День контрас

27 июня Никарагуа отмечает День контрас. Празднуется эта дата с 2012 года. Официально называется День никарагуанского сопротивления, мира, свободы, единства и национального примирения. Но реально это день контрас. Тех самых контрас, про которых не мог не слышать ни один россиянин старше сорока.

Братки-антимарксисты

Сами себя они поначалу так не называли. Предпочитали — резистенсерос (resistencia — сопротивление). Выходило длинно и пафосно. Никарагуанские крестьяне обходились проще: примос — братки. Причём в исконном, а не новорусском понимании слова «брат». Но это не звучало в официальном международном лексиконе. В итоге махнули рукой, контрас так контрас. Этот термин сделался славным именем.

«Контр» — значит, против. Против чего воевали никарагуанские братья? Правящие сандинисты говорили: против революции. Но возникала нестыковка. Сплошь и рядом контрас являлись либо участниками, либо сторонниками Сандинистской революции. Вначале. Пока она ещё была революцией.

Это не удивляет. Режим Анастасио Сомосы Дебайле (Анастасио II) сумел достать всех. Кроме правящего семейства, его связных по коррупции и коммунистов. Последние всё не могли забыть, как Анастасио Сомоса Гарсиа (Анастасио I) во Второй мировой был союзником США, а значит, и СССР. Все остальные рвались покончить с беспределом сомосизма. Последним аккордом стало убийство консервативного редактора Педро Хоакина Чаморро в январе 1978-го. Этой акцией Анастасио Сомоса Портокарреро (Анастасио III) как бы сдавал экзамен на допуск к государственным делам.

Именно после убийства Чаморро началось триумфальное шествие Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО). В нём участвовали, ему помогали, его приветствовали почти все будущие контрас.

Адольфо Калеро. Сотрудник «Кока-Колы», правый консерватор, дальний родственник Сомосы. Установил подпольный контакт с сандинистами, был брошен в тюрьму.
Бернардино Лариос. Полковник Национальной гвардии (сомосовская армия). Повернул фронт, перешёл на сторону сандинистов.

Артуро Крус. Экономист, сотрудник Межамериканского банка. Выходец из элитной семьи, приятель Хоуп Портокарреро, жены самого Сомосы. Участник нескольких антисомосовских заговоров, агитатор за сандинистов.

Альфонсо Робело. Химик, предприниматель, инженер. Восстанавливал Манагуа после землетрясения в 1972 году. Организовывал антисомосовские забастовки. Арестован, посажен, депортирован.

Виолетта Барриос де Чаморро. Жена Педро Хоакина. Представляла семью Чаморро, одну из первых в никарагуанской элите. Политикой не занималась, пока сомосисты не застрелили её мужа. Когда 19 июля 1979 года в Манагуа вошли сандинисты, стала членом их правительственной хунты. Как и Робело.

Два противоположных примера: Эден Пастора и Энрике Бермудес. Первый — полевой командир СФНО, отличавшийся отчаянной храбростью, сын крестьянина, убитого нацгвардейцами. Второй — подполковник Нацгвардии, никарагуанский военный атташе в Вашингтоне. Пастора — ультралевый социалист. Бермудес — убеждённый либертарианец, фанат Айн Рэнд. При сандинистах Пастора возглавлял «южных» контрас, нападавших из Коста-Рики. Бермудес — «северных», нападавших из Гондураса.

Это лидеры. А рядовые? Тут ещё проще. Помимо СФНО, против Сомосы много лет воевала MILPAS — Milicias Populares Anti-Somocistas, Народная антисомосистская милиция. Крестьянская самооборона от сомосовской Нацгвардии. Очень помогли сандинистам в 1979-м. А в 1980-м переименовались из MILPAS в MILPAS — Milicias Populares Anti-Sandinistas, Народную антисандинистскую милицию. Рядовые братки-primos и бригадиры-comandante приходили в основном оттуда. В том числе самородки, громившие регулярную армию — Исраэль Галеано (Команданте Франклин), Оскар Собальварро (Команданте Рубен), Энкарнасьон Вальдвиа (Команданте Тигрильо).

