Надежды россиянских хитрецов
Очередной обзор блогосферы — волна исламофобии, наука в Рейхе и несколько эскадрилий эпохи Брежнева
Цените стабильность!
Ротенберг хуже ИГИЛ, Сечин хуже Гестапо, а Дмитрий Анатольевич все ещё спит. Цените стабильность!
Где проходит «оргия толерантности»?
Слушайте, а вот эти все «консервативные комментаторы», зашедшиеся сейчас в крике об «оргии толерантности, ставшей причиной терактов в Париже», они в московском метро были вообще?
Тут, конечно, не соринка и бревно, но бревно и бревно.
Сейчас очень уместно всем напомнить, что Европа вынуждена принимать мигрантов-мусульман — они ломятся тысячами через морские и сухопутные границы и остановить их невозможно иначе, как расстрелами. Они их не перевозят, не приглашают, виз им не дают и постоянно пытаются реализовывать программы депортации (впрочем, довольно безуспешно).
В это же время российская государственная политика прямо направлена на привлечение в страну молодых мусульман. У нас даже визового режима со странами Средней Азии нет, несмотря на то, что его поддерживает подавляющее большинство населения.
Когда я на выборах и после заявлял о том, что введение визового режима — первоочередная задача государственной политики, все госпропагандисты верещали «Навальный — фашист» и «геополитические интересы России в том, чтобы сюда могли приезжать все из бывшего СССР». Теперь они же пишут колонки «французы понавезли мусульман, вот и расплачиваются».
А к нам кто едет? Растафарианцы? Синтоисты?
Иммигранты в Россию на 90% — молодные мусульмане-мужчины из сельской местности, то есть та самая среда, из которой вербуются террористы. Источники миграции: Узбекистан и Таджикистан — страны, скажем прямо, границы которых весьма прозрачны и близки к очагам агрессивного исламизма.
Исламисту из Сирии, чтобы попасть в Бельгию под видом беженца, нужно нелегально пересекать границы, платить посредникам, плыть на дырявой лодке с риском для жизни или ехать в автомобиле-душегубке. А потом ещё штурмовать забор где-то на границе с Венгрией.
Исламисту из Узбекистана, чтобы попасть в Москву, нужно просто купить билет.
Да чего там исламисту. Если вы голубоглазый русский атеист и живёте где-нибудь в Екатеринбурге, вам, чтобы получить шенгенскую визу нужно будет специально приехать в Москву в консульство, чтобы пройти дактилоскопию.
А в России есть сплошное дактилоскопирование приезжающих из стран, несущих потенциальную террористическую угрозу? То-то же. Есть только смутные планы на будущее.
Когда мы читаем новость «тысячи беженцев штурмуют полицейский кордон в Австрии», она не только о факте существования тысяч беженцев, она и о факте существования полицейского кордона. У нас кордоны есть только во время оппозиционных митингов, а граница — проходите пожалуйста.
В Швейцарии на референдуме запретили строить минареты. В России авторов такого предложения сразу упекут «за экстремизм». Именно из России идут новости «построили самую большую мечеть». Из Лондона — отказали в согласовании самой большой мечети.
У нас, а не в Европе есть целый субъект федерации, где за государственный счет светские школы заменяют на «школы хафизов».
В духовных школах созданы все условия для всестороннего развития молодых алимов. Кроме изучения Священного Писания студенты осваивают боевые искусства и играют в футбол.
Они кого готовят в школах с такой программой, вы скажите мне, пожалуйста?
При всех многочисленных европейских проблемах там невозможно в принципе представить дивизию тысяч вооруженных бородатых исламистов непонятного рода войск, которые открыто собираются на стадионе и подчиняются неизвестно кому.
Собственно и печальные результаты очевидны: по количеству погибших в терактах за последние годы мы обгоняем все европейские страны вместе взятые.
Так что если в Европе и существует «оргия толерантности» по отношению к исламистам, то в России это просто Содом и Гоморра лжи, лицемерия, коррупции и прямого поощрения агрессивного исламизма.
Единственное, что нас спасает — если сюда применимо такое слово — низкий уровень жизни и экономические проблемы. Это делает Россию гораздо менее привлекательной целью миграции, а совсем не государственная политика.
Нам бы здесь хотя бы европейские меры ввести, а уж потом мечтать о том, как сделать лучше.
Инновации где-то рядом с магазином взрослых игрушек
Инновации: как в межрайонной налоговой N13 в Химках с налогоплательщиками общаются. Может быть, вы думали по интернету, через личный кабинет? Не угадали. Может быть по городскому телефону? И опять не угадали: позвонив, вам вечно играет музыка. Может быть, наконец, вы приходите на прием лично? Нет, такую шваль внутрь к белым людям-инспекторам не пропустят. Вам надо занимать в предбаннике очередь к МЕСТНОМУ ТЕЛЕФОНУ. Но и тут инспектора отважно обороняются, просто к нему не подходя. Спасает двухчасовое сидение на ушах у дамы на ресепшене. Наконец, она до кого-то дозванивается. Кстати, на маршрутке в Химки от Речного стоит 35 рублей, а на госавтобусе 49. Проезжая по Химкам видишь некий сарайчик, где соседствуют «МАГАЗИН ВЗРОСЛЫЕ ИГРУШКИ» и «кафе УЗБЕЧКА», видимо их надо посещать последовательно. Тут коллеги писали, что в Мытищах не шутят. А вот в Химках прикалываются.
