Силы добра и силы разума

Едва ли не самая частая фраза, которую я употреблял, обсуждая в последние недели Майдан — «украинцы подрывают мою мизантропию!» В самом деле, здравомыслящие интеллектуалы давно привыкли к тому, что никакого добра не существует, это все сказки для детей, а существуют лишь разные формы зла, конкурирующие друг с другом, и можно лишь выбирать среди них наиболее тебе полезные или, по крайней мере, наименее вредные. Нет, не в том смысле, что все проплачено и никаких идеалов вообще не бывает — такая позиция есть просто глупое и примитивное жлобство, характерная не для интеллектуалов, а для «титушек», судящих обо всех по себе; на самом деле идейные, конечно, существуют, но поскольку человек en masse — ленивая, жадная и злобная скотина, лишь более (на Западе) или менее (в остальных регионах) отлакированная цивилизацией, то и идеи у него соответствующие, а лакировка облезает при первых же признаках серьезного кризиса. И вчерашние добрые соседи, десятилетиями раскланивавшиеся друг с другом и даже ходившие друг другу в гости, идут друг друга резать, а прелестный туристический городок, еще вчера отличавшийся почти нулевой преступностью, превращается в клоаку, где хозяйничают насильники, вандалы и мародеры. Причем в какой-нибудь вполне европейской Югославии это происходит ничуть не с меньшей легкостью, чем в арабском Египте или в Чечне. А уж примеры из более давней истории — что творили идейные в якобинской Франции, нацистской Германии, про большевицкую Россию и остальной коммунистический лагерь уж молчу — и вовсе наводят на мысль, что уж лучше бы они и впрямь были проплаченными. Перекупить обошлось бы дешевле.

В общем, все это приводит к выводу, что революция есть штука крайне скверная, которую следует всячески избегать, а уж если она все же случается, поскорее ее сворачивать. Что «радикал» — это ругательство (а «максималист» — и вовсе диагноз), а компромисс со злом — признак добродетели. Что «умный должен уступить» (с детства ненавижу этот тезис, призывающий умных капитулировать перед дураками). Что лучше пожимать злодеям руки и натягивать при встрече фальшивые улыбки. Да и вообще, что значит «злодеи», люди — они и есть люди, что с них взять. Те, кто им противостоит, если и лучше, то ненамного. «Этот вор уже почти весь дворец достроил, а новый придет — опять с фундамента начнет.» А честных и благородных, буде таковые еще не вымерли, в лучшем случае в очередной раз разведут, как лохов.

Причем Оранжевая революция 2004, а вернее, ее последствия, эту брюзгливую мудрость в очередной раз подтверждала.

И тут случается Евромайдан.

В статьях, описывающих его, недаром так часто встречаются сравнения со средневековьем — причем, разумеется, не с реальным, а с идеализированным, из фэнтези. И дело тут не только в сходстве антуража — шлемы, щиты, катапульты, пламя и черный дым, «крепость Майдан», городское ополчение, вступающее в последний отчаянный бой с профессиональной армией безжалостного тирана. Дело в том, что Майдан — это химически чистое противостояние Добра и Зла. Не большего и меньшего зла, не властных или коммерческих амбиций обеих сторон, которые имеет смысл поддерживать или не поддерживать из тактических соображений — а именно вот так, по-фэнтезийному, с большой буквы. И хотя я уже говорил, что Россия — это как раз-таки фэнтезийный Мордор, приверженный злу не в силу каких-либо прагматических соображений, на которые так любят рассчитывать поклонники Realpolitik, а в силу своей имманентной природы, но чтобы этому абсолютному злу противостояло столь же абсолютное добро — нет, так не бывает. Только не в реальном мире.

Оказалось — бывает.

Кое-кто пытался убедить меня, что я напрасно идеализирую Майдан. Что, мол, ну да, они стоят за правое дело, но сами при этом — самые обычные люди со всеми их пороками. Не согласен, ибо есть с чем сравнивать. Самые обычные люди либо «дома сидят, телевизор смотрят», либо, если уж выходят на акции протеста, то или разбегаются от первого же удара дубинкой (не говоря уже о выстреле), или устраивают погромы и грабежи (причем «или» включающее). Оставляют за собой груды мусора, пьянствуют, дерутся, насилуют (как было в том же Египте на площади Тахрир). Идут, как покорное стадо, за вождем, скандируя его имя — или бессильно разбредаются, бормоча «а что мы могли сделать, у нас нет подходящего лидера».

