Ночь, изменившая всё
События новогодней ночи в Кёльне потрясли Германию — и изменили её. В этом сходятся все без исключения комментаторы — как «слева», так и «справа».
В эту ночь решили троглодиты перейти границу у реки
Не буду подробно рассказывать, что случилось, — информации о происходившем предостаточно в сети. Приведу лишь краткую, сухую опись событий.
В ночь на 31 декабря центральные улицы городов Европы превращаются в места народных гуляний и открытых празднований. Насколько Рождество в Европе — семейный праздник, когда за столом собираются друзья и родственники, настолько же Сильвестр — праздник «наружу», когда воздух наполняется грохотом и свистом сотен тысяч петард, а небо расцветает огнями фейерверков. Именно в эту ночь тысячи так называемых «беженцев», предварительно скоординировав свои действия в социальных сетях и посредством приложений WhatsApp и Telegram (это уже факт), одновременно по всей стране перешли в наступление на людей, открывшим для них свои сердца, дома и кошельки. Они нагло, грубо и жестоко хватали и лапали женщин, сдирали с них одежду, грабили, избивали, отбирали ценные вещи. Несколько женщин подверглись изнасилованию (точных данных об их числе пока нет, но счёт идёт уже на десятки). Массовые нападения и беспорядки происходили не только в Кёльне, но и в Мюнхене, Гамбурге, Дортмунде, Дюссельдорфе, Билефельде. Перейдя сначала государственную границу, эти существа (язык не поворачивается назвать их людьми), науськанные пока неизвестными спонсорами и организаторами (именно — пока!), занялись проверкой другой границы — границы нашего терпения и доброты. И её они тоже преодолели. Вот только последствия им — и организаторам, и непосредственным исполнителям — очень и очень не понравятся.
Несколько дней пресса молчала о происшедшем, но очень скоро замалчивание сделалось невозможным — социальные сети буквально взорвались от возмущения. Один источник за другим начал публиковать сведения из полицейских рапортов и свидетельства очевидцев, а также непосредственных жертв нападений. Сегодня это тема номер один в немецкоязычном медийном пространстве, но и пресса других европейских стран не остаётся равнодушной.
Первая реакция политического класса была, мягко говоря, ошибочной: обер-бургомистр Кёльна г-жа Рекер (во время своей предвыборной кампании раненая «правым» радикалом) посоветовала женщинам поскромнее одеваться и держаться на расстоянии от незнакомых мужчин. Это беспримерно тупое хамство (когда звучит из уст политика — назову вещи своими именами) было, разумеется, встречено новым взрывом возмущения и ярости. Ведомство, или, точнее сказать, «не-ведомство» г-жи Рекер неуклюже извиняется до сих пор: виляя и заикаясь, пресс-служба уверяет, что «мудрые рекомендации» бургомистерши касались будущего знаменитого Кёльнского карнавала, и ни в коем случае не являются тем, чем они на самом деле как раз являются, — а именно, типичном переносом вины с насильника на жертву: «сама виновата, нечего в короткой юбке по ночам шляться!» Г-жу Рекер можно поздравить соврамши — не думаю, что она переживёт следующую избирательную гонку. Загнанных лошадей пристреливают, и это правильно.
Нападения преобразили Германию — и Европу
Вне всяких сомнений, этот день войдёт в историю. Впервые за многие годы политики заговорили открыто и без оглядки на так называемую политическую корректность. То, что нам всем доводится наблюдать сейчас, в самом ближайшем будущем повлечёт за собой радикальные перемены в настроениях, а вслед за этим и в политических решениях, в первую очередь — в отношении т. н. «беженцев». Демократические институты наконец пришли в движение.
Кто хочет датировать начало этого разворота с точностью до одного дня, должен прочесть интервью председателя еврейских организаций ФРГ Йозефа Шустера, данное им для «Die Welt» 23 ноября прошлого года.
