Они готовы к террору
Свежий обзор блогов: как выбомбить себе место, заняться пропутинским антикадыризмом и оказаться на свалке истории.
Наш ответ Кризису!
Если бы духовность можно было заливать в бензобак, то мы бы и на неё акцизы подняли.
Дело национальной важности
Полное и объективное расследование убийства Бориса и наказание всех виновных вне зависимости от их уровня и статуса — важнейшее и первоочередное политическое требование сейчас. Не оппозиции, а общества вообще.
Это давно уже не вопрос суда/следствия/уголовного процесса. Это о состоятельности государства.
Новороссам не быть!
Про марш прошедший
С товарищами обсуждали его размеры до собственно события, многие высказывались весьма скептически — не давали в прогнозах и десяти тысяч. А в реальности десятки тысяч вышли, вероятно около пятидесяти. Оппозиция у нас конечно и кривая, и косая, и придурошная местами — это всё правда. Но люди-то добрые сами выходят. Без оглядки. Всякие дурацкие «антимайданы» и «новороссов» просто растопчем и не заметим.
Крах российской идентичности
Массовая межнациональная драка в воинской части на территории Чечни подтверждает в очередной раз простую истину — никакой российской идентичности не существует, это очередной фантом и иллюзия, такая же глупая, как и проект советской нации, который, как мы все знаем, с треском провалился.
Проблему можно забалтывать, говорить, что во всём виноваты американцы, телевидение, Кадыров, коррупция, нехватка дотаций или наоборот их переизбыток, но остроту низового антагонизма это никак не снимет.
Чем сильнее будет экономический и социальный кризис в РФ, тем больше будет вставать национальный вопрос, которого боятся как наши власти, так и либеральные оппозиционеры.
Совокупность тенденций рано или поздно поставит вопрос ребром: или демократическое и национальное государство, или очередной виток масштабного кровавого противостояния, в бессмысленной попытке скрестить ужа с ежом в очередной раз.
Если кто-то хочет отдавать своё здоровье и жизни за парк юрского периода вместо нормальной страны, то это ваше личное дело, но не надо подвязывать на это всё общество.
Кадыров это Россия!
Сегодня каждый настоящий патриот России должен на коленях умолять Рамзана Ахматовича остаться. Есть Кадыров — есть Россия.
Пропутинский антикадыризм либералов
Заношу в гербарий новый вид национал-большевизма: пропутинский антикадыризм. Всё спихиваем на Рамзана, а Путин как бы не при делах. Более того, он и сам в роли пострадавшего, ему Рамзан «престиж портит». Престранная логика: вассал Кадыров, оказывается, «угроза национальной (о какой нации хоть речь?) безопасности», а сюзерен Путин — так, мимо проходил.
Я, конечно, сейчас натолкнусь на непонимание, но всё же выскажу мысль. Так сказать, с высоты исторического полёта. Не перемани в своё время Кремль клан Кадыровых на свою сторону, поток гробов с русскими парнями приходил бы из Чечни по сей день. Коллаборационистский режим Кадырова, борющийся с «сепаратизмом» собственными силами (и, надо признать, добившийся на этом поприще таких успехов, которых никогда не добилась бы армия РФ) — плата, которую российское общество несёт за отсутствие похоронок. «Нормальная мировая практика» ©. Или либералы хотят заменить кадыровцев федеральными силами? Ну так бы прямо и сказали. Это только в просвирнинских фантазиях «голодные русские волки железными когортами штурмовали Грозный». В реальности было «Мама, забери меня обратно». Война, развязанная одним алкашом, который у либералов и поныне в большом почёте, была крайне непопулярна в обществе, да и в армии тоже. С помощью Кадырова Кремль кое-как проблему решил: похоронок стало меньше, потом они прекратились совсем. Поэтому кляня Кадырова за все мыслимые и немыслимые грехи, подумайте, пожалуйста об этом.
Очередная разводка перед «выборами»
Меня с самого начала настораживала медийная активность бизнесмена Потапенко. Во-первых, я хорошо знаю, как устроена система взаимоотношений власти и бизнеса в России. Достаточно любому силовику средней руки шелкнуть пальцем и весь бизнес любого «потапенко» немедленно накроется медным тазом. Налоговая, пожарная, прокуратура, обэп, ГУЭБ и ПК МВД и т.д. и т.п. Замучают проверками, административными и уголовными делами. Во-вторых, я знаю, как устроены СМИ. Никто не появляется там так часто без необходимой технической поддержки. Внезапное появление Потапенко уж слишком напоминало организованную раскрутку. В третьих, близятся выборы, а в совпадения я мало верю. И вот итог — Потапенко войдет в руководство обновленной партии «Правое дело». Вместо с Борисом Титовым. Что и требовалось доказать.
