Наивная капковщина
В дискуссиях, которые на протяжении своей деятельности порождал глава департамента культуры Сергей Капков интересно вот что. Человек занимался парками, музеями, театрами. Ничем другим не занимался. Узкий профиль, специфический, далекий от сердца отечественной экономики и прилегающей к ней политики. Надстройка из надстроек, как отметил бы марксист; в любом случае дело важное, но не относящееся к стрежневым функциям государства. И вот из этого профессионала по паркам, удивляющего население искоренением раздолбайства в подконтрольной ему вотчине, делают первопроходца европейского Ренессанса в России, чиновника нового типа и вообще буревестника перемен в сторону гуманизма и рационализации.
Потрясающая совершенно роль. Даже если опустить всю противоречивость деятельности Капкова, (зоопарк, Музей Маяковского), парки и музеи — это всего лишь парки и музеи. Это абсолютно периферийные вопросы для государственного уклада и именно поэтому их можно решать как угодно, в том числе и достаточно хорошо. В России много таких проблем, проистекающих из того, что аппарат ручного управления отпускает большую часть государственных функций на самотёк, дабы они погрязли в бюрократизме и местечковом стяжательстве. В этих сферах действительно достаточно поставить толкового менеджера, подкрепив его полномочиями на уничтожение сложившихся отношений. Как пример, общепит в Парке Горького действительно можно было рационализировать, выгнав оттуда кавказские кафе, разобравшись с их спонсорами и открыв пространство для свободной торговой деятельности. Капков это всё и сделал, чай местные грузинские предприниматели не "кооператив Озеро".
Теперь к главному. Принципиальные проблемы отечественного общественного уклада проистекают как раз из того, что "кооператив Озеро" есть. Из того, что в России сложилась целая конфедерация различных групп, чьи интересы в любой ситуации ставятся выше закона, выше прав граждан, поверх вообще всего, кроме воли первого лица, обеспечивающего этой конфедерации относительно мирное, но очень благополучное существование. Именно эти привилегии некоторых лиц, их возможность действовать вне правовых рамок, и являются принципиальной проблемой. Она в свою очередь порождает целый сонм проблем периферийных, включая состояние парков, но я здесь не буду вдаваться в политологическое описание процесса, посредством которого этого происходит. Тем более, что в общих чертах он понятен любому русскому.
Периферийные проблемы можно решать. Более того, сами выгодополучатели этого уклада заинтересованы в том, чтобы эти периферийные проблемы решались, дабы уклад был терпимым для бесправных подданных и не создавал лишних поводов для бузы. Подданные тоже, конечно, заинтересованы в том, чтобы периферийные проблемы решались — в конце концов, приятнее гулять по чистому парку, чем по грязному. Но совершенно абсурдно в решении проблем периферийных видеть решение проблемы принципиальной. Наоборот, если рассмотреть вопрос в прагматичной экономической оптике, чем более эффективно решаются периферийные проблемы в укладе, основанном на произволе, тем больше места остается для самого произвола. В государстве, где сплошной бардак и население постоянно озлоблено, жадный бандит вынужден ходить по грани, в страхе пробудить чудовище народного гнева. В государстве же относительно благополучном платой за это благополучие и порожденное им умиротворение будет расширение произвола вплоть до самой крайней границы, приемлемой обществом. В виду чистых парков и вежливых милиционеров эта граница будет дальше, только и всего.
Это совершенно не значит, что профессионалы, решающие периферийные проблемы, являются сознательными врагами населения, прикрывающими преступления. Наоборот, большая часть этих профессионалов занимается своим делом совершенно искренне, и обосновано констатирует, что их деятельность решает объективные проблемы. Задачи решить главную проблему они себе в принципе не ставят, а возможно даже не признают её существования. В любом случае, они остаются абсолютно честными и перед нами, и перед собой. Опасная подмена начинается, когда энтузиазм по поводу решения проблем периферийных заставляет людей усматривать в этих решениях надежду на преодоление проблемы принципиальной. Хотя решения периферийных и принципиальных проблем друг с другом связаны мало, а мотивация, стоящая за ними, вполне может быть и прямо противоречащей.
Есть и другой момент. Жертвами произвола, в конце концов, становятся отдельные лица, а жертвами государственного раздолбайства становятся все. Решение периферийных проблем, даже пусть оно сопровождается расширением произвола, для многих вполне себе самоцель — особенно если человек уверен, что его-то произвол не затронет. В этом плане, капковщина — достаточно рациональная стратегия перекладывания своих проблем на плечи других, незнакомых людей. Кто-то может и сидит в тюрьме, зато мы по красивому парку гуляем. Связь между этими двумя фактами неочевидна и легко себя убедить в том, что её и нет вовсе. Ну, пока в дверь не постучат.
