Как нам обустроить Крым
Война многое упрощает. В частности, и критерии оценки человека. Причем не по шкале «свой-чужой» — тут все понятно (и, естественно, субъективно). А именно по шкале «подонок или порядочный человек». И сейчас в России — а точнее, в русскоязычном информационно-культурном пространстве — такая оценка вновь стала предельно простой. Определяющим является не вопрос об отношении к Путину (которого костерят и всякие гиркины-холмогоровы — за «нерешительность» и «слив Новороссии»), не об отношении к националистическим или левым идеям, Власову или Бандере, США, Европе или Израилю, правам гомосексуалистов, Стомахину или «Pussy Riot». По всем этим вопросам возможны споры с привлечением достойной внимания аргументации с каждой из сторон и разногласия, еще не делающие носителей той или иной точки зрения подонками. Но вот человек, на вопрос «Чей Крым?» не отвечающий «украинский», порядочным считаться не может.
Особо подчеркиваю — это вовсе не навешивание ярлыков по принципу «подонок — это всякий, кто не согласен со мной». Это именно объективный критерий. Всякий, кто оправдывает явное и однозначное преступление, тем более — такое тяжелейшее с точки зрения современного права, как захват территории чужой страны, которое в принципе не может иметь никаких оправданий, является подонком по определению. А те, кто, признавая преступление — преступлением, тем не менее, выступают против его прекращения и восстановления законных прав жертвы, против наказания преступников — не только не лучше, но кабы не еще хуже.
Тем не менее, кратко разберем еще раз тезисы, которыми «крымнашисты» из либерального лагеря (воистину — «русский либерал заканчивается там, где начинается украинский вопрос») пытаются оправдать свою позицию, засвеченную Навальным и Ходорковским. За Навального, впрочем, вынужден вступиться — его слова, что «Крым в обозримом будущем не будет украинским», вырвали из контекста, не упоминая, что он предлагает решить вопрос референдумом (разумеется, настоящим и честным, а не тем фарсом, который устроили оккупанты под дулами российских автоматов). Просто Навальный, как и многие в России, убежден, что большинство населения Крыма все равно настроено пророссийски, а потому и результат будет соответствующим. Ну а отсюда недалеко уже до демагогии «де юре аннексия была преступлением, но де факто — волей народа (или даже двух народов — российского и крымского), и мы не можем теперь бросить крымчан, которые нам доверились».
Так вот, это — грубая ложь путинской пропаганды, и просто поразительно, сколько людей, прежде в «ватничестве» и вере в Киселева не замеченные, ее ретранслируют. На самом деле, напоминаю еще раз, за вхождение в состав России выступало не более 41% крымчан. Что, кстати, совершенно не удивительно, учитывая, что русских там менее 58%, и отнюдь не все украинские русские (которых вернее назвать русскоязычными украинцами) хотят в Россию. Как изменились эти цифры сейчас, сказать сложно. С одной стороны, хотя непосредственный террор оккупантов в Крыму коснулся пока немногих (в первую очередь проукраинских активистов и крымских татар), бытовые «прелести» аннексии ощутило уже, очевидно, большинство — от сорванного курортного сезона до взлетевших цен, пустеющих полок и многокилометровых очередей на паром, ставший единственным средством сообщения с внешним миром. С другой стороны, влияние киселевской пропаганды, монопольно захватившей крымский эфир, тоже нельзя сбрасывать со счетов, и говорить о честном референдуме можно будет лишь тогда, когда эта пропаганда выветрится. Но в любом случае — все разговоры о том, что «Крым не хочет быть украинским, и нельзя возвращать его туда насильно», лишены какой-либо фактической основы (высосанные из путинского пальца официальные цифры «брехерендума», естественно, не в счет). Напомню, что в Шотландии за выход из Великобритании проголосовало 45% — больше, чем в Крыму — и это считается уверенной победой противников отделения.
Разумеется, любые обвинения в адрес Украины, что она-де «сама виновата, что оттолкнула крымчан», не только являются перепевами все той же кремлевской пропаганды, но и не имеют никакого смысла — см. ООНовское определение агрессии еще раз. Даже если бы — рассмотрим такую ненаучную фантастику — в Крыму действительно творился некий «геноцид русскоязычных», международное сообщество могло бы ввести войска, чтобы его прекратить — но не передать Крым другой стране. Напомню любителям некорректных аналогий, что ни Ирак, ни Афганистан, ни Ливия не были аннексированы Америкой и ее союзниками ни полностью, ни частями, и даже пресловутое Косово, где действительно был геноцид, а путь к независимости занял много лет, от Сербии отделилось, но в состав Албании не вошло. А если в чем-то и обвинять Украину — хотя, еще раз повторяю, к теме дискуссии это отношения не имеет — то это не в том, что она давала Крыму мало автономии и мешала кому-либо говорить по-русски (вот уж чего и близко не было — а почему не стоит делать русский вторым государственным, я объяснил еще в 2012) , а скорее в том, что автономии было слишком много. Местные коррумпированные царьки рулили в свое удовольствие практически без всякого контроля со стороны центральной власти (хотя понятно, каким мог быть этот контроль при Януковиче) — что, понятно, раздражало народ. В этом, собственно, и состоит зло «федерализации» — в противоположность максимально широким полномочиям местного самоуправления. Но это отдельная тема.