Путинские карты
Почти пять месяцев бомбежек сирийских городов, тысячи погибших непосредственно от российских бомб, океан ненависти к русским со стороны арабских мусульман-суннитов, фантастические траты денег из казны, погибшие русские военные (вряд ли их было всего трое, как Минобороны утверждает).
И все это ради вот этих сегодняшних фразочек: «Мы с американскими партнерами...» «Российские военные и американские военные совместно на картах определят территории...»
Лишь бы выбомбить, выжечь себе место в мировой политике, потерянное после Украины, лишь бы опять усесться чертить карты с американцами. Сколь угодно кровавую цену он готов за это заплатить.
«В России вообще нет ничего сакрального. Лишь консервная мертвечина»
В мертвой стране убийство должно будоражить.
Дабы «оживить». От смерти исходит определенная энергетика. В этом смысл, а не в «сакральном убийстве». В России вообще нет ничего сакрального. Лишь консервная мертвечина. Вот чтоб мертвечину ту жрать, да водочкой запивать, для того «сакральная жертва» фоном по ТВ и идет. «Для души».
Кстати, жертвоприношение — фетиш архаичного, отсталого общества. Дичь. Любая, тем более, политическая апелляция к подобному действу — говорит о том, что перед вами не политики, а очередные клоуны, находящие прекрасный язык с рабами. Ибо это их общий язык. С Цветного бульвара.
Кстати вы, любители Жванецких, Хазановых и пр. — вы же плоть от плоти рабского этого дегенеративного юморка.
Правда жизни
Кто не хочет кормить своих политологов — будет кормить чужих политологов!
Несменяемая оппозиция
С одной стороны, не хочу лить воду на мельницу козлов всяких. С другой... Ну, чёрт побери. Если одна демократическая партия в течение вот уже двадцати лет выдвигает в кандидаты в президенты одного и того же Явлинского, а другая выбирает своим лидером почти уже 60-летнего Касьянова (пусть сколь угодно заслуженного и кем угодно уважаемого), то какие у демкоалиции могут быть претензии о «несменяемости власти» к Путину?
Это просто вопрос, я не претендую.
Российский бизнес — конец
Четыре беседы за неделю, или Все, что вам надо знать о российской экономике
1. Средний бизнес, пятидесятилетний предприниматель, поставка запчастей и оборудования для сельского хозяйства из Европы, стаж — 12 лет. Закрыл фирму из-за невозможности поддерживать импорт при нынешнем курсе рубля. Торговать, по его собственным словам, «китайской дрянью» не хочет. Лучше уйти из бизнеса вообще.
2. Средний бизнес, шестидесятилетний предприниматель, поставка строительных материалов из Германии, стаж — 20 лет. Закрыл фирму из-за невозможности поддерживать импорт при нынешнем курсе рубля.
3. Средний бизнес, шестидесятилетний топ-менеджер высокотехнологичной российской компании, стаж — 20 лет. Договорилась с западным венчурным фондом о финансировании стартапа. После сноса торговых павильонов в Москве представители фонда заявили, что отказывают в финансировании и вообще вычеркивают Россию из своего списка по причине «враждебного делового климата и полного пренебрежения правом».
4. Среднекрупный бизнес, пятидесятипятилетний совладелец банка, входящего во вторую сотню банков России, стаж в банковском деле — 30 лет. По его словам, по крайней мере половина банков, еженедельно банкротящихся ЦБ, вполне работоспособные организации. Их искусственно банкротят для отъема банковских активов, которые спешно выводятся за границу. В банковском сообществе об этом знают все, но все молчат, ибо боятся и молятся, чтобы их миновала чаша сия.
Национал-шариковы
Большевицкие вивисекторы, в рамках своего советского эксперимента, одной из своих задач ставили тотальное уничтожение всякой национальной традиции. Причем наиболее последовательно и безжалостно эта политика проводилась в отношении русских.