Особыми контрас были индейцы мискито из ополчений MISURASATA Бруклина Риверы и KISAN Стэдмана Фагота. Они хоть и не любили метисов и тем более креолов, обзывали их «испанцами», но для такого случая подружились. Ривера с левым Пасторой, Фагот с правым Бермудесом.

Вот и ответ на вопрос «откуда брались контрас?» Отовсюду. Сандинисты тоже достали всех. И гораздо быстрее Сомосы. СФНО назвался марксистской партией и принялся выстраивать страну под СССР и Кубу. Бизнесменов драли как ленинцы нэпманов. Рабочим устанавливали нормы. Крестьян загоняли в колхозы-«cooperativas». Индейцам указывали, как надо ловить черепах в свете решений ...надцатого съезда СФНО (не анекдот, буквально так). Марксизм есть марксизм.

Как переплюнуть Сомосу

Лучше всех об этом рассказал Адольфо Калеро: «После изгнания Сомосы мы ждали демократии, но получили тоталитарный режим, диктатуру, угнетение, эксплуатацию Советским Союзом и Кубой». Полковника Лариоса сандинисты сначала назначили военным министром, а потом отправили за решётку, отблагодарив за неоценимую помощь в жарких боях с Сомосой. Он был вежливее. «Мы не контрреволюционеры, не реакционеры, не враги интересов народа. Мы — люди, которые думают не так, как вы».

Сомоса был диктатором безыдейным. Просто — для дома, для семьи. Сандинисты же взяли курс на диктатуру марксистско-тоталитарную: партократия, национализация, коллективизация, служба на подхвате у Гаваны и Москвы. Власть сосредоточилась в руках «первой пятёрки» СФНО. Даниэль Ортега-старший — глава партии и правительства. Умберто Ортега-младший — военный министр. Томас Борхе — министр внутренних дел. Ленин Серна — шеф DGSE, Генерального директората госбезопасности. Байардо Арсе — начальник экономического отдела. Эта камарилья с первого года закошмарила страну.

Томас Борхе был хмурым мракобесом, хоть сейчас в лекторы по научному коммунизму. Ленин Серна — жизнелюбивый весельчак-распутник, любитель пьянки на крови. Разные персонажи, не спутаешь. Но дело своё знали оба. Политзаключённых стало вдесятеро больше, чем при Сомосе.

Бывшие национальные гвардейцы. Крестьяне-ополченцы. Леваки-сандинисты, возненавидевшие новых господ-эксплуататоров, заселивших сомосовские виллы. Индейцы с Карибского побережья. Все они взялись за оружие. К ним примыкали мирные оппозиционеры, типа Робело и Круса.

«Предупреждён — значит, вооружён». Никарагуанцы уже знали, что случается с теми, кто доверится «освободительной» демагогии в духе Ленина и Кастро. И сопротивлялись по-настоящему. Поэтому СФНО так и не достиг степеней КПСС и КПК. До самого конца режима в Никарагуа сохранялись предприниматели, профсоюзы, непокорная католическая церковь, даже оппозиционные партии. Но эти люди каждый день рисковали жизнью.

Национальный герой Никарагуа — Хорхе Салазар Аргуэльо. Дата его рождения — 8 сентября — национальный праздник: День никарагуанского предпринимателя. При Сомосе занимался кофейным агропроизводством, держал знаменитый горный курорт. На этом самом курорте прятал сандинистских партизан. Когда сандинисты пришли к власти, Салазар Аргуэльо оставался убеждённым демократом. Выступал против сельских райкомов, организовывал крестьян-единоличников в оппозиционные объединения. 17 ноября 1980 года агенты DGSE пригласили его на встречу в столичном пригороде Эль-Крузеро. Там и застрелили.

С этого момента всё стало ясно. Именем Хорхе Салазара были названы воинские соединения контрас. В том числе самое крутое, под командованием Исраэля Галеано.

Легион свободы

Борьба контрас развивалась так. 22 июля 1979 года — через три дня после захвата сандинистами Манагуа — нацгвардеец Чино Лау начал собирать ушедших в подполье соратников. В последний день 1979-го они сошлись в гватемальской эмиграции под руководством подполковника Энрике Бермудеса. Люди были простые и жёсткие, иллюзий не имели, комплексовать не собирались. Никаких легальных оппозиций. Идёт война. Назвались «Легион 15 сентября» (День независимости Никарагуа).