Патриоты и этнические мусульмане России
После терактов в Париже пошла, что уж греха таить, волна исламофобии. По российской общественности пошла. Многие советуют французам и вообще европейцам мусульман не пускать, третировать, высылать и тому подобное. При этом забывают, что они-то живут в РФ, а не в ЕС. А в РФ «этнических мусульман» не то 10, не то 20 процентов. И все они — граждане России, и их коренные земли — часть РФ. Никуда российских мусульман не выгнать. А исламофобия ведёт только к отчуждению и озлоблению мусульман (в широком смысле даже, не обязательно сильно верующих). Поэтому давайте спросим у исламофобов — патриоты ли они России, хотят ли они сохранения единого российского государства, планируют ли жить вместе с чеченцами, дагестанцами, татарами, башкирами в одном государстве? Патриоты, ответьте на этот вопрос если не мне, то хотя бы себе. А то какая-то ерунда получается.
Французская трагедия в деле российского агитпрома
Многие тут задались вопросом недавно, де почему же российские власти признали факт крушения самолёта терактом только сейчас, хотя информация у них была намного раньше? Проблема таких вопросов и ответов на них в том, что далеко не все вообще понимают логику российского руководства, несмотря на её, если как можно мягче сказать, парадоксальность, она все же присутствует.
На самом деле только несчастье французов помогло нам узнать правду от официальных лиц, правда была вполне очевидная, но тянули бы они до «победного конца». Ведь сразу же после после начала военной операции в Сирии получить такой чувствительный удар по гражданским лицам, да и без значительных дипломатических и военных побед, это конечно же был очередной провал, падение престижа. Так почему же теракты в Париже сподвигли их сделать такое заявление? А всё потому, что несмотря на все дежурные разговоры за «духовность» и «третий путь», российское руководство желает быть частью Запада и постоянно сгорает от чувства собственной неполноценности, провинциальности и необразованности. Поэтому для России коллективный Запада это «конституирующий другой», не секрет, что вся российская пропаганда построена на постоянной полемике с США и Европой, иногда даже непонятно чье телевидение мы смотрим, так мало там про проблемы собственно России и так много про «проблемы с госдолгом у США». Постоянно они пытаются доказать что что-то у нас «не хуже чем в остальной Европе», соответствуют её «высоким стандартам», ну или оправдывают свои негативные действия опять же мнимыми ссылками на «американский» или «европейский опыт».
Схожая ситуация сработала и тут, события во Франции были использованы российским руководством для легитимации собственного провала. Месседж для внутренней аудитории был следующий: смотрите, взрывают не только нас, но и успешные и богатые страны Запада, поэтому российское руководство и лично президент не виноваты в случившимся с самолётом. Смотрите, мы такие же как Запад пострадавшие, поэтому обидно быть не должно, мы даже тут не хуже чем они! Ну а для западной аудитории всё это подали под соусом: но теперь то мы должны объединиться против общего врага, как деды в 41-ом, а про Украину и особенности нашего режима вам стоит забыть, как тогда забыли про тоталитаризм сталинского СССР, враг же страшнее!
Не зря сейчас всю силу отечественного агитпрома бросили на то, чтобы изобразить полное отсутствие ненависти к Западу. Собственно ненависть может и была, но явно не у тех, кто имеет счета и квартиры в Лондоне и Париже. В этом отношении весь этот медийный и фейковый скрепный «третий путь» был хорошей иллюстрацией русской поговорки «назло бабушке отморожу уши». Что же до широких слоёв населения, то неприятие навязанного «образа врага» у него конечно присутствует, но ещё сильнее тяга к евроремонту и вообще европейским стандартам жизни и качества. На этой странной дихотомии играет и ментально сама сидит российская власть. А так конечно всё это проистекает из комплексов и постоянных бесплодных попыток кому-то доказать, что «мы не хуже кого-то», без решения своих актуальных проблем, более того, с созданием из-за такого образа мыслей новых. В каком-то смысле это можно назвать комплексом провинциальности.
Оттенки страданий в России
Жизнь — сложная штука, и можно одинаково страдать когда порвался ремешок от часов за $260000 или не хватило 5 рублей на пакет гречки.
Альтернатив нет
Т.е. больше не осталось развилок у России: либо чекизм-гайдаризм, либо гайдаризм-навальнизм. Печально всё это, конечно.