Как следствие, именно русские (великороссы) en masse росли и формировались в полном (или почти полном) отрыве от собственной Традиции. Что, само собой, дало множество негативных эффектов. Среди которых есть один, особенно характерный для подсоветских, решивших ломануться в так называемую национал-демократию.
Суть его заключается в том, что люди не знают собственной национальной традиции и не понимают, в чем ее ценность и зачем она им вообще нужна. И потому всю историю собственного народа начинают оценивать по критерию: много было хлеба-мяса-молока, или мало. О том, что помимо хлеба-мяса-молока (что является всего лишь фундаментом знаменитой пирамиды Маслоу, но никак не ее вершиной) есть какие-то другие ценности, они не думают. Ибо не понимают. А не понимают потому, что в советском бараке этому не учат.
И в результате их воззрения на историю собственного народа начинают практически полностью совпадать с аналогичными воззрениями российских социалистов XIX века и даже большевиков. Тот же треп про помещиков и немцев, которые там «жрали от пуза», а «народу от этого ничего не было», и вообще вся русская история — это-де сплошное темное пятно. И даже этапы развития «русского национализма» у них более-менее совпадают с «тремя этапами освободительного движения» советских «историков».
Все это, конечно, очень печально. Но закономерно. Ибо в отрыве от наследия исторической России подсоветское пространство может рождать только новых шариковых. Левых-правых, интернациональных или национальных, но шариковых. Которые остаются шариковыми даже тогда, когда пытаются косить под профессора Преображенского.
И эти особи, пожалуй, являются едва ли не самыми тошнотворными.
Умная русофобия
Умная русофобия для познания России гораздо полезнее, чем глупая русофилия (как вообще умная ругань полезнее глупой похвалы), ибо старается понять реальность, а не фантазирует по её поводу. В этом смысле Кюстин несравненно предпочтительнее полного собрания сочинений о «русской идее».
Ценности россиян через призму хипстерства
Раз уж обещал, скажу пару слов о лекции Эллы Панеях про ценности россиян (одинокая рецензия не означает, что это единственная для меня лекция на существенном промежутке времени, просто лекции я для себя слушаю, как и фильмы для себя смотрю — без обязательного некогда рецензирования).
Если коротко, у россиян (хотя правильнее было бы сказать — у русских) нет никаких особенных ценностей — плохих или хороших, отличных от среднеевропейских и выбивающихся из общей для континента картины. Как нет и какого-либо «менталитета», принципиально отличного от современного среднезападного. Мы люди с преимущественно светским сознанием, неоригинальным пониманием плохого и хорошего, очень сильным индивидуализмом, в корне противоречащим приписываемому нам коллективизму. И в предложенной системе существования это проявляется особенно ярко — человек выбирает путь наименьшего риска и наибольшей выгоды для себя лично, что часто противоречит его внутренним ценностям, не отличимым, напомним, от европейских. Такова уж история наших взаимоотношений с государством, которое иногда слишком далеко, иногда чересчур близко, но непременно чужое, а потому обязательно наврет, ограбит и наебет, — и в первую очередь тех, кто не хочет считаться с предложенной системой или готов рискнуть. Предложенная Панеях иллюстрация в качестве примера: бесполезно изымать из системы, например, коррупционера путем люстрации (а она возможна, если есть понимание сущности, но нет доказательств для суда), потому что любого, кто придет ему на смену, система заставить играть по тем же правилам. И наоборот — при изменении системных правил игры вчерашний жулик становится честным и хорошим, потому что быть честным и хорошим не то чтобы стало выгоднее, но устранило столь ощутимую в плане рисков и выгоды разницу с «жизнью по совести». Вот и все. Никакой рабской ментальности, консервативной крови, уникальных ценностей, орочьего гнезда — и так далее.
Мне не понравилось. Но не потому что плохо и не потому что я с этим не согласен. Просто для меня в этом вообще ничего нового не было. Чтобы это знать, даже МШПИ заканчивать необязательно — достаточно прочтения нескольких известных книжек и поверхностного интереса к социологии. В этом смысле наиболее интересная для меня часть лекции, сколь я могу судить по реакции зала, была одновременно наименее интересной для большинства. Эта часть касалась мотивов поведения и особенностей работы наших судей. Для публики это был слишком частный вопрос, для лектора — предмет непосредственных исследований, для меня — принципиально новая информация.
