Манифест мучеников
1
В этом ноябре отмечается 70-летие власовского Манифеста КОНР, и надо ж, именно в эти дни мне случайно довелось увидеть на одном из российских каналов фильм Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем-2. Цитадель». И очень кстати, надо сказать.
Я просто лишний раз убедился, насколько Михалков запутанно-непростой человек. То есть он пытается своим фильмом поставить вопрос честно, но отвечает на него крайне путано, я бы сказал, изобретательно-путано (прямо так и слышится любимая фамилия Михалкова — «Путин», причём именно не в смысле «путь», а в смысле — «путаник»). Михалков пытается честно показать адский механизм советской системы и советского ведения войны. Сталин в его фильме — это просто дьявол власти, сгусток тьмы. Вы вникните в его слова, обращённые к реабилитированному комдиву Котову. Они вдвоём, как и в старые добрые времена, снова попивают чаёк в сталинском кабинете, вот только на плечах у них «царские» золотые погоны (наступила эпоха возрождения традиций, так сказать). Так вот, за чайком Сталин доходчиво объясняет Котову механизм своей азиатской власти. Вот ты, Котов, всё мучаешься вопросом, почему тебя посадили. Неправильно ставишь вопрос. Правильный вопрос: не ПОЧЕМУ, а ЗАЧЕМ? Тебя, Котов, посадили, чтобы вовремя выпустить.
Вот тут-то Михалков чётко выразил всю суть сталинской системы власти. Это система кратчайших дистанций от положения блистательного героя-орденоносца-комдива до положения зэка с расквашенной мордой, а позже — грязного солдата-штрафника. И обратно: от грязного, вшивого солдата-штрафника до вальяжного усатого генерал-лейтенанта в кожпальто с золотыми погонами. Причём направление движения на этих дистанциях определяется лишь одним фактором: волей Хозяина. Этими «крутыми маршрутами» прошли очень многие советские военачальники. Сначала человек карьерно стремительно растёт, потом его вдруг на лубянских допросах насилуют ножкой от казённой табуретки, затем ему возвращают украшенный орденами мундир, дают под командование фронты, а после сажают на лихого коня и дозволяют принимать на Красной площади парад в честь победы над Германией. Пред светлым ликом вождя.
Повторяю, эту суть сатанинской системы Михалков выразил вполне чётко. Котова Сталин вернул из гноища, чтобы сделать своим безотказным генералом-мясником. Да тот был таким и раньше: топил в баржах белых офицеров во время гражданской войны, травил газом тамбовских крестьян. И Сталин это знает. Он знает цену своим кадрам, знает, как их нужно «выковывать». Сталин ставит перед Котовым не военную, а, как он выражается, политическую задачу. Котов должен показательно наказать тех, кто «отсиделся» «под немцами». Котов должен бросить на немецкие позиции в лобовую атаку штатских, спешно мобилизованных на только что «освобождённых территориях». То есть огромную толпу людей не только без оружия, но и даже без воинского обмундирования, в пиджаках, кепках и шляпах. Потом, по замыслу Сталина, советские газеты должны были продемонстрировать всему миру трупы этих людей в качестве жертв «массового нацистского террора».
Михалков, конечно, пытается сказать правду. Подобное зверство действительно имело место — в отношении народа Украины. Сталин ещё с 30-х годов не мог простить украинцам их повально-антисоветских настроений. Когда красная армия вошла в Украину, вождь нашёл способ отомстить украинскому народу. Безоружных, даже необмундированных, наспех мобилизованных людей в возрасте от 15 до 45 лет скопом гнали в лоб на немецкие пулемёты, которые их просто выкашивали как траву. Украина ничего не забыла, и сейчас она предъявляет большой исторический счёт нынешним кремлёвским наследникам Сталина (а им это дико не нравится).