Что же касается «воли российского народа», то она в данном случае вообще не имеет никакого значения. Преступник, укравший чужое, обязан украденное вернуть, причем немедленно и без всяких условий и компромиссов. Да еще и оплатить нанесенный ущерб. Это — необсуждаемая аксиома. Что он по этому поводу думает, какие моральные и материальные проблемы испытает, как будет из-за этого жить дальше и будет ли вообще — никого не волнует. Это исключительно его вина и его проблемы. Если он не хочет возвращать добром — он должен быть принужден к этому силой. Как принуждали нацистскую Германию и ее союзников, как принуждали хусейновский Ирак. Россия ничем их не лучше. И на патетические восклицания «вы что же, хотите войны?» следует спокойно ответить: нет, это вы хотите войны. Вы, не желающие вернуть Крым законным хозяевам мирно. Несомненно, жители нацистской Германии не хотели, чтобы им на головы падали бомбы союзников, да и сами союзники не мечтали гибнуть в боях с нацистами — но лучше это, чем смириться с нацистской оккупацией на десятилетия, как предлагают Ходорковский и Ко. Тем более что новой мировой войны не будет. Россия не имеет союзников, ее экономика разваливается, ее ракеты взрываются на взлете, ее офицеры продадут за взятку любые военные секреты вместе с оружием и солдатами. Доходить до Москвы нужды нет, а разбить оккупационные войска в Крыму, если Запад окажет помощь, не составит труда.
Разумеется, все аналогии со «съеденным бутербродом», который нельзя вернуть обратно, и яичницей, которую нельзя снова превратить в яйца, не стоят того самого выеденного яйца. Ничего необратимого с Крымом не произошло. Любые аннексии прекрасным образом отменяемы и отыгрываемы назад, и ровным счетом ничего сложного в этом нет. Просто восстановить status quo. Никакие десятилетия на это тоже не требуются — напротив, чем скорее, тем лучше (хотя, с другой стороны, никакой временнОй черты, после которой «поезд ушел», тоже не существует). Прецедентов более чем достаточно, в том числе и Россия уже выводила свои войска и из экс-союзных республик, и из Восточной Европы, и из Афганистана, и (после Хасавюртовского мира) из Чечни. Что при этом будет с пособниками оккупантов, радостно нахватавшими российские паспорта? Вообще-то это, опять-таки, их проблемы. Пусть вспомнят судьбу германского населения Судет, а заодно и то, как сама Россия обошлась с захваченной ею Восточной Пруссией. По справедливости, они заслужили именно это — жесткую насильственную депортацию. Но гуманная Украина, конечно, так не поступит. Очевидно, жившие в Крыму раньше останутся жить там и впредь, если только сами не захотят уехать. Но те, кто отказался от украинского гражданства в пользу российского, должны будут получать и продлевать вид на жительство. Они сами сделали свой выбор, и это — самое мягкое из возможных последствий. (На тех, кто взял российский паспорт вынужденно, сохранив при этом украинский, это не распространяется.) Организаторов и участников захвата полуострова и наиболее одиозных деятелей оккупационных органов, в особенности карательных, ожидает, очевидно, люстрация или уголовное преследование (хотя они, скорее всего, сбегут), но массовых репрессий советского образца не будет.
И вот после того, как Крым будет возвращен Украине де факто (де юре он и так ей принадлежит) и Россия как агрессор выплатит компенсации за причиненный ущерб — надо будет спокойно и неспешно заняться подготовкой честного крымского референдума. Здесь я вынужден возразить уже другой стороне — тем украинским патриотам и их союзникам (в частности, А.Илларионову, в целом написавшему очень разумный ответ «крымнашистам»), которые считают, что никакие крымские референдумы не нужны и неуместны, ибо Крым — неотъемлемая часть Украины, и решать его будущее может только она (т.е., очевидно, Верховная Рада, президент и правительство Украины), а не население самого полуострова. И что о каком-то праве на самоопределение еще могли бы говорить крымские татары как коренной народ, но не все прочие «понаехавшие».