Но куда интереснее другое. По сути это была лекция, разоблачающая русофобские мифы, обсасываемые преимущественно в либеральной среде (впрочем, в патриотической тоже, только там на них с помпой лепят знак плюс — «особый путь», «духовность» и т.д.). Это не моя субъективная оценка — сама лекция была построена как разоблачение: Панеях постоянно оперировала оборотами типа «вы ведь считаете так, а на самом деле всё наоборот или принципиально иначе». Из этого вытекают два очевидных вопроса.
Почему профессиональный социолог, выступая перед набитым хипстерами залом, была так уверена, что эти люди (хотя и принадлежащие к одной предельно условной страте, но в общем-то абсолютно случайные) разделяют русофобские мифы и лубочное представления о тех самых «ценностях россиян», заявленных в названии лекции?
И если Панеях не ошибается в своем представлении о картине мира большинства слушателей ее лекции (я думаю, что, скорее всего, не ошибается), откуда в их головах взялись эти мифы? Кто был их генератором? Кто раз от разу тиражирует их суть и утверждает их истинность, облекая в очередную публицистическую форму?
Если ответить на эти вопросы, легко понять, почему же я продуцирую такое количество ненависти к т.н. «интеллектуальному классу» в его разновидности «либеральная интеллигенция». И да — наличие рядом сколь угодно злобных ватников ничего не меняет, а для меня лично даже выгодного фона не создает. На фон перестаешь вестись примерно тогда же, когда вынимаешь из уха серьгу с поддельным бриллиантом. Если тебе 25, а серьгу ты до сих пор не вынул, то тебе уже ничто не поможет, человек.
Либеральной интеллигенции и ее (в интеллектуальном плане) выкормышам тоже, боюсь, ничто уже не поможет. Какая блять «система ценностей». какая нахуй социология, какой в жопу Вебер, если в нашей стране редкий гранд публицистики представляет себе генетику хотя бы на том уровне, чтоб публично не рассуждать о «гене рабства»?
Что с этим (во-первых, с системой, во-вторых, с интеллигентскими миазмами) делать? Понятия не имею. Панеях, как я понял, тоже.
Отомстить за Бориса
За этот год усилиями наших друзей и соратников, просто честных людей, у всех нас сложилось достаточно точное представление о том, кто осуществил это убийство, кто стоял за спинами убийц и кто потом прикрывал их, не давая провести честное и полноценное расследование. К числу последних, несомненно, относится президент нашей страны Владимир Путин, который в очередной раз сделал выбор в пользу интересов своего клана вопреки той клятве, которую он давал на Конституции — являться гарантом прав и свобод граждан России.
Сегодня все больше людей понимают, что этот режим все-таки не навсегда. Это действительно так. Мы, оппоненты режима, можем ошибаться и раз, и два, и десять раз. Тем, кто этот режим защищает, достаточно ошибиться один раз, и этот режим падет.
Собственно говоря, в этом наше преимущество, и именно поэтому новое всегда сменяет старое. Очень жалко тех людей, которые этого не понимают и которые пытаются заморозить страну в положении, которое им кажется прекрасным. К глубокому сожалению, в нашей стране все больше людей, которым прекрасным это положение не кажется. А уж то, что таких людей все больше за пределами нашей страны и среди наших ближайших соседей, и говорить не стоит.
В годовщину убийства Бориса стал активно дискутироваться вопрос: «а что будет после?» В частности, что будет после с теми людьми, которые, как мы понимаем, должны будут получить обвинение в соучастии в этом преступлении. Я абсолютно убежден, что после смены режима будет необходим суд над режимом. Потому что будет необходимо место, где можно будет сказать правду, где можно будет собрать и предъявить те доказательства, которые есть сейчас у нас и по Политковской, и по Борису, и по тем событиям, которые происходят в Украине, и по тем событиям, которые происходили в 2008 году... К глубокому сожалению, таких событий очень много.
