МН17: Черный лебедь над Кремлём
Ниссим Талеб «проснулся знаменитым», выпустив книгу о том, как непредвиденные — или предвидимые, но считающиеся априори невероятными — факторы влияют на решения, которые мы принимаем. Теория Талеба, названная ясно и просто — «Черный лебедь» — столь же красива, как эти удивительные птицы, и столь же неотвратимо реалистична. Максима, известная как «закон Мерфи» — «неприятность, которая может произойти, обязательно происходит» — не более, чем частный случай теории Талеба, поскольку его «чёрные лебеди» — это не только неприятности, но и всевозможные удачные и счастливые совпадения. Проблема в том, что в случаях, когда за дело берутся дикари и калеки, не способные наладить элементарную работающую систему с положительной обратной связью, «черные лебеди», летающие вокруг любого события масштаба «маленькой победоносной войны» — исключительно стервятники. Птиц счастья среди них вы не увидите, даже если все глаза проглядите.
«Птичка упала» — именно так прокомментировал самозваный «полковник» и самоназначенный «военный министр» катастрофу, мгновенно, всё и навсегда изменившую в раскладе мятежевойны, развязанной насмерть перепуганным Кремлём против «захотевшей странного» Украины. Вам это ничего не напоминает? Мне — ещё как: Путина в программе Ларри Кинга. В ответ на вопрос ведущего: «Что же всё-таки произошло с вашей подводной лодкой?», Путин спокойно пожимает плечами и улыбается: «Она утонула».
Это не «отбрил», не «уел» и даже не «ушёл от ответа», как может показаться поверхностному наблюдателю — неважно, с какой стороны. Эта реплика — не что иное, как знак цивилизационного конфликта. Стигма, если хотите. Несмываемое клеймо.
Такие знаки разбросаны нынче повсюду, они лезут в глаза столь явно, что только слепой может их не увидеть. Слитный вой запутинских охраклов «нехуй тут летать, у нас война идёт», многостраничные исследования тюбика с тушью для ресниц, транзакции по кредитным картам мёртвых пассажиров МН17, — тысячи их. Мы протираем глаза, трясём в изумлении головой и никак не можем поверить, что всё это происходит на самом деле. Происходит с нами — здесь и сейчас. Но это так.
Я не стану углубляться в историю и вспоминать Ливонскую войну, но настаиваю на том, что настоящее противостояние во многом обусловлено именно цивилизационным, ценностным конфликтом, уходящим корнями в седую, плохо задокументированную древность. Я хочу поговорить именно о дне сегодняшнем — о том, как цивилизованные люди восприняли происходящее и что оно для них означает Здесь и Сейчас.
Прошло почти три недели со дня падения МН17, сбитого над анклавом «сепаратистов», действующих на востоке Украины. Трагедия унесла около трёхсот жизней. Среди погибших — едва ли не сотня детей. Таковы непреложные факты. И пусть никто не обольщается тем, что диванное воинство, сперва разразившееся ликующими воплями, принялось потом судорожно затирать их на просторах Сети. Это не стыд, как могло кому-то показаться. Это страх перед расплатой. А платить придётся — во всех смыслах. Самым главным, впрочем, страна под названием «Российская Федерация» уже заплатила, — репутацией. Репутацией субъекта, с которым переговоры и договоры если и не желательны, то хотя бы возможны. Кремль недоговороспособен — этот приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Вряд ли мы со стопроцентной точностью сможем когда-нибудь установить, кто именно и почему нажал на кнопку. Да это и не принципиально. Важно другое: не развяжи Кремль мятежевойну в Dumbass‘е, трагедии бы не произошло. Как ясно и то, что с момента развязывания этой войны неизбежно должно было случиться что-нибудь подобное. Только клинический идиот мог надеяться — или, хуже того, рассчитывать — что всё пойдёт «по плану». А то, что среди прокси-кремлёвской гоп-солдатни дебил сидит на кретине и олигофреном погоняет, вполне очевидно: озвучить версию о «летающем морге» мог только законченный шизофреник — пробы негде ставить. Кто дал этому недоигравшему в солдатики мозгляку с завиральными идейками настоящее оружие — риторический вопрос, ne ce’est pas? Мир уже знает на него ответ.
Спрашивается, куда уж хуже? С этим у одержимых призраком «величайшей геополитической катастрофы ХХ века» нет проблем: со скотским равнодушием советские папуасы топчутся на месте падения самолёта, мародёрствуют, хвастают друг перед другом «трофеями», делая всё, чтобы расследование обстоятельств трагедии превратилось в неразрешимую задачу. И вот это как раз — признак настоящей катастрофы. Цивилизационной.
Не только голландцы и остальные европейцы шокированы происходящим — изумлением, медленно (кому-то кажется — недопустимо медленно), но верно переходящим в ярость, охвачены все нормальные люди на свете. Уважение к мёртвым — краеугольный камень цивилизации. Лишь тот, кто способен чтить умерших, понимает священную ценность жизни. Людям такое уважение свойственно инстинктивно, и потому дикость, явленная ордами «ополченцев» во всей полноте проханодугинских методичек, воспринимается как преступление против основ цивилизации и культуры. Преступление, прощения которому нет и быть не может. Никакие извинения и толкования больше не работают — точнее, работают, но совсем в другую сторону: они только умножают скорбь. И ярость.
А ярость — это такое блюдо, которое следует подавать холодным. Очень, очень холодным — чем холоднее, тем лучше.
Цивилизованным людям свойственно искать причину несчастий не вовне, а, в первую очередь, в себе, поэтому мы тоже виноваты в случившемся. Виноваты настолько, насколько сложно нам допустить, что мы имеем дело не с равными себе, а с обезумевшими дикарями, коих можно принудить к порядку исключительно силой оружия. Поведение, демонстрируемое «русскими» и «россиянами» повсеместно и постоянно, взрослым людям непонятно. «Хачю шоб мене уважали!» Так ведут себя одичавшие подростки из неблагополучных семей, брошенные на произвол судьбы — злые, туповатые подростки, уже попробовавшие наркотики, грязный секс в подвале безо всякого намёка на нежность, без капли раздумья подрезающие прохожих ради двадцатки на дозу, в жизни которых авторитет и насилие — суть тождества. Очевидно, что договориться с ними, как со взрослыми, вменяемыми людьми, осознающими причинно-следственные взаимосвязи между поступками и реакцией на них, невозможно.
Дикари могут сколько угодно воображать, будто они держат нас за горло: самообман — единственное, что им удаётся по-настоящему хорошо.
Хорошо, но недолго.