Юридически, действительно, Украина должна получить Крым обратно (это не подлежит обсуждению), но при этом не обязана устраивать там какие-либо референдумы. Но «не обязан делать» не значит «не надо делать». Я говорил и повторяю, что не существует морально оправданных причин не позволять компактно проживающему населению некой территории, желающему независимости, эту независимость обрести — они не рабы и не крепостные, и не человек существует для государства, а государство для человека. Разумеется, отделение возможно лишь при выполнении ряда условий и соблюдении определенных процедур, ранее подробно мною описанных. Понятно, что никакие силовые захваты к таковым не относятся — равно как и требования принадлежности к «коренному народу» (это вообще некорректное понятие, ибо на любом клочке Земли население менялось неоднократно). Хотя определенный ценз оседлости необходим, нельзя говорить, что, мол, нынешние русскоязычные не имеют в Крыму никаких прав, потому что они — дети и внуки вертухаев, завезенных после депортации татар. Даже Сталин признавал (правда, лишь на словах), что дети за отцов не отвечают. Подчеркиваю — я не испытываю к крымским «ватникам» ни малейшей симпатии, я лишь говорю, что их нельзя дискриминировать по факту происхождения. Вот по факту гражданства — если они отказались от украинского и тем самым лишили себя права голосовать на украинском референдуме — другое дело. Впрочем, можно пойти и на такой шаг, как предоставить право голоса всем, проживавшим в Крыму до оккупации не менее, скажем, 10 лет, независимо от гражданства.
Зачем Украине на это соглашаться? Потому что это не только справедливо и морально оправдано, но и политически мудро. Подчеркиваю — референдум должен проводиться по шотландскому образцу, готовиться без спешки и киселевской пропаганды (но в то же время с равными возможностями для корректной агитации «за» и «против», где корректность определяется не приятностью властям, а отсутствием лжи и провокаций), все это время — несколько лет — Крым будет под властью Украины, которая сможет провести реформы, в каковых полуостров действительно давно нуждался. Все должно делаться максимально прозрачно и под контролем международных наблюдателей. И вот если в таких условиях крымчане проголосуют за отделение — значит, так тому и быть, и удерживать подобную мину в составе собственной страны, дожидаясь, когда она рванет в очередной раз — не вооруженным сепаратизмом, так голосованием за очередного януковича — просто контрпродуктивно.
Хотя, скорее всего — учитывая вышеприведенную социологию — Крым проголосует за Украину (и с хорошим отрывом), и лишь Севастополь (являющийся отдельным субъектом) — против. И это не трагедия. Пусть выходит и живет в статусе Западного Берлина в ГДР, только с точностью до наоборот. Через несколько лет такой жизни сам запросится обратно.
Для тех, кто поленился сходить по ссылке выше, подчеркну еще один важный аспект — право на самоопределение означает именно независимость, а не присоединение к другому государству, и среди предлагаемых мною условий — 50-летний мораторий на вхождение в состав других государств (исключая право вернуться в исходное, если оно согласится принять). Почему это важно? Именно для недопущения аннексий, не только силовых, но и «ползучих», когда государство, желающее захватить чужую территорию, начинает искусственно разжигать там «сепаратистские» настроения, раздавать свои паспорта и т.п. Если же неким обитателям одной страны очень хочется присоединиться к другой, никто не мешает им это сделать — в частном порядке. Чемодан — вокзал — страна мечты. Это именно желающим независимости деваться некуда, кроме как отделяться, а желающим воссоединения очень даже есть, куда! Ну, в крайнем случае, если таких желающих очень много и все они компактно проживают возле границы, передача территории все же возможна — но это должно происходить с согласия не двух, а трех сторон: обоих государств и жителей передаваемой территории.
Заметим, что такова же и международная практика: образование новых государств допускается, а вот присоединение новых территорий к существующим, мягко говоря, не поощряется. Если не считать передачи мелких приграничных участков, таких прецедентов после Второй мировой фактически не было. Даже Германии на свое воссоединение пришлось испрашивать международного согласия, хотя уж ее-то право объединиться было совершенно очевидным. В остальном же ни Турция не посмела аннексировать Северный Кипр, ни Армения — Карабах, ни даже Россия — Абхазию, Южную Осетию и Приднестровье (хотя, конечно, теперь от нее можно ждать и этого). Разве что Израилю пришлось пойти на аннексии, но это потому, что он вынужден был отбиваться от агрессоров, до сих пор находящихся с ним в состоянии войны (и то его за это постоянно упрекают). А вот с Египтом он заключил мир и вернул ему Синай.
Таким образом, по справедливости на крымский референдум должен быть вынесен вопрос о независимости без права последующего вхождения в Россию. Мне представляется, что в этом случае сепаратисты не наберут большинства даже в Севастополе. Тем не менее, ради мирного решения кризиса и демонстрации доброй воли Украина может пойти даже на такой шаг, как допустить третий вариант ответа — присоединение к России. Если, конечно, к тому времени Россия еще будет существовать как единое государство.
Но все это имеет смысл обсуждать лишь после того, как Россия вернет захваченное и компенсирует ущерб. До этого она — преступник, и разговор с ней должен вестись исключительно как с преступником. Кто бы там ни находился у власти.