Повторяю, Михалков пытается сказать правду. Но до конца — не может. Правда была бы в том, что его герой Котов (да, возможно, даже страдая) за милую душу положил бы перед немецкими пулемётами все эти штатские толпы, а затем ему с этим пришлось бы жить. Как и другим сталинским генералам-мясникам. Но Михалков сбивается с правды и изобретает сюжетный фокус-покус (всё же дало о себе знать советско-элитарное происхождение). Котов, взбодрив себя спиртиком, лично возглавляет атаку безоружных смертников, причём его примеру в неком порыве следуют даже офицеры НКВД, что уж совсем невероятно. А тут ещё в результате невообразимых чудесных случайностей бетонная немецкая цитадель взлетает на воздух: победа!
Но я пишу не о фильме Михалкова с его смазанной правдой. Я пишу не о Котове, а о вполне реальном, историческом генерале — Андрее Андреевиче Власове. Генерал Власов сильнее комдива Котова. Власов, в отличие от выдуманного Котова (а, главное, от вполне реальных своих коллег), обрёл в себе желание и силу отвергнуть сатанинскую власть Сталина. Власову стала отвратительна сама базовая парадигма советской системы — парадигма раба, будь то раб-зэк или раб-генерал. Разница между Котовым и Власовым в том, что для Котова чекисты, ломавшие ему кости, всё же «свои». И Котов ужасно из-за этого страдает морально. Власову кости на допросах не ломали, но он хорошо знал о таких допросах. Знал и о табуретках — излюбленном чекистском инструменте дознания. И для него эти чекисты и эта власть однажды перестали быть «своими». Они однажды стали для Власова мерзостью.
Типичный Котов находился буквально рядом с Власовым — это его непосредственный начальник, командующий Волховским фронтом генерал Мерецков. В самом начале войны Мерецков, будучи уже генералом армии и Героем Советского Союза, вдруг загремел в подвалы Лубянки. Так сказать, с райских высот советского элитного слоя в советскую преисподнюю. На Лубянке Мерецкова били, да так, что он уже не кричал, а ревел. Мало того: следователь Шварцман (потом, кстати, тоже репрессированный) мочился на лицо избитого до бесчувствия Мерецкова, дабы привести его в сознание. То есть буквально ссал на генерала армии и Героя Советского Союза. Но потом совковая фортуна выдала новый кульбит: прямо в тюрьме Мерецкова отмыли, переодели в новую форму и доставили к самому Сталину, который отечески посетовал, что генерал как-то неважно выглядит. Откровенно глумился усатый. После этого Мерецков всю войну, не рассуждая, защищал родное советское государство, ссавшее ему в лицо, заработал бриллиантовый орден «Победа» и закончил свои дни маршалом, депутатом, наверное, почётным пионером и т.д.
Так вот, Власову стала невыносима эта позорная парадигма раба, которая была и его жизнью тоже. Он устал служить чудовищной системе, не имеющей никаких здравых оправданий. Он видел, как на Ржевском выступе эта система тупо и цинично превратила в кровавую кашу свои же армии — 33-ю и 29-ю, а теперь то же самое делает и с его 2-й ударной. Он решил вырваться из этого безысходного ада, где рабы-генералы, лишенные чувства собственного достоинства, гонят на убой таких же рабов-солдат. Окруженческие скитания по глухим, реликтовым новгородским лесам, отрезавшим, освободившим Власова от системы, оставившим его наедине с самим собой, окончательно открыли ему глаза.
Такова, если угодно, предыстория появления Манифеста КОНР — Комитета Освобождения Народов России. Как сказал Виктор Суворов, это была последняя попытка русского народа освободиться от большевизма. И, добавляет В. Суворов, грош цена была бы русскому народу, если бы он не воспользовался такой возможностью.
2
Манифест КОНР был обнародован 14 ноября 1944 года в Праге. Власов настаивал, чтобы он прозвучал именно на славянской земле. С Прагой власовцы оказались связаны насмерть. Полгода спустя после провозглашения Манифеста КОНР солдаты РОА освобождали этот город от гитлеровцев. Пражане и сейчас чтут могилы с лазоревым Андреевским крестом на Ольшанском кладбище.
