Тень керенщины за Навальным
Как известно, все объекты в этом мире — одушевленные и неодушевленные — имеют свойство отбрасывать тень. Об этом говорил еще булгаковский Воланд. Люди — чем они заметнее — бывает, отбрасывают еще и тень историческую. Что мы и видим в случае Навального.
О какой керенщине я говорю? Что я имею в виду? Керенщина — это хлесткий политический термин, дошедший до нас из далекого и всегда столь близкого 1917 года. Он подразумевает эдакую демократическую восторженность, позерство и демагогичность. Причем тут Навальный, спросите вы? При том, что в сценах встречи Навального на Ярославском вокзале я тень такой керенщины за ним увидел. Уж больно шибко напоминали иные встречающие восторженных гимназистов, когда-то носивших Керенского на руках. Этот момент есть, однако я говорю об иной керенщине.
Есть еще одна керенщина, под которой я подразумеваю несбывшиеся демократические надежды, измену им, подмену изначальных ценностей свободы их противоположностью, очередное замыкание нашей истории в круг безвременья и безнадежности. Скажем, в личности Керенского эта керенщина проявилась рецидивом имперской политики. Напомню: вскоре после Февраля на Дону собрался Войсковой Круг и провозгласил суверенитет области по образцу «допетровских времен». В ответ Керенский объявил это «изменой революционной родине» и готов был бросить на казаков два военных округа, намереваясь продолжить в отношении казачества политику московских царей, но не решился. Зато большевики вскоре продолжили...
Почему-то мало кто заметил, что эту ситуацию в точности повторил Борис Ельцин. Если в 1990 году он еще выступал с идеей создания в составе РФ семи русских республик и предлагал всем регионам и субъектам федерации брать сколь угодно суверенитета, то уже осенью 1991-го (сразу после Августа-91) Б.Н. чуть было не послал войска в Чечню, взявшую курс на независимость от России. Путь Ельцина от демократа-трибуна и любимца победившего народа до имперца и начинателя тяжелейшей колониальной войны, как и в случае с Керенским, оказался весьма недолгим.
Мы хорошо знаем, что и Навальный отягощен имперскими пережитками. Он шокировал Украину, заявив, что мы с украинцами — один народ. Он поддерживал агрессию Кремля против Грузии в 2008-м. Как, став президентом, он будет решать проблему Северного Кавказа? Путем отделения или путем очередного «замирения»? А, может, продолжит «кормить Кавказ»? Мы не знаем.
Опасность того, что Навальный в конце концов придет к политике «спасения России», т.е. империи (а значит и имперской системы власти) весьма велика. Часто можно слышать, что Навальный — это новый Керенский, новый Ельцин. Беда в том, что Навальный действительно может оказаться новым Ельциным, но только совсем не в том смысле, который подразумевают наши патриоты-охранители. Навальный может стать Ельциным № 2 как фигура, которая в очередной раз похоронит надежды передовой части общества на преодоление имперской исторической парадигмы и мирную трансформацию России в подлинную демократическую федерацию — договорную, равноправную и симметричную.
Вот о какой керенщине я говорю. О керенщине, как удивительной способности пылких русских демократов превращаться в угарных имперцев. Еще раз говорю — в данной политической ситуации я за Навального. Однако нельзя закрывать глаза на явные опасности, связанные с фигурой Навального как политика. Поддерживая Навального, необходимо четко видеть, где кончается борец за свободу, борец с Кремлем как определенным историческим типом власти, и где начинается очередной «спаситель России», новый кремлевский царь.
Довольно многие уже задаются вопросом: а не в том ли и секрет скорого освобождения Навального из-под стражи — Кремль уже углядел в нем фигуру, с которой можно договориться и даже ей, так сказать, «передать дела»? Однако не стоит впадать в подобную конспирологию. Лучше будем надеяться, что Алексей Навальный как личность и политик находится в становлении и развитии, что он способен учиться и расти. Однако эта наша надежда должна быть зрячей.
