Освобожденные женщины Востока

В этом году исполняется 35 лет исламской революции в Иране, сокрушившей процесс вестернизации и модернизации страны, запущенный Мохаммедом Реза Пехлеви, последним иранским шахом. Его называли «персидским Ататюрком», но, в отличие от своего турецкого предшественника, шах не смог стать демократом. Его авторитаризм был сродни методам Петра Первого. Тот тоже страстно хотел, чтобы все вокруг стало «как в Голландии», но при этом мало считался с количеством человеческих жертв, брошенных на алтарь «голландизации».

В итоге, когда в аэропорту Тегерана торжественно приземлился «иранский Сталин» — аятолла Хомейни, у Пехлеви практически не осталось сторонников. Даже любимая и обласканная шахом армия заняла предательский нейтралитет. Позже это выйдет военным боком — большинство офицерского состава подвергнется жестоким репрессиям со стороны исламистов.

Тем не менее, имея перед глазами нынешний Иран, где забивают камнями инакомыслящих и женщин, где вызревают истоки мирового терроризма, вспоминая Пехлеви невольно займешься переоценкой шахского наследия. А оно впечатляет.

Так, шах инициировал изучение атомных технологий, радиоэлектроники, строил металлургические заводы, модернизировал армию, открыл первый в стране университет, конфискованную у помещиков землю раздавал крестьянам, стимулировал развитие искусства и, по сути, создал такое самобытное явление, как иранский кинематограф. Строил хайвеи, железные дороги, аэропорты, школы. Боролся с клерикализмом и исламским терроризмом, поддерживал Израиль. При шахе в Иране стал выходить «Плейбой». Тегеран в то время был одной из модных мировых столиц — здесь кипела ночная жизнь, клубы и рестораны появлялись, как грибы после дождя.

Настоящий прорыв произошел в области общественных отношений. Женщины получили избирательное право, избавились от необходимости ходить в парандже, обрели возможность учиться в ВУЗах и посещать салоны красоты. Третья жена шаха Фарах Диба, весьма популярная среди женского населения страны, блистала на обложках модных журналов наравне с Жаклин Кеннеди. Именно переворот в гендерных правах вызывал особую ненависть традиционалистов и исламских клерикалов. Не случайно, что одними из первых контр-реформ Хомейни был возврат к «заветам предков» — адату, шариатскому суду и любимой парандже.

После прихода к власти Хомейни стал давить инакомыслящих похлеще шаха и его охранки САВАК. Рахбар (вождь) расправился и с правыми, и с левыми, подавил оппозицию внутри духовенства. За пару лет было казнено более 20 тыс. членов ОМИН (Организация моджахедов иранского народа), марксистов-исламистов, бывших в авангарде сопротивления шахскому режиму. Несколько миллионов человек в спешке покинули исламистский Иран. Была разгромлена армия, в первые месяцы после триумфа исламистов казнено более 30 генералов, сотни офицеров среднего звена и 20 тыс. кадровых военнослужащих. Чуть позже, в ходе кровавой ирано-иракской войны, неопытность иранской армии скажется прямым образом — самым успешным тактическим действием иранцев будет считаться «людская волна». В той войне Иран потеряет до 900 тыс.человек.

Достаточно взглянуть на иранских женщин до и после исламской революции, чтобы понять — насколько радикально страна погрузилась из современной цивилизации обратно в средневековье. Нынешний исламистский режим в Иране не выглядит неуязвимым, но насколько само общество готово к прогрессивным преобразованиям? Отзвуки вестернизации 60-70 годов по-прежнему будоражат значительную часть иранской интеллигенции, крестьянства, предпринимателей, женщин, многочисленную эмигрантскую общину, но возможно ли преодолеть «вековые традиции», человеческую инерцию и агрессивный джихадизм?

По материалам Magnum Photos