Фотосет

Освобожденные женщины Востока

Освобожденные женщины Востока
Художница Сузан Камали,Тегеран, 1979 год

В этом году исполняется 35 лет исламской революции в Иране, сокрушившей процесс вестернизации и модернизации страны, запущенный Мохаммедом Реза Пехлеви, последним иранским шахом. Его называли «персидским Ататюрком», но, в отличие от своего турецкого предшественника, шах не смог стать демократом. Его авторитаризм был сродни методам Петра Первого. Тот тоже страстно хотел, чтобы все вокруг стало «как в Голландии», но при этом мало считался с количеством человеческих жертв, брошенных на алтарь «голландизации».

В итоге, когда в аэропорту Тегерана торжественно приземлился «иранский Сталин» — аятолла Хомейни, у Пехлеви практически не осталось сторонников. Даже любимая и обласканная шахом армия заняла предательский нейтралитет. Позже это выйдет военным боком — большинство офицерского состава подвергнется жестоким репрессиям со стороны исламистов.

Тем не менее, имея перед глазами нынешний Иран, где забивают камнями инакомыслящих и женщин, где вызревают истоки мирового терроризма, вспоминая Пехлеви невольно займешься переоценкой шахского наследия. А оно впечатляет.

Так, шах инициировал изучение атомных технологий, радиоэлектроники, строил металлургические заводы, модернизировал армию, открыл первый в стране университет, конфискованную у помещиков землю раздавал крестьянам, стимулировал развитие искусства и, по сути, создал такое самобытное явление, как иранский кинематограф. Строил хайвеи, железные дороги, аэропорты, школы. Боролся с клерикализмом и исламским терроризмом, поддерживал Израиль. При шахе в Иране стал выходить «Плейбой». Тегеран в то время был одной из модных мировых столиц — здесь кипела ночная жизнь, клубы и рестораны появлялись, как грибы после дождя.

Настоящий прорыв произошел в области общественных отношений. Женщины получили избирательное право, избавились от необходимости ходить в парандже, обрели возможность учиться в ВУЗах и посещать салоны красоты. Третья жена шаха Фарах Диба, весьма популярная среди женского населения страны, блистала на обложках модных журналов наравне с Жаклин Кеннеди. Именно переворот в гендерных правах вызывал особую ненависть традиционалистов и исламских клерикалов. Не случайно, что одними из первых контр-реформ Хомейни был возврат к «заветам предков» — адату, шариатскому суду и любимой парандже.

После прихода к власти Хомейни стал давить инакомыслящих похлеще шаха и его охранки САВАК. Рахбар (вождь) расправился и с правыми, и с левыми, подавил оппозицию внутри духовенства. За пару лет было казнено более 20 тыс. членов ОМИН (Организация моджахедов иранского народа), марксистов-исламистов, бывших в авангарде сопротивления шахскому режиму. Несколько миллионов человек в спешке покинули исламистский Иран. Была разгромлена армия, в первые месяцы после триумфа исламистов казнено более 30 генералов, сотни офицеров среднего звена и 20 тыс. кадровых военнослужащих. Чуть позже, в ходе кровавой ирано-иракской войны, неопытность иранской армии скажется прямым образом — самым успешным тактическим действием иранцев будет считаться «людская волна». В той войне Иран потеряет до 900 тыс.человек.

Достаточно взглянуть на иранских женщин до и после исламской революции, чтобы понять — насколько радикально страна погрузилась из современной цивилизации обратно в средневековье. Нынешний исламистский режим в Иране не выглядит неуязвимым, но насколько само общество готово к прогрессивным преобразованиям? Отзвуки вестернизации 60-70 годов по-прежнему будоражат значительную часть иранской интеллигенции, крестьянства, предпринимателей, женщин, многочисленную эмигрантскую общину, но возможно ли преодолеть «вековые традиции», человеческую инерцию и агрессивный джихадизм?

По материалам Magnum Photos

Девушки на выставке африканского искусства. Тегеран, 1977 год.
Ночная жизнь в Тегеране. 1977 год, кабаре.
Иранский рестлинг.
Художник Гаджим Гадзезаде в своей мастерской в Тегеране, с подругами. 1978 год.
Летнее кафе в Тегеране.
Салон красоты в Тегеране, 1978 год.
Студентки на лабораторных работах. Химический факультет Тегеранского университета.
Вступительные экзамены. Тегеранский университет, 1977 год.
Рабочий на НПЗ в Абадане, одном из крупнейших в мире, 1977 год.
Работники завода по производству бытовой техники.
Рабочий автомобильного завода в Тегеране.
В сборочном цехе завода автопроизводителя Ария-Шахин.
Банкет по случаю 2500-летия иранской монархии с участием августейших особ из Европы.
Дипломат, министр финансов, премьер-министр Амир Аббас Ховейда, на своей даче на Каспийском море, справа его жена. Был казнен в 1979 году сторонниками Хомейни.
Иранская пара в парке развлечений.
Королевская чета.
Благотворительный вечер, организованный фондом королевы Фарах.
Королева Фарах.
Королева с дочерью Фарахназ.
Вторая половина 60-х, Тегеран.
Королева Фарах на выступлениях акробатов-мотоциклистов.
В химлаборотории Тегеранского университета.
Принцесса Фарахназ в ресторане самообслуживания.
Фарах на молодежном фестивале.
Семья шаха Пехлеви.
Исламская революция освободила иранских женщин от вредных буржуазных привычек.
Прогноз погоды в современном Иране.
Лидер группировки марксистов-исламистов Ашраф Рабиль.
Лекция в Тегеранском университете в 1986 году.
Тегеран, 1986 год.
41 717

Читайте также

Культура
Судьба русской матрицы

Судьба русской матрицы

Ускоряющееся приближение очередной (или, быть может, последней) исторической развилки вновь ставит перед Россией вопрос о стратегическом будущем. Но, как ни странно, серьёзных разговоров об этом почти не ведётся. То ли злоба дня слишком приковывает к себе, то ли безотчётная боязнь будущего в её национальной формулировке – «авось пронесёт» – выстраивает высокий психологический барьер. Но вернее всего, глубоко в общественном подсознании коренится тяжёлая догадка: исторического будущего у России в её нынешнем виде нет.

Андрей Пелипенко
Политика
Иран лучше России?

Иран лучше России?

Мы постоянно слышим опасения о том, что Россия превращается в «православный Иран». Однако об Иране, в свою очередь, говорят, что он стоит на пороге своей «перестройки и гласности». По мнению мировых лидеров, куда большую угрозу человечеству представляют Россия и «Исламское государство». Иран — враг «Исламского государства», а значит, он превращается чуть ли не в союзника Запада. Также Иран — крупнейшая «нефтяная» страна, мечтающая «заменить» или хотя бы немного вытеснить из этой ниши Россию. Правительство Ирана уже неоднократно заявляло, что готово поставлять нефть в Европу, чтобы та была менее зависима от режима Путина.

Русская Фабула
Политика
Плата за «уникальность»

Плата за «уникальность»

Тенденция такова, что кремлевские и околокремлевские пропагандисты говорят уже больше не о существующих в стране проблемах с коррупцией, нищетой, образованием, медицинским обслуживанием и жильем, а о том, что все эти проблемы — плата за российскую уникальность. Разумеется, пропаганда имеет свойство воздействовать на общественное сознание, особенно если общественное сознание запугано образом внешнего врага.

Владислав Копылков