Пришедший на смену Путину неолиберализм тоже ведь не допустит демократии: на свободных выборах большинство возьмут КПРФ и националисты (процентов 60 на двоих — 40% и 20% примерно; страна-то, как показывают все глубинные соцопросы, осталась лево-патерналистской).
Т.е. решение одно, как и почти 100 лет назад: разгонять демократию Учредительного Собрания, либо как 25 лет назад — снова создавать неолибиральную диктатуру.
(PS Ну и либерализм в России к власти может придти только недемократическим путём, т.к. их электоральная ниша при свободных выборах — максимум 10%. Т.е. снова один и тот же путь — как зимой 1916/17 или в 1991-1993).
Наука в Рейхе и академический плюрализм
Всё больше удостоверяюсь в том, что т.н. «расовая наука» в Третьем райхе как идеологическое искажение истории, естественных и точных наук, а также философии, так и не вышла за рамки маргинального и не стала «единственно верным учением», насаждаемым силами государства, а осталась уделом фриков от науки, чтобы нам не говорили.
То есть примерно в таком же положении, в каком находятся «православные» или «истинно русские» науки в нашем родном Отечестве теперь. Не больше
Убедился в этом очередной раз, перечитывая классический труд академика В.В.Седова «Славяне». Среди прочих — ссылки на научные труды, издававшиеся в Третьем райхе. Там излагаются вполне научные концепции, всерьёз рассматриваемые специалистами по сей день, и в них нет ничего германско-шовинистического и расистского.
А ещё обратил внимание на такую ссылку. Книга на чешском языке (по вопросу из славянской истории), автор чех, издана в Праге в 1941 году, то есть в протекторате Богемия и Моравия.
Как-то гротескно преувеличены наши обычные представления об идеологической цензуре над наукой в Третьем райхе. Да, было, но не до такой степени, чтобы выходили только труды, утверждавшие превосходство «арийской расы», а в оккупированных землях запрещалась печать на местных языках.
Ярослав Бутаков
Страшно жить!
в колонном зале Дома союзов прошли пляски Совета Федерации, Госдумы и Общественной палаты. Все просят казней, тюрем и много денег
«Лозунг: „Давайте уничтожим всех террористов“ звучит лучше, чем: „Мы все — жертвы“»
Поставить на аватарки траурные фото и запостить в соцсетях надпись: «Je suis Paris». Как дань памяти это, конечно, можно сделать. Но для борьбы с терроризмом и исламизмом это действие не поможет. Маловероятно, что стратегия, предполагающая идентификацию с жертвой и лозунги в стиле: «Нас всех убили! Мы все — жертвы» сильно напугает исламистов. Тем не менее, именно такой подход сегодня демонстрирует Европа и сочувствующие ей. После трагедии в редакции журнала «Charlie Hebdo» многие восхищались тем, что на улицы Парижа вышли сотни тысяч людей с лозунгом: «Я Шарли»: это, по их мнению, демонстрировало консолидацию нации и мощь гражданского общества. Однако исламских боевиков и прочих террористов вряд ли можно этим напугать — они будут рассматривать толпу исключительно как мишень, потому что она себя так называет.
Эта неработоспособная стратегия — чисто левая. В левацкой парадигме агрессия табуирована, а противостоять злу можно исключительно слезами и уговорами. Именно леваки предлагают женщинам, изнасилованным или искалеченным исламистами, «одеваться более пристойно» и осуждают их, когда те обращаются в полицию. В их понимании жертва обязана бороться с насильником и убийцей лишь постоянным повышением собственной виктимности, становясь всё более экстремально слабой и беспомощной. Разумеется, это будет только увеличивать количество изнасилований, но левые ещё со времен революции 1917 года живут по принципу: «Если реальность против нас, то тем хуже для реальности». Наилучший способ борьбы с насильником — это пистолет. Для этого не нужна даже полиция. Женщина стреляет в насильника и, не спеша, вызывает полицию. На самом деле, я предложила бы вообще обойтись без полиции, оставив только пистолет и препоручив раненого на волю судьбы, но это утопия — в современных условиях обязательно нужно вызывать госслужбы. В случае с террористами, исламистами, фундаменталистами и прочими плохими парнями нужно позиционировать себя не как жертву, а как того, кто способен на самооборону. Лозунг: «Давайте уничтожим всех террористов» звучит лучше, чем: «Мы все — жертвы».
Варвары или цивилизация
Теперь урок логики (ибо приматы без логики — крайне опасны). Мне часто отвечают на идею выдворения варваров из Европы так: «их же столько, такой большой процент, что это опасно начинать». Да, ситуация ужасная, потому что запущенная. НО! Подумайте логично: с каждым днем, месяцем, годом, десятилетием варваров будет БОЛЬШЕ — и процесс выдворения станет сложнее, вернее — просто невозможным. А когда он станет невозможным, когда атаки на наши города станут постоянными, тогда цивилизация будет уничтожена (благодаря недоумкам, которых и здесь немереное количество).
