Регионализация и самосознание
Давайте зададимся старым добрым вопросом: насколько бытие определяет сознание — как личности, так и некой целой общности? Насколько глубокие исторические коллизии, масштабная геополитическая «перепланировка» способны повлиять на базовые основы личной и массовой ментальности (или даже в корне изменить их)?
Начну как бы издалека.
Отразился ли на русском самосознании распад СССР?
Несомненно, отразился. Хотя русская политическая ментальность и остается пока в целом прежней, имперской, что, кстати, и неудивительно в свете «шапочного» вопроса данной статьи — ведь империя, несмотря на состоявшийся распад СССР, сохранилась. Распался прежний формат империи — Советский Союз, но империя осталась, пусть и в измененном формате, в виде РФ. Соответственно сохранился и весь комплекс массовых мифов, весь его сложный, но весьма устойчивый, как показало время, конструкт.
Единственное серьезное изменение в этом ментальном конструкте (причем настолько значительное, что при известных условиях грозит его обрушением) связано с фактом независимости Украины, точнее, с вынужденной необходимостью осознания Украины как ДРУГОЙ страны. Это осознание, напрямую связанное с очевидными геополитическими изменениями — очень сильный удар по традиционному русскому представлению о безусловной ценности империи с ее «библейской» неизменяемостью во времени и пространстве. Оказывается, империя не вечна, она может не только расти (что «нормально»), но и уменьшаться — вот что важно, вот где момент шока. Данное открытие подогревает, с одной стороны, злобные имперско-реваншистские настроения, а с другой — стимулирует тех разумных русских, которые допускают, что их историческая судьба вполне может быть и неимперской. Ментальность этой части (пусть и относительно небольшой, но перспективной) русского общества готова и к дальнейшей трансформации: ей чужды «надгробные рыдания» по СССР и даже регионализация самой РФ не рассматривается ею как нечто катастрофическое. Эта — передовая — часть русских уже готова к переформатированию своего исторического бытия из имперского в более компактное и соразмерное, связанное, прежде всего, с субэтническими факторами, традиционно подавляемыми имперским центром.
Напомню вновь о проекте раннего Ельцина по образованию в составе Российской Федерации предположительно семи русских республик. Давайте представим себе, что Ельцин в тот раз не отступил и смог осуществить задуманное. Понятно, что тогда русские оказались бы в совершенно новом геополитическом формате, а это, в свою очередь, неизбежно привело бы к изменению всех параметров их самосознания. Прежде всего, регионализация русского этноса привела бы к постепенному размыванию единого унифицированного русского имперского самосознания и началу формирования целого ряда регионально-субэтнических самосознаний с совершенно особой (прежде всего, базово — неимперской) системой ценностей и особым культурно-историческим мифом.
Очевидно, что в случае успешной реализации «русского проекта» Ельцина первичными для русских стали бы их региональные интересы, т.е. интересы той или иной русской республики. Таким образом, русский этнос и по факту, и по самосознанию перестал бы быть имперским, освободился бы от роли эдакого «хладагента» имперостроительства. Под воздействием принципиально новой исторической реальности весь грандиозный энергетический комплекс имперских мифов начал бы «коротить» и последовательно «вырубаться». Изменившаяся геополитика перепахала бы русскую ментальность, которая смогла бы трансформироваться из, условно говоря, общинно-колхозного (имперского) состояния в совершенно новое, «кулацко-хуторское» качество, определяемое не принадлежностью к абстрактной (просто в силу своих несоразмерных человеку масштабов) «великой родине» (реальным собственником коей является имперская номенклатура), а прямой сопричастностью к МОЕЙ земле, МОЕМУ краю, что предполагает, в том числе, особую рачительность и бережливость. Соответственно в корне изменилась бы и вся система взаимоотношений регионов с центром, сделав неизбежной переустройство страны на основах подлинного федерализма.
Повторяю, регионализация русского народа неизбежно вызвала бы процесс общей ментальной перестройки, переоценки ценностей и как следствие — распад всего комплекса имперских мифов. Прежде всего, исчезло бы гипнотизирующее воздействие царистского российского исторического мифа (взятого на вооружение сталинской историографией и перешедшего по наследству к тов. Путину). Развеялись бы, как дым, мифы о «сильном централизованном государстве», без которого нам якобы не прожить, а также мифы о безусловной и извечной всенародной нужде в «царе», о «зловредном и от века враждебном нам Западе» (поскольку демонтаж антизападной по своей исторической природе империи на корню снял бы проблему конфронтации с Западом).