Йозеф Шустер говорит осторожно, с расстановкой и паузами, аккуратно подбирая слова. Он говорит о том, как важно и необходимо помогать людям, попавшим в беду, как по-человечески это — предоставлять убежище преследуемым.
В то же самое время он указывает: неотвратимо приближается момент, когда нужно будет ввести ограничения в той или иной форме. Невозможно принять всех беженцев — даже реальных, не говоря уже о сотнях тысяч молодых здоровых мужчин, больше похожих на переодетую в гражданскую одежду армию вторжения. Главным образом речь идёт о тех, чьи представления о равноправии женщин, обращении с представителями различных меньшинств и отношение к евреям, мягко говоря, отличаются от общепринятых в европейском общественном пространстве и климате. И это очень мягко говоря. Вот просто очень.
Шустер не говорит ничего, что могло бы оскорбить или унизить. Однако прямо в студии ему устраивают публичную порку — такую, какую не доводилось переживать ни одному из его предшественников на этом посту. Политические птицы-говоруны всех расцветок и с разной высоты поливают Шустера помётом, так, словно его осторожный скептицизм и здравомыслие — что-то такое, чего следует опасаться. Кое-кто даже осмеливается обвинить Шустера в том, что он «отравляет политический климат в стране». И в тот момент, когда модератор, кажется, овладела ситуацией, какой-то особенно ретивый попугай громогласно предлагает переименовать Центральный совет евреев Германии в Центральный совет еврейских расистов Германии. Словно стая оголодавших шакалов, набрасывается политический бомонд на Шустера, как будто Шустер виноват в том, что у приезжих, выражаясь предельно политкорректно, имеются определённые предрассудки в отношении женщин, прав сексуальных меньшинств и евреев.
А теперь что?! Получается, этот еврей оказался прав?!
То, что вчера было «чересчур правым», сегодня стало нормой
Внезапно вчерашние оппоненты Шустера резко сменили тон и содержание своих беженцелюбивых песен. Мало того — они далеко переплюнули Шустера в «расизме» и «предубеждении». Социал-демократы требуют немедленно изменить в сторону ужесточения правила высылки иммигрантов, нарушающих законодательство, что, к слову, давно следовало сделать, — хотя буквально несколько дней назад они заявляли прямо противоположное и обзывали «фашистами» тех, кто робко и с оглядкой, но осмеливался предложить рассмотреть возможность такого поворота. Вдруг все готовы в открытую называть данные о происхождении и религиозной принадлежности новоприбывших, — рухнуло многолетнее табу, испарилось, словно и не существовало никогда.
Выражения «обрушить всю силу закона» (Катарина Барли, СДПГ), «использовать все возможности международного права» и «высылать для отбывания наказания на родину» (Зигмар Габриэль, ХДС) загремели над головами участников круглых столов и лайв-шоу. Ну, наконец-то! — «а поутру они проснулись!» Все как-то сразу и дружненько позабыли, что ещё неделю назад такие выражения «лили воду на мельницу ультраправых».
На самом деле, это здорово. Нельзя позволить, чтобы какая-то тема становилась «суверенной добычей» ультралевых или ультраправых, сливающихся в ненависти к правовому государству до потели различий между собой в частности — и человеческого облика вообще. Больше того: ни в коем случае недопустимо подавлять выражения различных мнений — в том числе не самых приятных, включая иррациональные страхи. Нельзя вытеснять всё это из общественного пространства — иначе они попадают в руки самым омерзительным манипулянтам от политики, становясь разрушительным оружием.
Можно смеяться, обзывать переобувшихся буквально в воздухе политиков безответственными флюгерами или с чистым сердцем наслаждаться происходящим, — одно неоспоримо: 6 января — день, когда вышел настоящий полицейский пресс-релиз о событиях Сильвестернахта в Кёльне — войдёт в историю Германии. В этот день произошёл поворот в иммиграционной политике страны, и этот поворот окажет огромное, если не определяющее, влияние на ситуацию с иммиграцией и «беженцами» во всей Европе.
