же Путин, в самом деле, чтобы какие-то мелкие барыги наживались в Ярославле на коммуналке? Да он сам поддержит инициативы по борьбе с ними! Ошибка в этой логике совсем нетривиальна, и объяснить её в рамках светского разговора, как правило, невозможно — чтобы понимать, почему система, во главе которой стоит Путин, будет грубой физической силой оберегать каждую копейку прибыли своих функционеров от посягательств извне, надо понимать как вообще функционируют системы «естественной государственности», построенные на делегировании полномочий по насилию и сопутствующей автономии в извлечении рент. Именно эта автономия сохраняет продолжающуюся лояльность местных функционеров вертикали, без неё власть просто посыпется — действительно, центр прекрасно понимает системный вред низовой коррупции, но зря на это понимание уповать, так как сопутственно центр понимает и системообразующую роль коррупции в действующем политическом укладе. Для центра выгоды коррупции превышают её издержки и союзником в борьбе с ней он не станет никогда.
Но уголовное преследование Урлашова не только проливает свет на неизбежное воплощение в реальность логики «естественного государства», оно ещё и даёт нам повод научиться, наконец, распознавать эти воплощения, называть их по имени и соответствующе реагировать. Задачка, опять же, непростая. Есть у человека такой интересный сдвиг сознания — «вера в справедливый мир» — убеждение, что жертвы заслуживают своих бед, народ — своего правительства, правитель — своих полномочий, просто исходя из того, что беды, правительства и полномочия имеются в наличии. Де, не было бы заслуженно, и не было бы их вовсе, не бывает же дыма без огня.
Медиапространство уже наполнилось списками причин, по которым мы должны к Урлашову относиться отрицательно, и его преследование поддерживать — «зубы в Ницце лечил», «денег много нашли», «лихой человек», «взяточник». Все эти излияния достаточно глупы, но ещё более глупа ответная патетика, рисующая из Урлашова героя, опять же, с целью убеждения людей в том, что Урлашов хороший, а следовательно и любые действия против него несправедливы.
По сути же, вообще не имеет значения — хороший Урлашов или плохой. Более того, не имеет значения даже убедительность доказательств в пользу или против события предполагаемой взятки. Есть ли в России независимое следствие, способное установить полноценную картину произошедшего и непредвзято оценить наличие или отсутствие состава преступления? Нет. Есть ли в России суд, способный и готовый рассмотреть ошибки в позиции следствия и опровергнуть проистекающие из него заключения? Статистика оправдательных приговоров, составляющих менее одного процента от общего числа, говорит сама за себя. Можем ли мы в этих условиях рассчитывать, что нам когда-либо будет известна полнота картины действий Урлашова, которая позволила бы нам выносить моральные суждения о нём? Нет. И нет смысла спрашивать, была ли взятка, заведомо зная, что любой полученный ответ не будет иметь отношения к реальности, и тем более нет смысла морализаторствовать об Урлашове в ту или иную сторону. Оставим это дело Борису Межуеву, у него работа такая.
Что же имеет значение, если не моральный статус Урлашова? Только то, что происходящее нам говорит о системном характере политического уклада в России. Если Урлашов и брал откаты, это делает его совершенно обычным для российских реалий государственным деятелем. Хотите поговорить о взятках, давайте поговорим о соучредителе клуба Явара-Нева, Андрее Кадкине, который клал гнилые трубы в Петербурге по поддельным сертификатам, а теперь спокойно живет под домашним арестом, давайте поговорим о Михаил Иваныче и деньгах на Рирусе и Индокопасе — фирмах, строящих не имеющий отношения к Путину дворец в Сочи с семьями офицеров ФСО в соучредителях, давайте поговорим о кредитах, выданных Газпромбанком Тимченко для выкупа у самого же Газпромбанка активов по заниженной цене. Сложно представить что-либо лицемернее попыток кривить нос в сторону Урлашова за предполагаемое взяточничество на общем фоне российских новостей. Так почему предполагаемый взяточник Урлашов, казалось бы столь хорошо вписывающийся в общий коррупционный уклад страны, оказался в изоляторе? Потому что если и взяточник, то не свой.
Надо быть абсолютно четким относительно правил игры, которые нам предлагает действующий политический уклад, и предыдущее предложение его выражает сполна. У нас нет правых и виноватых; есть свои и не свои, и не своих уклад может только терпеть — а как только терпеть станет невозможно, то бросать их в тюрьму. Эти правила — реальность, их придумали не мы, а те, кто управляют средствами насилия, те кто единственно способен устанавливать правила, и этой способностью пользуются.
Лояльные комментаторы уже начали шутить, что кто-то из оппозиции готов защищать Урлашова, исходя из посыла: «пусть и взяточник, но свой». Пока для упражняющихся в риторике деятелей Интернета это остается шуткой, для «мальчишек» в форме — это просто повседневная реальность, жизненный принцип, успешно работавший с детства и до сих пор. Они своих не бросают.