Уровень аргументации либеральной интеллигенции и кавказцев
Интересные дебаты были на кудринском форуме про столкновение цивилизаций. Будет видео, посмотрите потом обязательно, я дам ссылку. Бодрая содержательная дискуссия.
Там довольно много френдов присутствовало лично, так что буквально пару заметок на полях.
1. Ирине Стародубровской и другим комментаторам этой темы из лагеря либеральной интеллигенции: аргумент «а вот я часто бываю в Дагестане и у меня там много друзей и там все замечательно настоящая демократия все спокойно никого не притесняют» — это несерьезный аргумент и в академической, и в политической дискуссии. Особенно с учетом того, генератором каких новостей обычно является Дагестан, это довольно несложно агрегировать. И использование этого аргумента создает впечатление, что других аргументов больше нет.
2. Когда горячие представители кавказских диаспор начинают влезать в такой спор со своими аргументами («на себя посмотрите», «все это пропаганда», «приезжайте к нам и все сами увидите»), то лучше бы они этого не делали и вообще молчали, честное слово — это только добавляет аргументов против них и их цивилизации. Мечтаю о представителе Кавказа, который нормально сможет вести такую дискуссию, пока, к сожалению, так и не встретил ни одного.
Я, кстати, о Кавказе вообще почти не говорил, там в целом речь о более глобальных вещах шла. Ну посмотрите видео, сами увидите все.
Путинский театр
По телевизору уже час рассказывают о борьбе России с ИГИЛ. В небо взмывают бомбардировщики, президент лично руководит бомбардировками. Дурной театр для малоискушенных зрителей.
Порочный уклад
Порочен сам уклад русской жизни, это дремотное болтание в люльке однообразного быта, чудовищное колебание унылой всеблагостной распределённой пустоты, расслабленная (и в то-же время рахзухабистая) коллективная обречённость.
Уклад, превозмогающий всякую современность. Всякую идею. Всякую идеологию. Но более — всякий разум.
Надежды россиянских хитрецов
Россиянские эксперты зашевелились-заклубились, кто радостно, кто как бы нейтрально, и все вокруг одного тезиса: после парижских терактов РФ обязательно примут в большие, то есть в коалицию типа «антигитлеровской», и вместе с РФ будут воевать ИГИЛ. И за это простят РФ Крым, и даже всю Украину оставят в сфере кремлевского влияния.
Думаю, подобные концепции — сродни идее супер-оружия, «оружия Возмездия», на которое уповал Третий Рейх в конце 1944 — начале 1945 годов. Или сродни теории о том, что армии СССР, США и Великобритании, встретившись на просторах нацистской Германии, начнут друг с другом войну, и в результате Берлин сможет добиться почетного мира с западными союзниками.
То есть эмоциональные источники таких оценок понятны. А вот логические как-то не просматриваются. Попробуем разобрать исходный тезис:
— «Случились теракты. И теперь, если РФ не возьмут в коалицию и не начнут с ней сотрудничать...»
То что? Случится еще один теракт? И второй? И третий?
Это может быть. Это очень даже запросто (увы!) может быть. Только вот сотрудничество с РФ в деле предотвращения новых террористических атак поможет, как кадавру ингалятор. Что есть такого у путинской разведки или армии, чего нет у американской (и, шире, НАТОвской) разведки или армии?
Правильный ответ: ничего.
Нужно быть совсем упоротым «экспертом», чтобы думать, что за пару батальонов чеченцев и несколько эскадрилий эпохи Брежнева РФ может выменять себе передел послевоенных границ и вторую по величине европейскую страну, в качестве бонуса.
Или, может, речь идет о том, что теракты сама РФ и организовывает?
В данном конкретном случае, по целому ряду причин — простите, не поверю. И РФ же будет лучше, если никто не поверит. Потому, что если поверят — и коалиция будет, и сотрудничество тоже будет. Только не с Кремлем, а против Кремля. И шансы ВВП(Х) умереть своей смертью после этого станут ничтожно низкими. Просто потому, что есть вещи, за которые условный Запад мстит жестоко. И это — одна из них. Не верите — поинтересуйтесь, что там было у Каддафи над Локерби.
А если безопасность тех же французов под угрозой — она под угрозой один хрен, что с РФ, что без нее — то в чем тогда козырь РФ, который она должна достать из рукава? В том, что, по каким-то неведомым причинам, предполагается, что в Белом доме и Елисейском дворце сидят трусливые дураки, а в Кремле — мужественные умники?
Похоже, только на этот, в высшей степени спорный, тезис великие эксперты и уповают. Оно, конечно, тоже аргумент. Но лично мне он кажется, мягко говоря, очень сомнительным.
Так что принципиальных изменений в политике НАТО по украинскому вопросу — по крайней мере, обусловленных парижскими терактами — я лично не жду.