Обычные люди не стоят неделями на морозе, не только не превращаясь при этом в бомжей, но, напротив — организуя, несмотря на противодействие властей, все сложное жизнеобеспечение многотысячного лагеря настолько хорошо и эффективно, что городским коммунальщикам (профессионалам, которым за это зарплату платят!) впору только завидовать. Обычные люди не обеспечивают своими силами, без всякой внешней полиции и без карательной системы — самооборона Майдана никого не могла расстрелять, посадить в тюрьму или хотя бы выпороть — идеальный порядок и сухой закон (тем более в условиях, когда власть засылает провокаторов). Обычные люди, взяв штурмом здание, отправляются тырить компьютеры и писать на стенах «здесь был Вася», а не опечатывают кабинеты и не организуют первым делом уборку помещений от последствий штурма. Обычные люди не стоят на баррикадах в минус двадцать пять, всю ночь бросая в огонь тяжелые покрышки и дыша их ядовитым дымом. Не отбивают все попытки штурма, когда против них используются все средства, специально разработанные для такой цели — водометы (зимой!), БТРы и целые орды натасканных карателей, как это было в самую страшную ночь с 18 на 19 февраля, когда фраза «дожить до рассвета» из советского киноштампа превратилась в жуткую реальность. В ночь, когда режимом были захвачены почти все позиции (многие без боя, потому что в результате «переговоров», которые так приветствовали противники радикализма, повстанцы заранее ушли оттуда сами), когда были разрушены все баррикады (чему очень поспособствовала предшествовавшая оттепель, нехарактерная для этого времени года — а иначе многотонные ледяные монолиты стали бы серьезным препятствием даже для БТРов), когда линия фронта проходила уже по середине самого Майдана, когда вокруг площади, словно шакалы, собрались «титушки», получившие команду добивать тех, кто попытается вырваться из-под дубинок беркутни, и государственный изменник и враг народа — не в сталинском, а в самом буквальном смысле! — «регионал» Царев в эфире путинского телевидения вещал, что Майдана не будет уже через час. Его бы и не было, если бы его защищали обычные люди... А со сцены, которую от передовой отделяли уже считанные десятки метров, через питаемые от генератора динамики (все электричество Майдану отрубили) продолжали звучать выступления, координирующие команды («Восемь хлопцев на правую баррикаду!» «Женщины, девушки, отходите за сцену!» «Срочно нужны шины в центр!» «Не поворачивайтесь спиной к ’Беркуту’!»), молитвы, революционные песни («Под суд народный, трибунал каждый пойдет регионал!») — и, конечно, гимн Украины, который, как всегда, подхватывала так страшно уменьшившаяся, но вопреки всему державшаяся площадь.

Обычные люди не идут в атаку практически с голыми руками — что такое палка или даже одиночная бутылка с бензином против «калашниковых», против винтовок засевших на крышах снайперов? Посмотрите видео этой атаки. Это поразительное зрелище. Очень тяжелое, когда понимаешь, что люди, падающие у тебя на глазах — это не актеры и не каскадеры, когда всматриваешься в каждого упавшего в надежде — пусть он пошевелится, пусть окажется, что он только ранен! — хотя все равно уже знаешь окончательные цифры погибших. Но — зрелище поразительное. Как офицер, пусть и в невеликом звании лейтенанта запаса, я бы в такой ситуации приказал немедленное отступление. А эти люди идут вперед. Медики под огнем выносят раненых и убитых, а остальные продвигаются вперед, перетаскивая баррикады и закрепляясь на новых рубежах. И ведь это не смертники, которым в спину смотрят пулеметы заградотрядов, и не какие-нибудь «шахиды» с промытыми пропагандой и наркотиками мозгами. Никто не одурял их ни гашишем, ни мухоморами, ни «фронтовыми ста граммами» (см. выше про сухой закон). Посмотрите неполный список погибших майдановцев (не только в том бою, но и в нем в том числе). Всмотритесь в их лица (кстати, в конце там есть и список погибших ментов — контраст впечатляющий!), прочитайте биографические справки. Это не фанатики. Это разумные люди, понимавшие, на что — и за что! — они идут. И режим со всей его бронетехникой, снайперскими винтовками и профессиональными карателями, свезенными со всей страны — режим, который, казалось бы, имел все, чтобы размазать их по асфальту, воплощая мечты путинского пресс-секретаря Пескова (и, конечно, его хозяина) — посыпался перед ними, как карточный домик. Словно все в тех же сказках, где сила Добра разрушает злое колдовство, и грозные силы Тьмы развеиваются в считанные мгновения. Офицеры разбежались, бросив своих подчиненных на произвол судьбы. (Поскольку в сказки мы не верим, сразу появилась версия, что это была провокация режима — пусть, мол, повстанцы захватят Раду и Кабмин и дадут нам повод ввести чрезвычайное положение. Хотя его, под названием «контртеррористической операции», по сути ввели и так. Но, если это было и так, паханат перехитрил сам себя. Повстанцы не стали форсировать события и просто позволили начавшему разваливаться режиму рухнуть — что произошло с удивительной быстротой. И уже на следующий день вошли в Раду и Кабмин на совершенно законных основаниях.)