Евреи «русского мира»
Та часть русско-еврейских иммигрантов, которая слабо интегрирована или просто отчуждена от жизни принявших их государств, оказывается зависимой от России во многих отношениях. Прежде всего люди, говорящие только на русском и не владеющие языком страны проживания, сильно привязаны к каналам российского государственного телевидения. Альтернативные, зарубежные русскоязычные каналы (например, RTVi) в большей мере являются элитарными и тематически специализированными, они не могут конкурировать c российским центральным телевидением за массовость. Влияние же этого телевидения хорошо заметно в политическом языке человека из «Русского мира». Этот язык почти полностью соткан из клише ток-шоу российского телевидения: «Если бы Крым не взяла Россия, туда бы вошло НАТО», «Германия — не суверенная страна, ею управляет Америка», «Германия ввела санкции против России под давлением США» и т. д. Из огромного множества стереотипных речевых оборотов, которые мне прислали, я выбрал эти три потому, что они точно не могли быть вывезены эмигрантами из России: все это новые мемы, появившиеся в политическом дискурсе только в 2015 г. И этот пример еще раз доказывает, что политическое сознание человека «Русского мира» (как в России, так и за рубежом) не традиционно, оно постоянно конструируется и реконструируется.
Телевизор — все же не ГУЛАГ, он не может заставить человека ему подчиняться и даже заглядывать в него. Какая-то часть русскоязычных мигрантов (например, многие выходцы из Украины) в указанных странах принципиально не смотрит российское телевидение и сопротивляется имперской политической идеологии «Русского мира». Некоторые люди замещают телевизор интернетом, но все же телевизор пока сильнее. Только в одной Германии российское телевидение могут смотреть и понимать около 6 миллионов человек.
Зависимость эмигрантов новой волны от России определяется не только влиянием пропаганды, но и целым рядом универсальных психологических механизмов.
Задолго до эпохи массового телевидения (в 1930е гг.) Маркусом Ли Хансеном (известный американский историк, лауреат Пулитцеровской премии. — Ред.) были открыты закономерности, которые до сих пор не утратили актуальность и многое способны объяснить. Исследователь доказал, что мигранты, ориентированные на интеграцию в новое общество, быстро отчуждаются от страны выезда и демонстративно манифестируют свою связь с новой средой и преданность новой культуре. М. Л. Хансен писал: «Нет более последовательного янки, чем „янкизированная“ личность иностранного происхождения». А еще раньше В. И. Ленин отмечал примерно то же самое на российском примере: «Обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения». Есть и другие, еще более древние аналоги той же мысли, характеризующие универсальность этой тенденции в разные эпохи и в разных странах мира. Вместе с тем Хансен указал и на другую закономерность: в случае, если мигранты не ориентированы на интеграцию или им не удалось интегрироваться в новую среду, они в качестве психологической компенсации вспоминают, а чаще всего просто придумывают себе образ великой прародины. Так человек компенсирует свою отчужденность от не принявшей его среды, мысленно прислоняясь к другому сообществу: «Я не один, за мной великая страна».
Они готовы к террору и репрессиям
Я хочу вернуться к событию, имевшему место на днях: Госдума отказалась почтить память Бориса Немцова минутой молчания.
Это очень серьёзно. Россия в очередной раз ОФИЦИАЛЬНО покрыла себя позором. Упыри, определяющие сегодня нашу жизнь, уже не считают нужным соблюдать приличия. Можно по-разному относиться к политическим взглядам Немцова, но почтить память коллеги, человека, который в этой самой Думе работал — этика цивилизованного общества. Однако для нынешнего думского всеподавляющего большинства понятие «оппозиционер» уже не существует, есть только понятия «враг», «пятая колонна», «наймит Запада».
Они хоть понимают, что своим демаршем фактически одобрили практику политических убийств? Они понимают, что транслируют в общество ненависть и дух гражданской войны, дух террора и репрессий? Я думаю, они всё понимают, они внутренне готовы и к террору и к репрессиям — была бы отмашка сверху.
«Мы до скучного самый обыкновенный европейский народ, которому не повезло»
Еще раз скажу, что мой народ жил во всех пятнадцати новых странах. Четырнадцать новых стран, что логично, взялись за свое государственное строительство, опираясь на свои титульные народы. Более того, почему-то оказалось, что для всех остальных народов бывшей империи прошлый тоталитаризм связан именно с моим народом, хотя мой народ прожил семьдесят лет за колючей проволокой и просто не мог никого обидеть — мы не получали никаких преференций от тоталитаризма, зато именно мой народ, а не жителей национальных окраин, тоталитаризм травил газами, когда случилось крестьянское восстание, давил танками, когда рабочие в одном южном городе вышли протестовать против повышения цен и снижения зарплаты. Наверное, моему народу было бы проще, если бы после распада империи у него бы тоже появилась своя страна, но нет — нам так и осталась многонациональная федерация, в которой мы — просто один из многих народов. Последний среди равных.