Толерантность или безопасность?
Черно-белый мир и ненависть к выдуманному врагу в сердцах электората тысячелетиями рисует политику рейтинг. Пилат знает это правило, потому решает казнить Иисуса. Политика — полигамная самка, ее сучьи правила циничны. Политиком быть нервно, и если в политике побеждает опасение потерять власть, он начинает играть на поле жадности, ненависти, страха: разбудить его в целом проще, чем разбудить понимание, терпение, любовь, деятельное сопереживание.
Когда Марин Ле Пен взывает к страху перед непонятным, инокультурным, чужим, она использует метод не чище, чем Пилат. Путин, Орбан, Ле Пен будут внушать тебе, что враг — есть. Враг в религии ультраправого консерватора есть также безусловно и безапелляционно, как есть Бог.
ИГИЛ выиграет, если ненависть к беженцам победит в жителях Европы сострадание к отчаявшимся людям, бегущим в панике из своих уничтоженных домов в Сирии и Ираке. ИГИЛ выиграет, если Европа под влиянием страха — и ультраправых политиков — откажется от ценности мультикультурализма, закроет свои границы и вернется в прошлый век, век национализма.
Я приезжаю в Англию, чтобы подготовиться к выступлению у Бэнкси, и вижу, что 80% своего времени мои друзья, художники и арт-дилеры, посвящают беженцам — строят убежища для них во французском лагере Кале, подыскивают вещи, деньги, дом, работу, бродят с ними по лондонским галереям. Я встречаю беженца, который значительную часть пути в Лондон проделал между колесами грузовика. И если черно-белый мир жадности и охранительства победит, то сотни тысяч людей не будут спасены от террора джихадистов. Поэтому когда мы едем выступать в Дисмаленд, основной темой концерта мы делаем призыв помогать беженцам.
Когда Европа закроет границы, сотни тысяч мусульман, мечтающих бежать от радикального мусульманского государства, никогда не увидят другого мира. Озлобившись и разочаровавшись в доброй воле государств Европы, кто-то из них пополнит ряды ИГИЛа. Время скорби по погибшим не должно стать временем, когда мы предадим веру сотен тысяч в гуманность европейского мира. Пусть скорбь не научит нас мести, войне и ненависти. Пусть скорбь учит взаимопомощи и сопереживанию. Еще не лишним будет добавить: организатор нападения на Париж — бельгиец, так что аргументы о том, что для предотвращения терактов не стоит пускать в Европу беженцев, не работают.
Почему я имею право говорить о сирийских и иракских беженцах, прибывающих в Европу? Россия — это, конечно, Европа. Министр культуры Мединский пишет манифесты о том, что это не так. Когда я сказала «Россия — это Европа» в Лондоне, мои коллеги посмотрели на меня с непониманием.
— Я что-то не то сказала? — спрашиваю.
— Все верно, ну просто зачем говорить очевидные вещи? Все же и так знают, что Россия — это Европа.
Борьба с религиозным радикализмом
Пока исламский терроризм видится аберрацией, чем-то, чем «нормальные люди не занимаются» — мы будем беспомощны. К счастью, у Европы есть богатый опыт борьбы именно с религиозным насилием и угнетением, опыт Просвещенческого анти-клерикализма. Уроки нашей собственной истории необходимо вспомнить, хотя сейчас это и трудно сделать по ряду причин.
Борьба с насилием требует отсутствия толерантности к нему. Просвещенческий анти-клерикализм не мог бы преуспеть, если бы относился к церковному морализаторству с пониманием — сама его суть была в декларации полной неприемлимости, постыдности церковного поведения тех времён. Когда людей сжигают заживо за поругание святынь, а во Франции делали именно это, в том числе в течение 18го века, невозможно вести никакого разговора о различиях «нормального» христианства и «радикального». Сначала надо прекратить сожжения, сначала у хищника надо вырвать зубы и остановить убийства, а потом уже можно начинать думать об обычных католических прихожанах, которые может и сами не хотели никого сжигать.
Христианская церковь была структурой отправляющей насилие, хотя большинство её прихожан никаким насилием не занимались и хотя помимо насилия церковь породила много прекрасного. Чтобы встроить церковь в современное, цивилизованное общежитие, её необходимо было сломать — и физически отнять у неё способность совершать насилие против людей, и интеллектуально уничтожить само предположение, что церковь имеет право на какое-либо возмездие и наказание людей. Это было серьёзной борьбой для западной Европы, борьбой которая заняла много лет, и которая сама по себе выливалась в насилие, вплоть до привода священников на гильотину лишь за то, что они имели сан. С любителями гильотины потом тоже пришлось бороться, но это лишь демонстрирует насколько труден весь этот процесс.