Вскоре после той атаки на Институтской на Майдан уже вели десятки пленных ментов. Видно было, кстати, что некоторых из них помяли при задержании — но вот потом их уже не били. Кое-кто из повстанцев рвался свести с ними счеты, но охрана не позволила. Постоянно звучало: мы — не они, мы выполняем Женевскую конвенцию, мы не воюем с пленными. В конечном счете их посадили в автобус и отправили домой. Это было разумно — с одной стороны, среди захваченных, скорее всего, не было тех, кто стрелял по людям, с другой — гуманное обращение со сдавшимися было необходимо, чтобы и их коллеги прекратили сопротивление. Но и в целом за все время Майдана не было никаких эксцессов, связанных с избиением, унижением, пытками или, тем более, убийствами пленных, захваченных повстанцами. Все это проделывала исключительно другая сторона, опять-таки предельно четко обозначая границу между Добром и Злом.

Вообще, нет такой гнусности, которой бы не проделывал паханат Януковича и его защитники в ходе этих трех месяцев противостояния. Прицельная стрельба в голову, в глаза (поначалу — резиновыми пулями, но и это многим стоило зрения; всего за время конфликта глаз лишилось около 70 человек — вдумайтесь в эту цифру!) Применение водометов в мороз и светошумовых гранат, которые мало того что запрещено кидать в толпу, потому что взрывом такой гранаты отрывает руку — так их еще, в лучших традициях террористов, обматывали лентами с гвоздями. Похищения, пытки и убийства активистов (в том числе — раненых прямо из медицинских учреждений). Широкомасштабное использование уголовников, а также уголовных методов самими «правоохранителями» — избиения, уничтожение машин, погромы. Как иронично заметил один из комментаторов в интернете, обычно во время революции восставшие поджигают машины и бьют витрины, а полиция пытается этому помешать — а тут все наоборот: организованные властью «титушки» устраивают поджоги и погромы, а силы самообороны Майдана и патрули жителей защищают от них город. Но дальше все стало еще хуже — стрельба боевыми патронами по безоружным (посмотрите еще раз, кто падает в уже упомянутом или в этом видео и чем они вооружены), прицельно в голову и шею — никаких «шальных пуль», опять-таки сознательное выцеливание журналистов и врачей, препятствование работе «скорых», разгром полевых лазаретов с избиением всех, кто подвернется под дубинку, поджог Дома профсоюзов, где тоже был развернут госпиталь для раненых... Вопреки мифам советской пропаганды, до такого обычно не докатывались даже нацисты во вражеской стране. А эти устроили такое в своей собственной.

Что они пытались защитить такими способами, также уже хорошо известно. Фотографии «музеев коррупции» — дворцов Януковича и Пшонки — уже обошли весь мир. Пресловутый золотой унитаз, правда, не нашли (хотя водопроводные краны и трубы действительно позолоченные), зато нашли много чего другого, включая портрет Януковича из золота массой в килограмм, целый ящик золотых гривен и т.п. — притом, что перед бегством имущество из Межигорья вывозилось грузовиками, а это, видимо, то, что не влезло. При этом уголовная власть, воровавшая миллиардами, не могла не крысятничать по мелочи. Своих «титушек» они регулярно кидали, а недавно прочитал и такую забавную историю: «титушка» получил-таки обещанные ему деньги, но, вернувшись домой, обнаружил, что на его паспорт, который он сдавал «смотрящему», оформлен кредит на куда более крупную сумму... Поделом, разумеется!

Так что это не было гражданской войной, где у каждой стороны — своя идеология и своя правда. Это была именно борьба Добра и Зла, где со стороны Зла не было ни идеологии, ни правды, ни граждан. Разве что в гнусном советском смысле, превратившем высокое понятие «гражданин» в обращение либо к зэку, либо к вертухаю.