Деньги на войну дал Алексис Аргуэльо — никарагуанский чемпион мира по боксу. Излишне уточнять, что и он недавно приветствовал сандинистов. Брат чемпиона Эдуардо погиб в отряде СФНО. Но полугода хватило, чтобы всё понять. Аргуэльо успел и непосредственно повоевать в отрядах Бермудеса. (А ещё говорят, будто боксёры медленно соображают). Помог и местный босс Всемирной антикоммунистической лиги, бывший вице-президент Гватемалы Марио Сандоваль Аларкон — пристроил на несколько рэкетирских операций. Толстым кошелькам пришлось растрястись на дело антикоммунистической борьбы.

«Легионеров» было мало — всего человек пятьдесят. Почти все — профи из Нацгвардии. Штатских принципиально не брали: разговоров много, а в бою балласт. Определили цель борьбы: вовсе не сомосизм, наоборот — демократия. Нормального, американского типа. Соответствующего либертарианским взглядам Бермудеса, ставшего Команданте 3-80. Похоже на русских корниловцев: «Мы былого не жалеем, царь нам не кумир».

Но нет правил без исключений. Один гражданский в «Легионе» всё-таки был. Звали его Аристидес Санчес. Преуспевавший при Сомосе адвокат. Аристократ, сын чиновника. Ярый антиамериканист, фанат «особого латинского пути». Уникальный политстратег.
11 августа 1981 года Санчес собрал в Майами радикальный антисандинистский актив. Название взяли в духи эпохи: Никарагуанские демократические силы (FDN). Вскоре вступил Бермудес со своим «Легионом 15 сентября». Потом — Калеро. Так образовался Triángulo de Hierro — «Железный треугольник»: Калеро, Бермудес, Санчес. За первым политическое руководство, на втором военное командование, третий держит связь между ними. Идеология была принята под Калеро и Бермудеса — рейганизм, западная свобода как высшая ценность. (Особенности своих взглядов Санчесу пришлось держать при себе).

Базы завели в Гондурасе, не особенно спрашивая у тамошних властей. Через границу потянулись крестьянские парни типа Галеано-Франклина, Собальварро-Рубена, Вальдвиа-Тигрильо. Вокруг Бермудеса сгруппировались верные гвардейцы — Бенито Браво (Команданте Мак), Роберто Кальдерон (Команданте Тоно), Франсиско Руис (Команданте Ренато), особо отвязанный Пабло Ортис, не зря названный Команданте Суицидо. Атака за атакой на Северном фронте шли по нарастающей.

Тем временем на Москитном берегу Антлантики сандинистская армия тонула в болотах под индейскими пулями. Порвал с камарильей Ортеги и неистовый Эден Пастора — Команданте Зеро. Не простил предательства революции, террора Ленина Серны, эксплуатации трудового народа, из которого он, команданте, вышел. Возненавидел за подлость. И презирал за жлобскую жадность. За то, как едва убив Хорхе Салазара, въезжали в его отель.

Организация Пасторы называлась Революционно-демократический альянс (ARDE). С FDN он объединяться отказался. Всё-таки социалист. А там то нацгвардейцы, то либертарианцы, то дремучие мужики, «живут в лесу, молятся колесу». Это не говоря о Санчесе. Начал воевать сам — с юга, из Коста-Рики. Но не слишком успешно — ведь американская помощь его обходила. И всё же Пастора создал сандинистам немало проблем. Недаром они платили аргентинским террористам за его ликвидацию. Те деньги взяли, но дела не сделали — семь убитых на пресс-конференции, а сам Пастора легко ранен.

«Железный треугольник» победы

Либертарианцы воевали за свободу, как Калеро и Бермудес. Крестьяне защищали свои дома и традиции, как Галеано, Вальдвиа, Собальварро. Социалисты отстаивали незамутнённый идеал, как Пастора. Индейцы хранили племенную самобытность, как Фагот и Ривера. Либерал-демократы боролись за права человека, как Крус и Робело. Все они были — контрас. Но как таких объединить? Это и стало проблемой администрации Рональда Рейгана. Как ни удивительно, проблему решили.