Гитлеровская Германия, как известно, всячески тормозила формирование и развитие Власовского освободительного движения. И это понятно. Союзником Гитлера Власов был весьма условным. Выбор Власова в пользу Рейха был вынужденным, обусловленным жёсткой, если не сказать, безысходной исторической и военно-политической ситуацией. Надо сказать, вожди Рейха сознавали, что Власов и его соратники внутренне несродны гитлеризму. Скажем, ведомство Геббельса официально заявляло:
Движение Власова не считает себя связанным на жизнь и смерть с Германией, в нём — сильные англофильские симпатии и мысли о перемене курса. Движение — не национал-социалистическое, и еврейский вопрос им вообще не признаётся (из доклада германского министерства пропаганды, февраль 1945).
В этой оценке, хоть она и от Геббельса, всё — правда. Правда, что власовцы симпатизировали англо-американцам. Правда, что пункт о «еврейском вопросе» Власов и его соратники решительно отказались внести в Манифест КОНР, несмотря на пожелания самого Гиммлера. Правда и то, что в целом, концептуально, базовый документ Власовского освободительного движения не имеет никакого отношения к национал-социализму. Это демократический и антиимперский Манифест, что признаётся многими историками — и российскими, и зарубежными. Корень Власовского движения — Февраль 1917 года. Впрочем, сейчас, когда Февральская революция всячески очерняется в российских СМИ, данное обстоятельство является, скорее, компроматом. Помню, как сверкнули глаза Константина Сёмина (автор телепасквиля «Биохимия предательства»), когда я «на камеру» упомянул о связи Власовского движения с Февралём. Я невольно «подарил» Сёмину агитпроповскую зацепку, которую тот «обыграл». Ну да ладно. Важно другое.
Манифест КОНР появился, по сути, в режиме жёсткого противостояния Власова двум тоталитарным системам: сталинской и нацистской. Вот это надо понять. Знаменательно, что антигитлеровское сопротивление, организовавшее покушение на Гитлера 20 июля 1944 года, сочувствовало Власовскому движению, намереваясь в случае своего успеха начать полномасштабное развёртывание Русской Освободительной Армии (РОА). Как считают некоторые историки, именно в среде этих немецких офицеров-патриотов, таких, как граф Штауффенберг, родился известный лозунг «Против Гитлера и Сталина», ставший в мае 1945-го официальным боевым кличем РОА, освобождавшей Прагу от германских войск. Тогда-то, наконец, Власовское движение смогло заявить о себе как о Третьей силе. Советские «освободители», напомню, появились в Праге позже. Первым делом они стали шастать по госпиталям и расстреливать раненых власовцев, несмотря на протесты чехов...
Судьба русской демократии всегда трагична. Трагичен финал Новгородской республики. Трагичен Февраль в своих хрупких надеждах. Трагична и судьба Власовского освободительного движения: ему трудно, скорее, даже невозможно было прорасти между жерновами двух тоталитарных систем. Очевидная печать трагизма и жертвенности лежит на Власове, оглашающем Пражский манифест, и на всех его соратниках. Уже через год они все будут находиться в безысходных застенках Лубянки. Их мученическая судьба предрешена — вот что очевидно, когда смотришь фотографии или кинохронику того, исторического, заседания КОНР. Во власовцах есть что-то от безнадежности и жертвенности декабристов. Эти люди обречены, но они сознательно кладут себя в родную землю в качестве семени русского демократического будущего.
Прорастёт ли оно когда-нибудь?
«Свободы сеятель пустынный, я вышел рано, до звезды».
Эти строки Пушкина — и про Власова. А исторически — прежде всего о нём.
P.S. 14-16 ноября с.г. в Пражском Граде прошла международная конференция, посвящённая 70-летию провозглашения Манифеста КОНР (Пражского манифеста). Важная деталь: конференция работала в том самом зале, где генерал А.А. Власов огласил Манифест КОНР 14 ноября 1944 г.
