На стороне Надежды

Миллионы людей на свете умудряются прожить всю жизнь, ни разу не задумавшись. Не обязательно плохих людей, или особенно глупых, — иногда совсем напротив, очень даже милых и во всех общепринятых смыслах сугубо положительных. Но вот не задумываются, и всё тут. К сожалению, это выясняется не всегда, а иногда — и вовсе случайно. Лучший способ узнать, задумывается человек хотя бы время от времени — это затеять с ним разговор о «палестино-израильском конфликте».

Многие думают… Нет, неправда, — не думают. Многие привыкли и пребывают в уверенности, что такой конфликт существует. Между тем, это ложь.

Израиль как камень преткновения

Масштаб конфликта выходит далеко за рамки вооружённой борьбы Израиля с дрессированными Катаром и Ираном «газовыми» бандитами ХАМАСа, оснащёнными европейской «гуманитаркой» и российским оружием. Истинный его масштаб — это всепоглощающая ненависть Архаики к Модерну (и к желанию, и к способности мыслить вообще). Traditio versus Ratio. В этой ненависти, словно в дьявольском котле, до полной неразличимости слились все страхи людей, привыкших жить, не задумываясь. А Израиль основали и построили люди, усвоившие «вредную» привычку думать. Построили, пройдя, подобно Одиссею, между Сциллой и Харибдой — не став сателлитом Кремля, не поддавшись соблазнам Парижа, не склонившись перед Лондоном, отстаивая свои собственные интересы в сотрудничестве с Вашингтоном. Никто не думал, что из этой сумасшедшей затеи выйдет нечто путное, — но им удалось. Внимательно и вдумчиво изучив опыт рождения гражданских наций Европы, они применили всё, что можно и нужно было применить. Поднявшись над буквой традиции, но не отринув её дух, опираясь на двадцативековую память о мечте, они создали новую страну. «В гораздо большей степени, чем территория, язык, религия или режим, нация есть память» (Паскаль Ори). Государство Израиль и его общество — единственный успешный проект Модерна на всём Ближнем и Среднем Востоке, от оккупированной Марокко Западной Сахары до смертоносных болот Мьянмы. Все остальные попытки создания обществ Модерна — от того же Марокко до Ирана и Турции, стремительно скатывающейся в пучину Архаики под умелым руководством эрдогановской «Партии справедливости и развития» — провалились. Когда-то болота Изреельской долины были смертоносны не менее бирманских, но воля и разум Человека Модерна безжалостно превратили их в цветущие поля. Случайно или нет, но этим Человеком оказался Израильтянин. Еврей. И за это его ненавидят ещё сильнее, чем во времена, когда еврей тихо, словно мышь под метлой, сидел за стенами своих гетто.

Можно сутками напролёт перечислять фантастические достижения Израиля в каких угодно областях — от индустриализации сельского хозяйства до космических технологий, — это почти бесполезно. Иногда ненависть от этих перечислений только возрастает. Неудивительно: homo archaicus ненавидит Модерн тем яростнее, чем сильнее проступает превосходство Модерна во всём.

Фундаментальный конфликт между Архаикой и Модерном сосредоточен не в настоящем, а в будущем. Архаика — это убеждённость в том, что Прошлое — лучше Настоящего, а Будущее — смертельно опасно, и потому самое лучшее Будущее, к коему следует всеми силами стремиться — это Прошлое. Homo archaicus уверен, что Золотой Век остался в прошлом, и всё, что нужно сделать для его триумфа — это «вернуть всё взад». Что именно ассоциируется у архаиков с этим «взад», совершенно неважно: это может быть хоть «СССР», хоть «воля аллаха», хоть «закон Моисея» — или вовсе «борьба за сохранение природы». Главное — «взад». На полвека, на полтысячелетия, на миллион лет — это уже не о концепции, а о методах. Израиль — это модель Модерна, модель не идеального — ничего идеального не бывает, идеальное существует только в промытых мозгах архаиков — но живого, деятельного и созидательного Будущего, программа преодоления себя в обстоятельствах, кажущихся заведомо непреодолимыми. Что может быть непреодолимее многомиллионной трясины зловонной Архаики, окружающей крохотный островок Модерна со всех сторон? Но Израиль не сдаётся — срывая в кровь ладони и обдирая колени, закусив губы до крови, он тянется вперёд и вверх. Попробуйте убедить архаика перестать Израиль за это ненавидеть — может, эта попытка и зачтётся вам в лучшем из миров, но вряд ли удастся здесь и сейчас.

Именно поэтому лучшие и честнейшие рационалистические умы всегда были — и будут — сторонниками Израиля. Израиль — самый, пожалуй, впечатляющий образец сияющей красоты Модерна, его торжества, его силы, преодолевающей сопротивление не только природы и враждебного окружения — но, кажется, самого Рока, довлеющего не только над людьми, но и над целой Вселенной. Проблемы Израиля — это проблемы роста. Но для того, чтобы понять такую, в общем, простую вещь, нужно обладать хотя бы зачатками рационального мышления. А рационализм — это и есть наше главное сокровище, то, чего нас пытаются постоянно лишить, запрещая нам думать, навязывая нам мутные порождения медийного симулякра «смыслов».