В 1985 году группировки Калеро—Бермудеса—Санчеса, Робело, Круса и Фагота создали Объединённую никарагуанскую оппозицию (UNO). Уломать на коалицию не удавалость только упёртого Пастору с его ARDE. Просуществовала UNO недолго. Калеро, Бермудес и Санчес (с примкнувшим к ним Фаготом) откровенно игнорировали Круса и Робело. Ведь у тех не было своих бойцов, а решалось всё на поле боя. Интересно, что ЦРУ поддерживало Калеро и Бермудеса, тогда как Госдеп — Круса и Робело. Оперативникам нужны были те, кто воюет. Дипломатам — красивая интеллигентная картинка.

Через два года Крус сказал госдеповцам, что не намерен терпеть хамское поведение Калеро. UNO распалась. Но на её месте почти сразу появилось Никарагуанское сопротивление (RN). В расширенном составе, но с теми же боссами из «Железного треугольника» и Исраэлем Галеано в должности начальника штаба. Шибко самостоятельным пришлось умолкнуть. Ведь в 1987-м общая победа явно была близка.

Боевых контрас не бывало больше 20 тысяч. Обычно в полтора-два раза меньше. Против 75 тысяч сандинистской армии, не считая полиции и оперативников DGSE. Подавляющий перевес правительственных сил не позволял захватить какой-то плацдарм ни на севере, ни на юге. Специалисты Ленина Серны жёстко блокировали подполье. Пленных ждали тюрьмы и пули, арестованных — допросы и пытки в «тропической ЧК». Только рейды с отступлениями. Военная победа казалась невозможной. Но она была одержана.

Маленькая Никарагуа превратилось в поле одной из решающих битв Холодной войны (наряду с Афганистаном, Анголой и Польшей). Не зря Рейган шёл на прямые нарушения закона, игнорируя запрет конгресса и снабжая никарагуанское сопротивление через схему «Иран — контрас». При всех противоречиях в движении, его победа становилась победой рейганизма — идеи свободы, которая превыше всего. Антисандинизм спаялся с антикоммунизмом. Ведь не зря 2 июня 1985 года Адольфо Калеро представлял никарагуанцев на Джамбори — международной конференции партизан-антикоммунистов. Но не случайно и то, что из всех контрас в Демократическом Интернационале вооружённых рейганистов состояли только FDN.

«Присутствующей здесь делегации сандинистов я хочу заявить следующее. Никарагуанский народ знает цену вашему режиму. Реальная зарплата и личные доходы упали наполовину, тогда как партийная верхушка, присвоив все привилегии, купается в роскоши. Поэтому, несмотря на ваш террор, народ восстал против вас. Поэтому силы демократического сопротивления действуют уже в центре страны», — Рейган сказал это на сессии ООН. И был, как всегда, прав.

В конце 1987-го контрас перешли в генеральное наступление. К тому времени полевые командиры ARDE отстранили Пастору от руководства и пошли на союз с FDN. Правые напирали с севера, левые с юга, индейцы с востока. «Мы решили биться до смерти», — говорил корреспондентам Исраэль Галеано. «Этот человек, хриплый и черноглазый, сражается с коммунизмом во имя традиционной крестьянской культуры», — восхищались западные газетчки. Вот такие они бывают — настоящие духовные скрепы.

С чисто военной стороны сандинисты могли удержаться. Но напомним: это уже рубеж 1987-1988-го. Михаил Сергеевич уже съездил в Вашингтон, на поклон к великому Ронни. СФНО, находившемуся на содержании КПСС, приходилось брать под козырёк. Наступало новое мышление.

Первые переговоры начались в феврале 1988 года, ещё на фоне боёв. Догматичный марксист Томас Борхе стал играть в «никарагуанского Берию». Партнёров он выбрал удачно — индейскую партию YATAMA, в которую незадолго до того объединились ополчения Риверы и Фагота. Мискито приняли предложение правительства — на индейскую территорию центральные власти больше не лезут. Ловите черепах по заветам предков, только кончайте стрелять. Вождь Ривера подписал мирное соглашение с министром Борхе.