Начнет выдыхаться и миф о «великой победе», поскольку по-настоящему эффективно он работает только в имперских условиях и в имперском историческом контексте: мы видим, что этот миф в огромной мере утратил свое системообразующее значение в независимой Украине, Грузии, Молдавии (в этих странах его открыто ставят под сомнение)... Какое значение он имел бы сейчас для той или иной русской республики в случае реализации проекта Ельцина? Да не большее, чем фигура какого-нибудь Ивана Грозного из оставшейся в прошлом имперской эпохи. То есть минимальное. Русским регионам, ступившим на путь неимперского становления, потребовалась бы своя история, свои герои (и они непременно нашлись бы). А также своя культура, обусловленная регионально-субэтническими особенностями (и она, конечно, сложилась бы).
Означало бы осуществление «русского проекта» Ельцина раздробление и расчленение русского этноса? Да ни в коей мере. Разумеется, освобождение от имперской унификации резко усилило бы региональные различия в русском народе. Однако маньячные разговоры о расчленении оставим нашим имперским оппонентам. Несомненно, что между русскими республиками в составе обновленной Федерации существовала бы тесная экономическая, политическая и культурная взаимосвязь. Что, впрочем, не исключало бы возможность формирования на их основе новых политических наций...
Однако вернемся к теме. Смог бы Ельцин осуществить свой «русский проект», если бы по-настоящему захотел это сделать? Несомненно, да. Ельцина остановили его химерические страхи, а главное — аппаратно-номенклатурное стремление остаться кремлевским царем, а это было бы невозможно в случае радикальной федералистской перестройки страны. Очевидно, не очень долго думая, Б.Н. отказался от идеи русских республик и ступил на последовательно имперский путь: уже осенью 1993 года, едва отгремела танковая канонада на Пресне, он административно разгромил практически уже созданную снизу Уральскую республику, сняв Росселя и разогнав Свердловский облсовет, а в конце 1994-го приступил к «замирению» Чечни...
А ведь на волне демократического подъема конца 80-х и начала 90-х ельцинский «русский проект» был вполне реализуем. Думаю, соответствующие решения были бы с энтузиазмом приняты и на федеральном и на региональном уровнях — а затем, повторяю, уже сама геополитика, сама история формировали бы на российском пространстве новую ментальность, новые экономические и политические отношения, новые культурные типы. Пойди тогда Ельцин до конца — и сегодня, спустя 20 с лишним лет, мы имели бы совсем иную панораму нашей действительности, а главное — иной тип русской личности. Но, очевидно, и на Ельцина повлияла своего рода «геополитика»: ведь он сидел в Кремле, который из кого хочешь (хоть из Ленина с Троцким, не говоря уж о Сталине) сделает «собирателя земель». Бытие среди царских усыпальниц и палат, думаю, в немалой степени определило сознание Б.Н. А если бы президент Ельцин вдруг обосновался в скромном, но столь прекрасном Владимире или в уютном и изысканном Ярославле? Или (еще пуще) — в Новгороде?..
Так как же ответить на вопрос, вынесенный в начало статьи? Объективно дело идет к тому, что Россия перестанет быть империей, а, мы, русские — имперским народом. Вполне вероятно, что скоро мы окажемся в «воде» — да, зябкой и бурной — новой истории, имя которой — регионализация России. Научимся плавать — отлично. Утонем — туда и дорога (это не русофобия, а всего лишь неумолимая логика мирового исторического опыта). Главное не рыпаться обратно на привычный имперский берег — можно со всей дури наткнуться носом на упругую натовскую подошву. Так что придется плыть. Причем, по-общечеловечески и цивилизованно. Ибо невозможно продолжать и далее быть этногенератором мракобесия, отравляющим жизнь всем, кто стремится вырваться (или уже вырвался) из заколдованного круга т.н. «русского мира»: Украине, Грузии, Балтии. Нам просто придется измениться или банально исчезнуть, оставив обильный и очень поучительный материал для будущих археологов, историков и психоаналитиков.