Наша эпоха — эпоха решительного наступления Архаики на Модерн. Наступления, обусловленного «технологической паузой», необходимой Модерну, и нам, его детям, для того, чтобы осмыслить пройденный путь и осознать опасности, стоящие перед нами. Лучше жалеть о сделанном, чем радоваться тому, что мы даже не попытались, — а именно к этому стремятся принудить нас фофудьяры-традиционанисты со щами в бороде. Рассматривая в молекулярный микроскоп — к слову, созданный именно нами! — вросший ноготь на мизинце Модерна, они визжат «гангрена!» и пытаются под этот визг перерезать нам горло кривым и ржавым «мечом ислама». И первой их жертвой намечен, конечно, Израиль — просто потому, что до него ближе всего дотянуться.

«Правые», «левые» и Израиль

Одна из наиболее пугающих особенностей современности — всепроникающая подмена понятий, и поэтому необходимо прежде всего внести ясность, разобраться с терминологией.

Начну с того, что понятие «правый» и «консерватор» нисколько не тождественны и даже не конгруэнтны. Правый политический спектр складывался как совокупность сил, выражающая интересы мелкой и средней буржуазии, людей дела, сторонников деятельного преобразования окружающего мира. Глубочайшая убеждённость в правоте прогресса, в благотворности его для каждого в отдельности и человечества в целом, преданность идеям личной свободы и личной ответственности за собственные поступки — вот «символ веры» истинного либерализма. В XVIII — XIX веках сторонников либеральной идеи причисляли к левым, противопоставляя консерваторам. Сегодня «либерал», особенно в русскоязычном семантическом поле — это ругательство, оскорбление, и приверженцев либерализма относят к «правым». Но беда не в этом, а в том, что «консерватизм», или, проще говоря, опасная страсть регламентировать всё, на что упадёт взгляд, и запрещать всё, что не поддаётся регламентации — вовсе не свойство правых, а визитная карточка левых. Либерализм, оболганный и дискредитированный ими, ими же и отброшен, как ненужная больше маска — и кирпичная полицейская харя обскурантизма, перекошенная от ненависти к живому разнообразию, самостоятельности и предприимчивости, явилась перед нами во всём своём естестве.

Как ни странно, в этом нет ничего удивительного.

С левым движением, претендующим на олицетворение интересов людей, вынужденных в силу различных объективных и субъективных обстоятельств продавать свой труд, в самом начале его политической карьеры произошла катастрофа, не побоюсь этой метафоры, прометеевского масштаба. Накопившая гигантский опыт политических интриг аристократия Старого Света очень быстро разглядела в левых серьёзный потенциал для борьбы с нарождающейся буржуазией. Действуя предельно изощрённо и не гнушаясь любых мерзостей — истинные аристократы всегда рассматривали мораль не как совокупность универсальных категорических императивов, а как инструмент влияния на подданных — аристократия, с помощью обслуживавшей её «старой» финансовой элиты, полностью подчинила левых своим целям. Так социал-демократия превратилась в прислугу аристократии. Эту «родовую травму» сопровождала Большая Ложь — социал-демократия с разной степенью достоверности притворялась «матерью трудового народа», постоянно предавая и продавая интересы наёмных трудящихся ради блага аристократии и её финансовой «обслуги». Эта лживость буквально въелась в кровь и плоть «коммунистов» и «социалистов», став их неотъемлемым свойством, проявляющимся повсеместно и постоянно, чем бы они не занимались. Большая Ложь «социальной справедливости» породила неодолимую склонность левых к манипулятивным политическим технологиям, способным вызвать лютую зависть самого заскорузлого иезуита. Почти двести лет существования института «социалистического и рабочего движения» лишь отточили и усовершенствовали этот инструментарий, перед которым рационалисты — и независимые, и причисляющие себя к правым — зачастую чувствуют себя по-настоящему беспомощными. К сожалению, эта беспомощность далеко не мнимая, и преодолеть её сложно: катиться по наклонной плоскости куда как легче, нежели карабкаться вверх, к «плато» здравого смысла. Возможно, ещё и поэтому так тяжело бороться с Большой Ложью в адрес Израиля и его армии: нам кажется, что всё происходящее более чем очевидно, ложь давно разоблачена, мотивы лжецов давно вскрыты, и впору уподобиться персонажу бородатого советского анекдота про мужика, раздававшего на Красной площади чистые листы бумаги вместо листовок, — всё же и так понятно. Но, как выясняется снова и снова, далеко не всем и отнюдь не всё.

