Вспоминая Крымскую войну

Многие наблюдатели уже отметили сходство Крымской войны 1853 −1856 годов с нынешним политическим кризисом вокруг украинской автономной республики Крым. Действительно, аналогии получаются занимательные.

Царь Николай Первый хоть внешне никак не схож с действующим правителем России, но внутреннее содержание тогдашней Российской империи весьма близко к нынешнему состоянию РФ. «Душная» атмосфера в обществе, господство цензуры, «самодержавия, православия, народности». Вроде бы имеется мощная, многочисленная армия, но ее реальная боеспособность вызывает массу сомнений. Стагнация в экономике, застой в науке, разгул бюрократии, коррупции, правовой беспредел. Начало формирования устойчивой «пятой колонны» западников, бурное развитие альтернативной и оппозиционной общественной мысли.

Предвоенная обстановка тоже изобилует параллелями и ассоциациями. Так, началу Крымской кампании предшествовало желание Николая защитить русскоязычное... тьфу ты, «православное население» Молдавии и Валахии. Осенью 1853 года в эти области были введены российские войска. Отказ вывести военных привел к развертыванию конфликта с участием не только Османской империи, но и Франции, Англии и ряда других европейских держав. Николай был явно не готов к такому развитию событий, полагая, что дело придется иметь только с турками.

Вмешался и личный фактор. Российский император не скрывал пренебрежения к своему французскому коллеге — Наполеону Третьему, пришедшему к власти в результате буржуазно-демократической революции 1848 года. Николай не признавал легитимности Бонапарта и его правительства.

Как и сегодня, в середине 19-го века Российская империя фактически не имела друзей. У тогдашней РИ был крайне негативный имидж, связанный со статусом «жандарма Европы». Западная пресса была настроена крайне антироссийски. Формально союзниками Николая можно было считать Австрию и Пруссию, которые входили в консервативный Священный союз. Однако между тремя странами настолько обострились взаимные претензии, что к началу Крымской войны вчерашние партнеры по «жандармской» коалиции находились в весьма натянутых отношениях.

Нынешний российский самодержец тоже не склонен трезво оценивать свои возможности. Настоящих военных союзников у него нет (не считать же таковыми партнеров по Таможенному союзу и фантомному ОДКБ). В политической поддержке Кремлю отказывает даже Китай, а надеждам на поддержку Германии (а-ля Пруссии), скорей всего, не суждено сбыться. Москва не признает революционное украинское правительство, также как в свое время Петербург не признавал молодого Бонапарта. В ходе Крымской кампании 19-го века решающим фактором оказалось вмешательство в конфликт влиятельной морской державы — Британии. Сегодня в случае развертывания боевых действий решающее слово будет за ВМС США.

Как и тогда, Запад уже порядком устал от неуравновешенности России. Как и тогда, у возможной войны появится соответствующая вывеска: «прогресс против мракобесия». Как и тогда, военно-политическое поражение будет иметь для России самые благоприятные последствия. Экономический взлет, становление правового государства, местного самоуправления, демократизация общественной мысли и развитие науки.

За рубежом тоже вспоминают ТУ войну. Так, английское издание The Telegraph разместило замечательные снимки фотографа Роджера Фентона, побывавшего на полях Крымской кампании. Мы предлагаем нашим читателям ознакомиться с этими уникальными кадрами.