Эксперимент удался. Планка поднялась. В конце марта правительство начало диалог с RN. Вели его Умберто Ортега и Адольфо Калеро. Неожиданно между этими людьми проскочила искра симпатии. Сохранившейся вплоть до кончины Калеро три года назад.

Переговоры шли в стремительном темпе. За два-три дня удалось выработать «Соглашение Сапоа». Контрас прекращали огонь. Правительство обязалось легализовать оппозицию и провести свободные выборы. Сложился искомый консенсус. Прямо мечта российской оппозиции — вот видите, необходим диалог! Это верно. Только не надо опускать предварительное условие диалога: наступление Команданте Франклина.

Далеко не все контрас признали мартовские договорённости 1988-го. Энрике Бермудес требовал продолжения войны. Не принимать подачек, когда можно взять всё. Не суетиться у избирательных урн, а вступать в Манагуа победоносными повстанческими колоннами. Но тут уж принял меры Вашингтон. Сам факт свободных выборов являлся победой. К тому же Рейган не сомневался в исходе голосования.

Отсечённые «ре»

Выборы прошли 25 февраля 1990 года. Обе договаривающиеся стороны пролетели как фанера над Манагуа. Народ отверг сандинистов. «Мы поддерживали СФНО, — говорили наблюдатели из Социнтерна. — Но понимаем и никарагуанцев. Не враги же они себе». Однако избиратели не приняли контрас. Люди не хотели видеть у власти участников гражданской войны.

Плоды чужих побед и поражений достались Национальному союзу оппозиции. Этот блок включал четырнадцать антисандинистских, но невооружённых партий — от консерваторов до коммунистов. (Ещё одна иллюстрация, до какой степени СФНО опротивел всем за десятилетку правления). Президентом была избрана Виолетта Барриос де Чаморро. Та самая — вдова Педро Хоакина, член первой сандинистской хунты. Олицетворение потомственной никарагуанской элиты.

«С диктатурой покончено — и с сомосизмом, и с марксизмом-ленинизмом», — провозгласила Чаморро. Покончили вообще-то контрас. Верные своему слову, они начали разоружаться. Весь мир облетели кадры, как Команданте Франклин вручает свой автомат донье президенту. Та заключает его в объятия, как положено «матери нации». И в то же время — уже без телекамер — Чаморро по-деловому вела закулисные переговоры с братьями Ортега.

Суть негласного сговора заключалась в следующем. Сандинисты признают поражение на выборах и переходят в оппозицию (их ведь не станут заманивать на встречи и там расстреливать). Более того — не препятствуют либеральным реформам. Но — никакого сведения счётов, никакой «охоты на ведьм» (как же это знакомо по нашему началу девяностых...)! СФНО сохраняет свой партийный аппарат и важные посты в аппарате государственном. Не только Умберто Ортега пять лет демократии провёл в военном министерстве. Патентованный палач Ленин Серна сидел при нём генеральным инспектором. Спасибо, не остался в DGSE, который переименовали в DID.

Ещё одна милая деталь: горный отель Санта-Мария-де-Остума, когда-то принадлежавший Хорхе Салазару, его семье не вернули. Там отдыхал со своими приспешниками начальник штаба сандинистской армии Хоакин Куадра. Оставшийся начальником при Чаморро.

Но своё обещание не мешать реформам главари СФНО сдержали. Кое в чём даже помогали. Особенно в приватизации. Война войной, а обед по расписанию. Тем более, когда война закончилась. Экономист сандинизма Байардо Арсе, организатор национализации 1980-х годов, в следующее десятилетие стал «Чубайсом Центральной Америки». И снова — с блестящими результатами. Благодаря приватизации сандинистская верхушка сказочно обогатилась ещё раз.

Российские демократы 1990-х принимали такое безропотно. Никарагуанские контрас пытались возмутиться. Тем более, что их-то банально кинули. Как, впрочем, и рядовых сандинистов. Практически сразу появилось движение «реконтрас», решившее продолжать вооружённую борьбу с хозяевами страны. В основном это были ветераны FDN и ARDE. Примыкали к ним и демобилизованные из правительственной армии. «Эх, правы вы были, ребята. Сволочи у нас командиры...»