Так или иначе, сегодня одно озвучивание идеи, что человека можно сжечь заживо за нехристианское поведение, заставляет христианских священников краснеть, каяться и многословно утверждать, что христианство однозначно и бесповортно отреклось от своих прошлых преступлений. К этой ситуации мы пришли не естественным образом, а посредством вышеописанной борьбы. Ровно такую же борьбу нам необходимо вести и с другими структурами, отправляющими насилие, пока самое их нутро не будет перекроено.
Люди принимают насилие слишком охотно. Они его оправдывают, объясняют самообороной, списывают на «радикалов», отрекаются от личной ответственности, и объясняют, что жертвы сами спровоцировали агрессию против себя. Всё это неприемлемо. Это было неприемлемо в 18ом веке в устах христиан, сегодня это ровно также неприемлемо в устах мусульман. Вольтер писал: «каждый разумный человек, каждый добродотельный человек должен быть в ужасе от секты христиан» Эти слова были верны, и возможно ещё будут верны. Сегодня же, каждый разумный человек, каждый добродетельный человек должен быть в ужасе от секты мусульман. Только ужаснувшись и заставив самих мусульман ужаснуться своей истории и своему настоящему, мы получим возможность совместить ислам с тем миром, что мы выстроили за последние 150 лет и к которому уже привыкли.
Лапша на уши от чекистов
Некогда либералы-февралисты, кряхтя, вешали с умным видом лапшу на эмигрантские уши: «Да, Сталин — азиатский деспот, но борьба, которую ведёт СССР против Гитлера — это борьба за европейскую цивилизацию, борьба против варварства».
На почве борьбы с «гитлеровскими варварами» мгновенно забывались преступления коммунизма против русского народа, а Сталин вписывался в один «ассоциативный ряд» с респектабельными Черчиллем и Рузвельтом. Как на том плакате: «This man is your friend. He fights for freedom». И плевать, что эта «freedom» оборачивается для русского населения настоящей оккупацией.
Сегодня чекисты делают Западу тот же сигнал: «Да, мы сукины дети, но мы ваши сукины дети. Мы тоже за вашу цивилизацию боремся. За демократию ратоборствуем, можете не сомневаться. Правда, демократия у нас специфическая, с пытками, коррупцией и произволом спецслужб, но то национальная специфика. Всё-таки русскими туземцами управляем. Так что давайте, не ерепеньтесь, а принимайте нас в вашу коалицию добра. Кого там бомбить надо? ИГИЛ? Ну так будем бомбить ИГИЛ, не проблема».
В общем, нашли нового «Гитлера», под сурдинку борьбы с которым путинских чекистов вновь примут в «цивилизацию». Культурные сталинисты призваны помочь культурным марксистам отстоять от «исламофашизма» цивилизацию гей-парадов и безбожия. Да-да, от «исламофашизма», а не от орд чужеземных мигрантов, которыми планируют заместить слишком «авторитарных» европейцев. Плавильный котёл анти-Европы (хоть убейте, но не вижу принципиальной разницы между «плавильным котлом» и мультикультурной «салатницей») варит аморальный бульон распущенности, плавильный котёл анти-России производит гундяеву баланду рабства и чекистской пуританщины в духе Дзержинского.
Либеральные ослы хотят бежать впереди этого процесса. «Путин приди, гей-парады от исламистов защити!» Только вот русские националисты как всегда на обочине. Русских сначала оплюют как «вечных рабов», а потом принесут в жертву чекистам, и всё ради шлюхи Марианны, которую вновь, как в 1945 году, охраняет краснозвёздый держиморда. Довольно пактов за нашей спиной!
На этапе становления национального государства
— Я считаю, что Россия находится на этапе становления национального государства, точнее перехода от империи к национальному государству. Поскольку Россия — очень большая страна, и расстояния между людьми очень большие, то русская нация как нация на сегодняшний день по-прежнему находится на этапе становления. Вот как мы начинали — кривичи, вятичи и так далее, — так мы и находимся на этапе становления. Хотя на сегодняшний день мы настолько близки к понятию единой нации, что можем перейти к следующему этапу построения национального государства. Но до тех пор, пока не будет национального государства, не будет нации, это понятно.
Почему я говорю, что мы очень близки? Извините, но я опять вернусь к тюремному быту. Мне так повезло или не повезло — часть срока я провел в девяноста километрах от китайской границы, в Читинской области, а часть срока я находился в ста километрах от финской границы в Карелии. Как вы понимаете, в тюрьме не сливки общества, не интеллигенция, это все-таки, скажем так, нижний дециль по образованию. Надо заметить, что в тюрьме я в первый раз увидел достаточно взрослых людей — 20-25 лет, — которые реально неграмотны. Все эти люди говорят на едином языке, диалекта не услышишь. Их шесть тысяч километров разделяют, но диалекта нет. Есть какие-то местные словечки, но их очень мало.