Начиная с этого дня, всё больше и больше современников начнёт ломать, казалось, навечно установленные табу и обращать внимание на опасность того, что большинство приезжающих, приплывающих и ещё неведомо как оказывающихся в Европе — выходцы из стран совершенно иной культуры и правил общественной жизни. Культуры, где запрещено дискутировать, где думающий иначе должен таиться и скрывать свои убеждения, насколько бы очевидно верными они ни были. Общественного порядка, элементы которого пытались внедрять и у нас: кара за мыслепреступление, отказ от обсуждения проблем, перенос вины с преступника на жертву. Всё то, что неотвратимо и безальтернативно вызывает разруху, нищету и крах (и без того не слишком прочных!) государственных институтов, всё то, что срывает с насиженных мест миллионы несчастных и озлобленных, вынуждая их искать — нет, не «лучшей», а хоть какой-то! — доли на чужбине. И несущих свой ад на подошвах своих чувяков, — потому что невозможно в одночасье избавиться от многовекового груза ужасных традиций и варварских методов ответа на превратности и вызовы судьбы.
В этот день произошло и кое-что ещё. Впервые за всю новейшую историю большинство политического класса готово не только болтать о ценностях и прятать голову в песок, едва только речь заходит о необходимости внедрения этих самых ценностей среди беженцев. Теперь они готовы это делать — слышите, делать! — и использовать для этого, если потребуется, давление и силу закона, — то есть именно так, как и должна поступать настоящая демократия!
Как сказал Сергей Худиев в своей замечательной статье, «...строгое вразумление бесчинных — это тоже важный аспект доброты. Люди нуждаются в границах, выход за которые влечет строгое наказание».
Не спешите нас хоронить
Много десятилетий назад немецкий публицист, социал-демократ Петер Глотц сравнивал крупные политические партии с танкерами, которым, в отличие от парусной лодки, каковой виделись ему партии поменьше, очень трудно изменить направление. То же самое можно сказать и о демократическом устройстве в целом. Говорят, «русские долго запрягают, но быстро ездят». Именно «быстрая езда» привлекает тех, кто вздыхает по «решительности» и «консерватизму» путинской модели «политики». Чушь, — долго «запрягают» как раз на Западе. Судят да рядят, прикидывают палец к носу, просчитывают издержки, утрясают, согласовывают, уговаривают и перестраховываются. Но только на Западе владеют искусством самокритики и обучения, нахождения и устранения ошибок, и когда такая система приходит в движение — остановить его невозможно.
Сильвестернахт будет обретать — не сразу, конечно же — то же измерение, что и Кристаллнахт, — как ни кощунственно это прозвучит, особенно из-под моего «пера». И, тем не менее, я настаиваю. События новогодней ночи в немецких городах запустили двигатель парового катка, и этот каток, спустившись с горочки, хорошенько утрамбует всех, кто не успеет вовремя убраться с дороги. Он пока ещё даже не двинулся с места — только прогревается. Но ничего повернуть вспять уже не получится. Просто по закону «силы вещей», о которых так любил упоминать Алексан Сергеич и о чём вам постоянно талдычит ваш покорный слуга. Подлейшим отплатившие за добрейшее не уйдут от возмездия, и те, кто пытается их выгораживать, получат по заслугам — позором и проклятием на вечные времена. Ну, а тем закатчикам Европы, на разные голоса завывающим о конце отдельно взятой части света и втайне желающим нам быть поскорее сожранными всякими дикарями, свалившимися нам на голову в том числе их молитвами и «гибридными» войнами, что устраивает кремлёвско-лубянская сволочь с их молчаливого или громогласного одобрения, я хочу — по доброй национальной традиции — пожелать, чтобы их мечты поскорее сбылись для них самих.
Как обычно и бывает с умышляющими зло. И оно уже возвращается к вам, даже если вы ещё не слышите его железной поступи.