В лидеры реконтрас выдвигались Энрике Бермудес, Исраэль Галеано и Аристидес Санчес. Команданте 3-80 группировал вокруг себя бывших командиров FDN. Команданте Франклин поначалу даже стал чиновником в правительстве Чаморро. Но, наблюдая её шашни с Ортегами, быстро разочаровался в донье Виолетте. «Он не понимал, что наступил мир, он искал войны», — со вздохом вспоминают о Галеано сегодня соратники по FDN. Санчес организовывал акции протеста, участвовал в драках с полицией. Требования сводились к двум установкам: гнать сандинистов из силовых структур и строго проверять приватизационные сделки.

Реакция последовала незамедлительно. Бермудес погиб через год после свободных выборов. Его позвали на деловую встречу в манагуанском «ИнтерКонтинентале» и застрелили на гостиничной автостоянке. Уголовное дело зависло, кто стрелял —неизвестно по сей день. Через год с небольшим в автомобильной катастрофе разбился Галеано (его водитель-сандинист при этом выжил). Ещё через год скончался от болезни Санчес. Радикальные реконтрас остались без главных вожаков. Совместными усилиями правящих семейств Чамарро и Ортега их удалось отсечь.

Но общественный строй в Никарагуа реально сменился. В 1996 году прошли очередные выборы. Даниэль Ортега снова проиграл. Президентом стал Арнольдо Алеман. Бывший сомосовский чиновник, лидер правой Либерально-конституционной партии. По виду добродушный толстяк, чем и завоевал популярность.

Пятилетнее правление Алемана вошло в историю как «либерально-сандинистская диктатура». Алеман подтвердил все прежние договорённости с Ортегой и даже расширил преференции СФНО — в обмен на поддержку правительственного курса. Коррупция, и до того запредельная, вышла за все представимые рубежи. Следующий президент Энрике Боланьос, правая рука Алемана, и то посадил предшественника за хищения и отмывания. Представьте — Медведев в 2009-м сажает Путина...

Сакраментальным вопросом «за что боролись?» задавались тысячи и тысячи ветеранов гражданской войны. Ещё в 1993 году группа команданте учредила Партию никарагуанского сопротивления (PRN). Формально председателем стал писатель Фабио Гадеа из круга Альфонсо Робело. Реально возглавили PRN бывшие полевые командиры Бермудеса — Хулио Бландон (Команданте Калиман, в юности крестьянин), Бенито Браво (Команданте Мак, в юности нацгвардеец) и Роберто Феррей (в молодости оперативник Адольфо Калеро). А плакатным лицом партии стала Команданте Малышка — Элида Мария Галеано, сестра Исраэля. Возглавившая общественную Ассоциацию никарагуанского сопротивления имени своего брата.

Программа партии была выше всяческих похвал — героические традиции контрас, антикоммунизм и антисандинизм, демократия и патриотизм, социальный католицизм... Но главное — текущие социальные интересы ветеранов. Не сколько партия, сколько профсоюз военных пенсионеров, которых кидают на пенсии.

В 1996-м партия бывших контрас поддерживала либерала Алемана, в 2001-м — либерала Боланьоса. Толку выходило ноль — за увлекательными распилами с Ортегой правительствам было не до победителей сандинизма.

Бой против сговора

И тогда Хулио Бландон совершил резкий поворот. В сентябре 2006 года PRN заключила договор о сотрудничестве с сандинистами. Через два месяца СФНО победил на выборах. Даниэль Ортега вернулся в президентский дворец.

Сандинистская партия была уже другой. Ортега даже покаялся за прошлое. Вместо марксизма — национальные католические ценности. Примерно в том же виде, что у «Единой России» — русские и православные. Традиционный порядок. Отеческая патриархальность. Ортега даже нахваливает «патриотичных национальных гвардейцев», т.е. сомосовцев, с которыми воевал. Потому что те — тоже охраняли порядок и авторитет нацлидера. Вспомним путинские экзерсисы с памятником Столыпину.

При этом сандинисты ритуально клянутся именем демократии. Отчего бы нет, когда новый строй вторично принёс им богатство и власть. Главные спецы по демократии в СФНО — Байардо Арсе и Ленин Серна. Байардо ведает демократией экономической. Ленин — демократией политической, поскольку возглавляет постоянно действующий предвыборный штаб. Превращённый в партийную спецслужбу, о которой рекомендуется к ночи не вспоминать.