Литературные герои, на которых ссылаются люди во время разговора, одни и те же. Восприятие истории страны (не говорим сейчас, правильное или неправильное) — одно и то же. Это все признаки сложившейся нации, и я считаю, что нам необходимо пройти этап формирования национального государства. Потом уже, создав национальное государство, мы можем перейти к следующему этапу, на котором сейчас находится Европа, — это размывание национальных границ. Но Европа вышла на этот этап, уже сформировав национальную идентичность каждой из стран, имеющих свой национальный продукт — культуру. Мы этот национальный продукт еще не сложили, и так получается, что, несмотря на то что история России насчитывает более тысячи лет, вашему поколению нужно будет этот продукт сложить и выпустить на рынок, если вы, конечно, захотите принять в этом участие. Это проблема будущих двадцати-сорока лет. Моя точка зрения такова.
«Мне только одно интересно — это всё трусость с вытекающим оттуда лицемерием или все-таки блядство?»
Наблюдая всплеск тепла, заботы и любви в отношении мусульман (за приступами исламофобии, вызванными терактами, всегда мутят всплески любви, чтобы уравновесить), в очередной раз поражаюсь лицемерию «приличных людей».
Вы ж не хуже меня знаете, какому давлению (начиная от обструкции и заканчивая призывами к запретам и посадкам, а также самими посадками) подвергаются носители «неприличных» взглядов — националистических, сталинистских, «ватных», «неполиткорректных» и т.д. Собственно, часть «приличных людей» в рамках некого компромисса последних пяти-шести лет перестали топить за статью 282 только потому, что по ней и впрямь кого угодно посадить можно, но не потому, что уверовали, будто всяких там фашистов сажать не нужно.
При этом, я надеюсь, все понимают, что среди носителей каких угодно неприличных взглядов опасные личности (например, идейные убийцы) составляют меньшинство. По крайней мере, мой жизненный опыт говорит о том, что на личные качества человека его политические взгляды особенно не влияют. Они могут влиять на его приоритеты, но не на личные качества. Средневзвешенные носители и ретрансляторы таких взглядов в большинстве своем никого не убивали, жили как жили, имеют свои достоинства и недостатки, держатся в рамках закона, традиций и общественных нормативов. Ничего сверх меры. Даже нацистская Германия не утопала в бытовом насилии, подлости и мелком зле (Европа, хули).
У мусульман в общем-то всё то же самое, на что приличные люди справедливо и указывают. Да, кто-то из них ведет кровавую священную войну и отнимает конфеты у детей, но в большинстве своем это обычные мирные люди.
Меж тем, если показать цитаты из Корана (в котором, с точки зрения мусульманина, содержится только истина и ничего, кроме истины) «приличному человеку», он вряд ли найдет такие взгляды нормальными, допустимыми, приемлемыми или безопасными. Лезем ли мы в мистическую часть, социально-общественные нормативы (шариат) или в самую мякотку. «Избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте». «А когда вы встретите тех, которые не уверовали, то — удар мечом по шее.» «И порядочные женщины — благоговейны. А тех, непокорности которых вы боитесь, увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их.»
Да, мусульмане в это верят. Могут не соблюдать, могут игнорировать, могут воспринимать отстранено и философски, могут не интересоваться всем этим и быть мусульманами «номинально». Но по умолчанию — верят. Религиозные — ретранслируют. И другим советуют.
Ислам, тем не менее, не маркер, а сталинизм или национализм — маркер. Одним презумпция невиновности, другим презумпция виновности. Одни носители вопиющих взглядов «в среднем обычные люди» и «не надо обобщать», а представителей другого множества мы на порог не пустим, раз уж не можем посадить. Одно убийство порождает крики типа «у преступности нет национальности и вероисповедания», другое убийство — крики «караул-это-фашизм» и разговоры про коллективную идеологическую ответственность. Одну книжку с призывом «убейте» мы осудим и запретим, а под другую книжку примем специальную охранную грамоту, потому что ислам религия мира и добра и потому что мы ссымся (это одновременно, ага).
Ну, может, уже признаете тогда, что ссытесь? Честный разговор с самим собой очищает душу, а мама учила говорить только правду. Этих ссымся, а этих не ссымся и будем гнобить, потому что не ждем ответки (следовательно, одни все-таки опаснее, чем другие, правда?) Все просто и понятно. Страх вообще довольно легко понять, если это не фобия в медицинском смысле.
Тут уж так получилось, что либо трус, либо блядь, увы. А хочется быть «приличным человеком».
Нет, я прекрасно знаю, что есть сторона, у которой приоритеты, оценки, стандарты расставлены ровно наоборот при схожей тактике: ислам плохо, национализм хорошо. Но они, кажется, фашисты, ватники, мракобесы и прочие неприличные люди. А вы-то люди «приличные».
Нет, я знаю, что в Библии (особенно в Ветхом завете) своя мякотка есть, а всякие мракобесы-ватники немало крови пролили. Ну так и последователи ислама немало крови пролили, причем, не только через теракты, но и через вырезание неверных городами и районами (прямо сейчас — в Сирии, еще недавно — в Египте). В христианском мире этого как-то не наблюдается, но речь вообще не о мирах, а о двойных стандартах и таких разных презумпциях.