Правителем этой федерации, когда мне было одиннадцать лет, стал пожилой деятель уничтоженной тоталитарной системы. В наследство ему досталось все от предшественника — и парламент, и свобода слова, и свобода совести, но сам он к демократии, несмотря на выученную риторику, относился не очень, любил и ценил только власть, а народу не доверял. Сначала избавился от парламента, потом навел порядок с газетами и телевидением, а карательные органы, сохранившиеся еще с тоталитарных времен, сберег и сохранил. Он дважды развязывал войны на южной окраине моей страны, он растерял здоровье в борьбе за свою власть, и когда от здоровья вообще ничего не осталось, уступил свое место начальнику карательных органов — такому же, как он, только более молодому. Мне тогда было девятнадцать.
Этот человек правит моей страной уже шестнадцать лет — сейчас мне тридцать пять. Он тоже посвятил жизнь сохранению своей власти, он тоже развязывает войны, сажает в тюрьмы политических оппонентов, ограничивает свободу слова и ведет себя как настоящий диктатор. Когда этот правитель уйдет, никто и не вспомнит, что мой народ в последние сто лет пострадал сильнее всех и от старого тоталитаризма, и от новой диктатуры. Никто не вспомнит ни о нашем парламенте, ни о том кратком периоде свободы, ни о правде, ни о Боге, ни о чем вообще — просто окажется, что во всем виноваты именно мы. Это будет неправдой, но мы обязательно в нее поверим, потому что своей правды у нас нет. И наша диктатура, и ее враги говорят нам одно и то же — что мы злой и страшный имперский народ с загадочной душой. А в ней нет ничего загадочного, мы до скучного самый обыкновенный европейский народ, которому не повезло. Если бы наша диктатура взяла мой народ в союзники, получилась бы, наверное, непобедимая империя. Если бы мой народ себе в союзники взяли враги нашей диктатуры, то от диктатуры бы ничего не осталось. И, я думаю, именно поэтому мой народ никто никогда не возьмет в союзники — это нарушило бы хрупкий баланс, который нравится и диктатуре, и ее врагам.
Я сам не охотник, но знаю песню о том, как волка обложили флажками и загоняли в ловушку, а он догадался и, хотя у волков так не принято, побежал за флажки. Я догадываюсь, что единственный шанс для моего народа — вырваться за флажки, но мой народ почему-то считает себя медведем, а не волком. Наверное, сейчас это главная ошибка моего народа.
Страна на свалке истории
Рассуждая о «возрождении суверенитета» и «вставании с колен», Россия во многом загнала себя в угол, перестав быть крупной промышленной державой. По объему экспорта конечной индустриальной продукции мы в 2015 году серьезно отстали от... Словакии. Структура нашей экономики, отраслевая и региональная, не оставляет сомнений: Россия — страна третьего мира, зависящая от экспорта ресурсов и развивающая только столичный регион.
Еще одним «большим проектом» долгое время считалось развитие инфраструктуры и использование транзитного потенциала страны. Кто у нас не слышал про планы стать мостом между Европой и Азией? На деле мы видим иное: объем транзитных перевозок по Транссибу сейчас не превышает 7 млн тонн в год, тогда как через Суэцкий канал в прошлом году прошло 823 млн тонн грузов. В стране не построено ни одного нового морского порта (в Китае за то же время — более 15 портов), а все порты России обрабатывают на 20–25% меньше грузов, чем порт Шанхая.
Проект Северного морского пути также, по сути, забыт: в 2015 году проводки транзитных грузов по нему составили 39 тыс. тонн против 460 тыс. тонн в 1999-м, что меньше транзита через Суэц в 21 тыс. (!) раз. Обещанный железнодорожно-автомобильный «Шелковый путь» через Россию и Казахстан из Китая в Европу буксует: дороги для него обещают построить «после 2020 года», и потому поезда сейчас пробираются через Актау, Баку и Тбилиси, а автомобильных дорог в 2014–2015 годах строилось по 1,2 тыс. км в год — в четыре раза меньше, чем в 2000 году.