Надо признать, не только лидеры PRN явились с повинной к Ортеге. Вернулся Эден Пастора. Получил за это министерский пост, напортачил с донноуглубительными работами на коста-риканской границе (выливал к соседям грязные водопады), попал за это в розыск Интерпола. Сговорился Ривера, разозлённый, видимо, попытками либералов скупить и перепродать черепах. Пришёл к ним даже кумир каждого никарагуанца Алексис Аргуэльо, контрас-боксёр. На выборах 2008-го СФНО продвинул чемпиона в мэры Манагуа. Аргуэльо триумфально победил. А на следующий год застрелился. Записки он не оставил, но многие поняли — честный спортсмен сообразил, с кем связался и во что ввязался. Но было поздно.

Лидеры PRN менее закомплексованы. Для них главное — Ортега выполняет обязательства по социальной помощи ветеранам-контрас. Оплачивает пособия, лекарство и медтехнику, снабжает стройматериалами, даже выделяет земельные участки. Как писал великий русский поэт Некрасов: «Что ж, ведь в клубе играет он чисто — наша логика дальше нейдёт». Хулио Бландон раз за разом подчёркивает верность PRN правящему союзнику: дескать, либералы всегда обманывали, а вот сандинисты делают обещанное. Лидеры экс-контрас превращаются в аппаратчиков среднего звена. Фактически в часть властной системы неосандинизма.

Символический аккорд прозвучал в Манагуа 13 июня 2012 года. Национальное собрание Никарагуа утвердило новый национальный праздник: День никарагуанского сопротивления, мира, свободы, единства и национального примирения. Само название отсылает к RN — крупнейшему объединению контрас 1980-х. Внесла проект Элида Галеано (о которой, кстати, соратники отзываются в духе: «очень у неё всё хорошо»). Утвердил президент Ортега, с которым брат Элиды сражался насмерть. Идиллия...

Естественно, далеко не все контрас пошли на союз с противником ради ветеранской социалки. В самой PRN далеко не все поддерживают этот курс. Внутрипартийная оппозиция группируется вокруг начальника орготдела Франсиско Риверы (Команданте Гато). Знаменитый боец Оскар Собальварро — Команданте Рубен — присоединился недавно к Национальной коалиции за демократию. Этот оппозиционный блок возглавляет честный, не алемановский, либерал Эдуардо Монтеалегре. В будущем году в Никарагуа очередные выборы. Возникает шанс шанс покончить с «либерально-сандинистской системой» — центральноамериканской разновидностью мирового путинизма.

Но некоторые на выборы не рассчитывают. К тому времени, как Ортега пошёл на второй срок (чего раньше в Никарагуа не допускалось), возродилось движение реконтрас. Причём гораздо более жёсткое, чем в начале 1990-х. Тогда был в основном мирный протест. Теперь — огонь и железо. Регулярно приходят сообщения, которые российские СМИ наглухо замалчивают — как же, ведь Ортега вернейший союзник Путина. То тут, то там партизаны атакуют сандинистские органы власти, стреляют по силовикам, чиновникам, активистам местных «сандиНОДов». Против них уже приходится бросать не только полицию, но и армейские части. От чего борьба только разгорается.

Дело FDN продолжают Вооружённые силы национального спасения — Армия народа (FASN — EP) и Демократические силы Команданте 380 (FDC 380). В прошлом году бойцы мощно отметили 35-летие первого захвата власти сандинистами: 5 убитых, 19 раненых, причём скоординированно в двух районах. Роберто Феррей от имени PRN предложил посредничество. Ортега, в своём нынешнем стиле патриарха, отреагировал устами своей жены и пиарщицы Росарио Мурильо: «Любовь всё равно победит!» Ну-ну.

Один за другим появляются новые команданте — Яхоб, Чёрный Пабло, Каскабель, Шериф, Кобра, Саргенто... В Сети вывешены видеообращения: кадры жестокой нищеты народа перемежаются с блеском и безумием властителей. Старые песни победивших контрас, портреты Энрике Бермудеса и призывы: «Нам нечего бояться угнетателей! Мы покончим с диктатурой! Вставай, Никарагуа!»