Израиль и его сторонники постоянно проигрывают информационную битву идущей против Израиля — и нас с вами — войны не только потому, что у лжи жирнее бюджеты, и даже не потому, что ложь изобретательнее правды, а потому, что заученная ложь избавляет от необходимости думать и решать. Думать и решать — привилегия и вместе с тем обязанность свободного человека, и чем ленивее душа, тем слабее разум, тем больше несвободы. Внутри — и вовне.

До самой сути

Так называемые «палестинцы» сражаются против «израильской оккупации» и пользуются широкой поддержкой левых сил во всём мире. Но если попробовать очистить проблему от словесной шелухи, замалчиваний и прямой лжи, то мы увидим, что все эти люди — при полной поддержке левых, что особенно важно! — бьются за сохранение своего образа жизни. Что же представляет собой их, с позволения сказать, образ жизни, за который они готовы без счёта платить, посылая на смерть своих детей? Это мир угнетения, диктата силы, торжества обычая над законом, унижения слабых — женщин, детей, меньшинств — и, что главное, тотального, всеобъемлющего недоверия.

Недоверия, разрушающего основы человечности и рациональности, недоверия, делающего невозможным любую — не только экономическую — осмысленную созидательную деятельность. Любой прогресс. Об этом всепроникающем и непредставимом для воспитанного в западной культуре человека недоверии, неуважении к закону, ненависти к жертве, а не к источнику произвола, написаны тома культурологических исследований, но воз широкого невежества и ныне там. Чтобы понять глубину и безнадёжность царящего в первобытных обществах недоверия, разобщённости, нужно значительное нравственное и умственное усилие, — но и тогда всю разверстую бездну простёртого над ними отчаяния осознать в полной мере невозможно.

Именно за непоколебимость, за вечность этого отчаяния сражаются бесчисленные ибаллы и насраллы. За дикость, за произвол — и за безнаказанность среди произвола и дикости. Израиль, где граждане пользуются всеми преимуществами правового государства — независимой судебной системой, гласностью и ответственностью исполнительной власти, включая, страшно вымолвить, избирательное право — потрясающе привлекательный пример того, как свободные люди могут устроить свою жизнь вопреки обстоятельствам. Созидающая сила доверия, опирающегося на закон, созданный людьми для людей по лекалам разума, и поныне не оценена по достоинству нами самими, — но опасность такого мироустройства хорошо понимают враги доверия и разума. Допустить малейшую возможность того, чтобы люди задумались о преимуществе рационального подхода к организации общества, научились доверять друг другу — вместо слепого и бездумного стояния на страже насквозь прогнивших «традиций», вроде институционализированного рабства, женского обрезания и поголовной безграмотности — для них, «стражей традиции», смерти подобно, причём в самом прямом смысле.

И в этой апокалиптической битве левые — как всегда — на стороне зла, невежества и мракобесия. Бедность и дикость объявляются ими добродетелью и главной ценностью, за которую следует сражаться и умирать, потому что это выгодно хозяевам левых. Бедных троглодитов можно натравить на кого угодно — с просвещёнными и свободными этот фокус не выходит никак. И когда вы в очередной раз услышите мантры об «израильском апартеиде», будьте уверены: перед вами — патентованный защитник дикости и апологет бедности, враг свободы, слуга и восторженный поклонник произвола, до судороги ненавидящий просвещение и разум, лжец и негодяй. Лжец и негодяй — потому, что открыто признаться в желании втоптать людей в дикость и бедность даже негодяй не осмелится, а примется затушёвывать своё желание болтовнёй про «самобытность», «равенство», «суверенность культур» и «справедливость». Это в том случае, если он «честный левый». А если он притворяется «правым» — то будьте готовы услышать ещё более невыносимый бред о «государственном интересе», «опоре на собственные силы», «победах дедов», и, конечно, «духовности». Такова природа Большой Лжи и тех, кто стал её вечным рабом. И на этот раз я не удержусь от соблазна процитировать первоисточник:

«To put the matter as starkly as possible: from the standpoint of Marxism and international socialism an illiterate, conservative, superstitious Muslim Palestinian peasant who supports Hamas is more progressive than an educated liberal atheist Israeli who supports Zionism (even critically)».

«Давайте скажем прямо: с точки зрения марксизма и международного социализма неграмотный, консервативный, полный предрассудков мусульманин, поддерживающий ХАМАС, более прогрессивен, чем образованный, либеральный атеист-израильтянин, поддерживающий сионизм (даже критично)». (отсюда)

В этой фразе, как в капле воды… А, впрочем, имеет ли смысл повторяться? По-моему, всё предельно ясно.

Люди должны знать своего врага в лицо и не имеют права питать иллюзии в отношении его намерений. Но этого мало: нужно понимать, и кто твой друг, на чью руку мы, люди, можем опереться, кому следует доверять. Израиль — такой друг и такая опора. И тем, для кого понятия долга и чести — не пустой звук, следует встать на сторону верного и надёжного друга — против изощрённого и опасного врага, угрожающего уничтожить самые основы нашей цивилизации.

Время пришло.