Нет, я говорю не только о России. То же самое в Европе и даже в США, где лучшие люди страны (светилы бизнеса, деятели культуры, лидеры прогрессивной демпартии) воюют сейчас с конфедераткой, тогда как с Кораном воюют местный Вольфович по фамилии Трамп и несколько радикальных пасторов.
Нет, я не буду с вами сейчас обсуждать, надо или не надо запрещать Коран. Я вообще очень скучный сторонник свободы слова, мнений, взглядов, и в двойных стандартах не замечен, так что тут мой ответ очевиден.
Мне только одно интересно — это всё трусость с вытекающим оттуда лицемерием или все-таки блядство? У меня есть третий вариант (и я предпочитаю именно его) — слепая вера и тупая идеологема, не поддающаяся логике. Такая еще у большевиков была, — они-то точно не ссались и в том, что касается религий, были довольно последовательны. Только мой вариант «приличным людям» тоже не понравится, потому что они не только «приличные», но и пиздец какие просвещенные и умные, у них это на их хороших лицах написано.
Война по всем фронтам
Идеология конфронтационности, которую Россия приняла в последние годы практически в качестве официальной, опасна тем, что освещает движение лишь в одном направлении. От обеспечения нравственной чистоты к запрету усыновлений; от иностранных агентов к нежелательным организациям; от запрета на поездки силовиков к перспективе выездных виз — вот ее вектор. Если борьба с геями не кажется достойной усилий, начинается помощь русскоязычным и аннексия Крыма; если уже не будоражат сознание распятые мальчики Донбасса, нужна операция в Сирии и т.д.
Создание иллюзии внешней угрозы — прекрасное средство для поддержания нации в тонусе; однако это такой транквилизатор, к которому легко привыкнуть, но с которого трудно слезть. Мне лично сложно вспомнить хотя бы один пример того, как страна, сползающая в чрезвычайщину, смогла вернуться обратно к нормальному развитию без мощнейших социальных и политических потрясений.
Вся деятельность Владимира Путина, по крайней мере начиная с 2004 года, была и остается направленной на формирование особой, «незападной» России. Этот подход прекрасно усвоили все «бойцы идеологического фронта», даже те, кто получил образование не в наших университетах. Но они перекуются за одну ночь, а что делать с большинством российского населения, с пресловутыми 85% «вставших с колен» «крымнашистов»? Возможно ли еще раз перезагрузить им мозги? От чего придется власти отказаться, да и, главное, сможет ли она это сделать?
Иначе говоря, происходящее сегодня выходит за пределы понятной нам логики. Мы уже видели попытки Кремля поменять некоторые (куда менее значимые) векторы движения. В 2011 году рискнули объявить политическую либерализацию — и где сейчас созданные тогда партии и движения? В 2012 году провозгласили было борьбу с коррупцией — но быстро поняли, что это покушение на основу режима, и вот уже Сердюков и Васильева на свободе и при делах. Поэтому, мне кажется, разворот в международной политике в сторону сближения с Западом сегодня уже невозможен. И не потому, что нас там не любят, а потому, что властям он в конечном счете катастрофически невыгоден.
Эксгумация Явлинского
Эксгумация Явлинского- это очень даже логично.
Конечно же, он должен снова возглавлять «Яблоко» и в 2018 году пойти в президенты.
Почему? Потому что только в сравнении с ним, Зюгановым и Жириновским Путин и в 2018 может считаться свежим лицом и молодым политиком. Особенно, если этими фамилиями список и ограничится, что вероятнее всего, при сохранении системы.
Римская доблесть
Таким образом, сегодня в Европе мы имеем не столкновение христианства и ислама. А мы имеем столкновение новой античности и религии-догмы, религии-ордена, религии — меча. Религии бескомпромиссно монотеистичной. Лишенной полутонов и плюрализма. Снисходительности и тяги к земным радостям. Религии отнимающей у человека свободу выбора. Отрицающей прогресс и возможность познания.
И напрасно г-жа Меркель (чего еще ждать от дочки пастора?) взывает к христианским ценностям в противостоянии с исламским экстремизмом. Они здесь плохой помощник. Подставь левую — это ровно тот ход, которого и ждет от Европы ИГИЛ.
Европе следует вспомнить о римских доблестях: твердости, стойкости, вере в свои силы, умении противопоставить вражеской решимости и самоотречению свое мужество, свою храбрость и свою решимость.
Мы их победим потому, что мы сильнее, умнее и тверже. И еще — потому, что мы правы. А жалеть мы их будем только когда они покаятся и попросят пощады. Вот тогда мы и вспомним о христианском милосердии.
От «Русской Фабулы»: возможные очепятки, орфография, пунктуация и стилистика авторов сохранены в первозданном виде.