А что мы видим на другой стороне? Поразительное единство нации — нации в европейском смысле, без деления по форме черепа и процентам крови (чего до сих пор не поймут недоумки — даже и из числа российских либералов! — пытающиеся поставить знак равенства между украинскими националистами и «нацистами-фашистами»). Как известно, первыми погибшими на Майдане стали армянин и беларус; плечом к плечу с этническими украинцами боролись с бандитским режимом этнические русские, евреи, грузины, крымские татары... Майдан соединил даже тех, кого развел советский «интернационализм»: беженцами из Карабаха были и погибший Сергей Нигоян, и, к счастью, оставшийся в живых азербайджанец из сотни «Высота». Замечательно выглядела «перекличка», когда ведущий со сцены называл области Украины, а их представители дружно откликались с площади. Представлены оказались абсолютно все — и Донецкая, и Луганская, и Крым. Выходцы с востока нередко говорили по-русски, и никто не смотрел на них косо. Но речь не только о единстве между национальностями. Майдан показал единство людей самого разного возраста, профессий, места жительства, социального положения. Бабушки везли в кошелках поленья для обогрева (когда режим попытался «душить Майдан холодом», не пропуская в центр машины с дровами) и вставали в живые цепи, передавая булыжники на передовую. Старики жертвовали пенсии и «гробовые» накопления. Мисс Украина и жены политических лидеров готовили и разносили еду вместе с простыми волонтерами. Менеджеры и бизнесмены после работы ехали на Майдан, в том числе на весьма дорогих машинах, и, по-быстрому переодевшись в салоне, заступали на вахту в бронежилете и каске. Недаром на Майдане родилась шутка, что если в центре Киева в кафе заходит пропахший дымом амбал в камуфляже, каске и с бейсбольной битой, то у него, скорее всего, два высших образования и прекрасный английский. (Кстати, высшие образования не пропадали зря — на Майдане читали лекции, рисовали художники, была даже своя библиотека. А кафе работали все время, зная, что угрозы мародерства и вандализма нет.) Даже инвалиды не оставались в стороне — парни на колясках помогали убирать снег, а слепые разносили бутерброды! Майдану старались помочь все, от мала до велика. Постоянным потоком — даже когда в городе впервые в его истории вырубили все метро, а улицы перекрывали наряды гаишников — текли на Майдан деньги, еда, медикаменты, топливо, теплые вещи, те же самые шины, наконец — подумайте сами, легко ли достать их в таком количестве! И все это грамотно распределялось, сортировалось, шло в дело. (Только однажды вышел прокол, когда какая-то мразь под видом лекарств передала взрывное устройство, и волонтеру, открывшему коробку, оторвало руку. Это снова к вопросу о Добре и Зле.)

И каждый час — национальный гимн. Не просто звучащий из колонок, а исполняемый вживую и на сцене, и на площади. Скажи мне кто о таком раньше, я бы ответил — да бросьте, через несколько часов надоест даже самым завзятым патриотам, что уж говорить о днях и неделях! Нет. Не надоедало. Как и «Слава Украине! — Героям слава!», с которых начиналось и заканчивалось почти каждое выступление. Потому что это не фальшивый трескучий пафос официоза. Потому что действительно слава и действительно герои. И действительно Нация, защищающая собственное достоинство и свободу — а не кодла «ватников» и «портянок», которых если что и объединяет, то только ненависть к свободе и достоинству. Автор текста украинского гимна заплатил за него российской тюрьмой. Автор текста российского — наградами от каждого очередного тирана, под которого он его лизоблюдски переписывал. Есть разница? Для Украины Бандера и УПА — герои. Для России Власов и РОА — предатели. На Майдане побили студентов, и в следующее воскресенье туда вышел миллион. На Болотной побили демонстрантов (и сколько раз до этого, и сколько после) — и все в лучшем случае утерлись, а в худшем — сказали «так им и надо!» Украинские патриоты сносят памятники Ленину и добиваются запрета компартии (и это чрезвычайно важный аспект нынешней революции, наконец-то доделывающей то, что было не доделано в 1991!) Российские — их защищают. И потому Украина будет в Европе, а Россия — вы знаете где.