Россия — единственная в мире страна, где высокоскоростные поезда умудрились поставить на построенную еще в 1970-е годы железнодорожную колею, в то время как нормальные новые ветки для них остаются «в проекте».
Уникальные возможности создания авиационных хабов не использованы: в стране не появилось ни одного нового аэропорта, в то время как для обслуживания пассажиров, следующих из Европы в Азию, в Дубае построен крупнейший авиационный узел мира, через который в 2015 году прошло 75 млн человек. Emirates, Etihad, Qatar, Turkish — лишь некоторые авиакомпании, на деле создавшие тот европейско-азиатский мост, о котором мы болтали.
В середине 2000-х в российской элите «блеснула» еще одна идея: Россия должна стать самой если не богатой, то «роскошной» страной. «Роскошь как национальная идея России» — называлась в то время одна из секций давно почившего Российского экономического форума в Лондоне. Процесс шел неплохо:
к 2008 году Москва стала одним из глобальных городов миллиардеров, а Россия заняла по их числу второе место в мире.
Капитализация отечественных компаний достигла 145% ВВП страны, причем один «Газпром» оценивался в 22% ВВП (в США сегодня Apple тянет только на 3,2%). В 2008 году руководитель «Газпрома» (недавно переназначенный на этот пост до 2021 года) пообещал довести капитализацию своей компании с тогдашних $365 млрд до $1 трлн через семь-восемь лет (сегодня она составляет... $41 млрд). Пузырь, который надували всей страной, лопнул: «Роснефть», веря в него, в 2013 году купила ТНК-ВР за $55 млрд, хотя сейчас вся консолидированная компания стоит менее $40 млрд.
Сейчас весь российский фондовый рынок оценивается в $276 млрд — если бы он был одной компанией, она заняла бы 12-е место среди крупнейших мировых корпораций (будучи процентов на пятнадцать дешевле Facebook). Нуворишество закончилось, даже не успев по-настоящему начаться.
Москве, похоже, предстоит в обозримом будущем превратиться в крупнейшую свалку самых дорогих в мире автомобилей и в музей неиспользуемых и недостроенных вычурных офисов и бутиков.
Однако мы мечтали не только об экономических достижениях. Одной из важнейших целей Кремля всегда заявлялась реинтеграция постсоветского пространства. За постсоветское время России, однако, удалось создать относительно развитый союз только с Белоруссией, тогда как все прочие проекты как минимум не оправдали ожиданий.
Таможенный союз и ЕАЭС сейчас объединяет, кроме России, лишь четыре страны — Казахстан, Белоруссию, Киргизию и Армению, в то время как между 1994 и 2013 годами в «умирающий» и «деградирующий» Европейский союз было принято... 16 новых членов. О том, что там были введены Шенгенская зона (1995 год) и единая валюта (1999 год), я и не вспоминаю.
При этом «тяжелая борьба» за реинтеграцию привела к самому драматичному на постсоветском пространстве конфликту между Россией и Украиной, который фактически лишил Евразийский союз шанса на обретение европейской составляющей, делая его преимущественно обращенным в Азию.
Сегодня, как ни относись к этому проекту, возникает странное ощущение тупиковости: в эпоху, когда 61% всего мирового производства товаров и услуг сосредоточен в регионах, отстоящих от океанского побережья менее чем на 100 миль, а облик XXI века будут задавать Трансатлантическое и Транстихоокенское торговые партнерства, Россия сумела собрать вокруг себя только те страны СНГ, которые вообще не имеют выхода к океану.
Наконец, подъем страны немыслим без реального национального возрождения — и, я бы сказал, наши власти сделали все для того, чтобы не дать ему состояться. Еще в 1990-е мы позволили ныне «реинтегрируемым» странам выдавить (порой жестоко) русских и русскоязычных с их территории (в Казахстане доля наших соотечественников в общем населении сократилась с 1989 по 2010 год с 44,4 до 26,2%, в Киргизии — с 24,3 до 6,9%, в Таджикистане — с 8,5 до 1,1%).
Мы, по сути, провалили принятую в 2006 году программу возвращения соотечественников, показав, что даже на пике своего благополучия Россия не готова была предложить им ничего сопоставимого с тем, что обещали своим репатриантам Германия или Израиль.
Владислав Иноземцев
От «Русской Фабулы»: возможные очепятки, орфография, пунктуация и стилистика авторов сохранены в первозданном виде.