Но главное даже не это, а уже отмеченная потрясающая самоорганизация. Причем не только в мирной жизни, но и в боевых условиях, что куда сложнее во всех смыслах, включая психологический. Гражданское общество в кристаллически чистом виде. И вытекающее отсюда же, пожалуй, главное достоинство украинской революции, ее качественное отличие от того, что мы видели прежде — ее абсолютно не вождистский характер. Это вам не «Ющенко — так!» и не «Ель-цин! Ель-цин!» Это прямая демократия в буквальном и истинном значении слова. Официальные лидеры оппозиционных партий Майдану только мешали, раз за разом срывая очередное наступление ради переговоров с паханом, который, как было ясно уже с декабря, ни на какие уступки идти не собирается, а, напротив, каждое обещание и договоренность использует лишь для того, чтобы учинить или попытку разгона, или новые репрессии. Собственно, так произошло и в предпоследний раз, когда протестующим было предложено освободить большинство занятых ими в Киеве и в регионах зданий и проделать проходы в баррикадах в обмен вовсе не на выполнение их базовых требований, а лишь на амнистию части арестованных, захваченных в ходе протестов (что абсолютно противозаконно, так как ни наказание, ни амнистия не могут зависеть от поведения третьих лиц — иначе это называется взятием заложников и карается по тем же статьям, по которым расстреляли кое-кого из подсудимых Нюрнбергского трибунала) — ну и плюс туманное согласие рассмотреть в Раде возможность вернуться к конституции 2004 г. Чем это обернулось, мы знаем: самой кровавой попыткой уничтожить Майдан. И вот уже после этого, после семи десятков погибших, а главное — после коренного перелома, когда режим уже рушился на глазах, троица оппозиционных говорунов в компании западных дипломатов подписывает с бандитом и убийцей Януковичем еще одно соглашение, позволяющее ему невозбранно досидеть в кресле до вожделенного 2015 (досрочные выборы в 2014, но — в декабре), а от Майдана требующее в 24 часа сдать оружие и освободить занятые здания!

Но, когда «триумфаторы» вернулись с этим на Майдан, им даже не дали говорить. Кличко попытался было сделать хорошую мину и изобразить, что крики «Геть!» относятся к Зэку (Януковичу), но на сей раз они относились к нему самому, и он вынужден был заткнуться. А затем на сцену вышел командир одной из 40 сотен Майдана Володимир Парасюк и объявил, что если Янукович не уйдет до 10 утра следующего дня, его бойцы пойдут на штурм. Майдан горячо поддержал его слова. И — все. Режим Януковича на этом кончился. Сам он сбежал, не дожидаясь утра, а собравшаяся в указанный срок Рада, где он еще два дня назад имел незыблемое большинство, практически единогласно один за другим приняла законы, ликвидирующие его режим. Рухнувший, как уже было сказано, с совершенно фантастической скоростью — еще в субботу утром в Харькове проходил помпезный съезд советско-российской пятой колонны — т.н. называемого «Украинского фронта», который правильней называть уркаинским — а вечером того же дня его главари Добкин и Кернес удрали в Россию (по слухам — в Чечню!), а в помещение обладминистрации вошли сторонники Майдана. Позже, правда, «Допа и Гепа» вернулись, но уже с заявлением, что «Янукович — это уже история» (которое, надеюсь, все равно их не спасет). Янукович тем временем из какой-то крысиной норы успел толкнуть речь о том, что «не признает переворот» (ага, его забыли спросить) и о своей «сильной и здоровой партии», а затем попытался улететь за границу (вероятно, в Россию), сунув взятку пограничникам, но те взятку не приняли и выпускать его отказались. Сильная и здоровая партия, из которой бегут сейчас целыми отделениями, ответила ему на следующий день, отмежевавшись от бывшего лидера в выражениях, не оставляющих от него мокрого места. А руководство Крыма, еще вчера сулившее чуть ли не войти в состав России вот прямо сейчас, отрапортовало, что подчиняется решениям Верховной Рады и назначенным ей руководителям. На момент, когда я пишу эту статью, бывший пахан и его главные подельники все еще где-то бегают, но прецеденты Хусейна и Каддафи как бы намекают, что долго это не продлится. Скорее всего, их сдадут свои же — достаточно лишь объявить награду.

И все это сделал Майдан. Сам, напрямую. В три дня. После трех месяцев бесплодных (а точнее — контрпродуктивных) переговоров, которые пытались вести политиканы — как украинские, так и западные, с их бесконечными «китайскими предупреждениями» о санкциях, которые вот-вот последуют, если только Янукович срочно еще что-нибудь не пообещает. И можно не сомневаться — украинский народ, взявший власть в свои руки, больше ее никому не отдаст. Собственно, Майдан напомнил об этом политикам сразу же — освобожденная им Юлия Тимошенко триумфально выступила со сцены (и говорила, надо заметить, исключительно правильные слова), однако ее автомобиль был тут же остановлен самообороной Майдана, вежливо, но твердо напомнившей ей, что победа принадлежит народу, а не политикам, и никто отныне не будет разъезжать по Украине в кортежах. О том же напомнил новой власти и Автомайдан, заявивший, что не спустит глаз ни с какого правительства, и пусть только попробует какой-либо функционер отгрохать себе очередные хоромы или потребовать, чтобы ради него перекрыли движение.

И в этом главный урок украинской революции — точнее говоря, два главных урока. Во-первых, народ — отнюдь не любой, но украинский точно — это не быдло и не неразумные дети. И не кухарки, рвущиеся править государством — я недаром упомянул выше про два высших образования. Он уже способен управлять своей страной и своей судьбой сам, напрямую, а не служить пушечным мясом и разменной монетой в играх политиков. Лозунг Майдана «Воля громады — закон для влады» («воля общества — закон для власти») — это уже не красивые слова, а практический принцип, доказавший свою эффективность. Само собой, кабинет министров и парламент должны работать, но — под чутким народным контролем. А со временем, вероятно, и парламент можно будет заменить прямой сетевой демократией.

А во-вторых (о чем я не раз говорил и раньше) — столь часто звучащие во время кризисов призывы к «разуму», то есть к компромиссам и переговорам, уместны в случае конфликтов на национальной или религиозной почве, но совершенно неуместны, когда речь идет о тиранах и преступниках. Они не просто неприемлемы с моральной и эмоциональной точек зрения — они, в первую очередь, как раз-таки неразумны. Договариваться с мразью нельзя даже не потому, что это подло, а потому, что мразь все равно обманет и предаст — на то она и мразь. И если не задавить эту мразь вовремя, то есть как можно быстрее, если дать ей использовать переговоры и полумеры, чтобы тянуть время и собираться с силами, то потом все равно придется воевать, только уже большей кровью. А если даже нет, если позволить злу торжествовать безнаказанно, отделавшись легким испугом, то это еще хуже. Как лютейший антикоммунист, я очень плохо отношусь к левакам, устроившим студенческие бунты в 1968, но их лозунг «Будьте реалистами — требуйте невозможного!» не так глуп, как кажется. Ибо, требуя от врага невозможного, ты сразу вскрываешь его истинное лицо, не позволяя ему спрятаться за косметическими уступками и полумерами. Именно радикалы движут исторический прогресс, и именно насилие — наиболее адекватный инструмент борьбы с насильниками. Причем добро отнюдь не исключает насилие, и говоря о Майдане как о силе Добра, я целиком и полностью поддерживаю его, когда он скандирует «Смертная кара!» для Януковича и его подельников-убийц. Потому что карать Зло — это обязанность Добра, а Добро, позволяющее Злу остаться безнаказанным, само становится Злом.

Очень жаль погибших, и все же Украине повезло, что Янукович оказался таким твердолобым и счел «невозможными» даже первоначальные, очень умеренные требования. А представьте себе, что он пошел бы на уступки сразу, подписал бы соглашение с ЕС, ничем ему лично не грозившее — и ничего бы не было! Вся эта сволочь безнаказанно сидела бы на своих золотых унитазах и дальше — сперва до 2015, а там пахан выиграл бы очередные «выборы» (Путин и Лукашенко подсказали бы, как это делается) — и...

Правда, в этом случае более восьмидесяти человек остались бы живы. Но хотели бы они жить в разворованной до последней гривны, превращенной в бандитскую вотчину, опережающей по рейтингу коррупции даже Россию стране, где отпрыски чиновников и прокуроров насилуют и сжигают заживо девушек, а российские спецслужбы хозяйничают, как у себя дома? Думается мне, своим подвигом они дали ответ на этот вопрос. Они не были солдатами, им не грозил трибунал, они могли уйти с баррикад. Но они приняли на себя ответственность за свою страну, не дожидаясь, пока это сделают украинские или западные политиканы. И погибли, как рыцари Добра в решающей битве со Злом.

Иногда сказки все же становятся былью. Хотя хэппи энды и имеют горький привкус.

Вечная память и слава героям. И слава народу Украины!

Гонорар за эту статью прошу перечислить в фонд помощи семьям погибших бойцов Майдана — Небесной сотни.