Культура

Квинтэссенция — 2

Квинтэссенция — 2

Экскурс в историософию.
Часть вторая.

Начну вторую часть, пожалуй, со слов нашего великого мыслителя Николая Александровича Бердяева и попробую кратко изложить его мысли его же словами. И не только его.
Итак.

«Очень важно отметить, что русское мышление имеет склонность к тоталитарным учениям и тоталитарным мировозрениям. Только такого рода учения и имели у нас успех. В этом сказывался религиозный склад русского народа» — Н.А.Бердяев.
И ещё. «Русские — максималисты, и именно то, что представляется утопией, в России наиболее реалистично». «Коммунизм есть русское явление, несмотря на марксистскую идеологию. Коммунизм есть русская судьба, момент внутренней судьбы русского народа. ...Коммунизм должен быть преодолён, а не уничтожен».

До боли знакомо, не правда ли? Кто, как не мы, сегодня понимаем, что коммунизм и не может быть уничтожен, пока он не преодолён в каждой душе, пока нет в душах ясного осознания его преступлений.

Но откуда всё это, все эти напасти, изувечившие душу и народ страны в 20-ом веке? Где их корни и где та самая историософическая суть, которая позволит ответить на два самых главных вопроса — За что? и — Как это могло получиться, произойти?

Ответив на эти вопросы, мы может быть сможем и ответить на вечный вопрос — Что делать?

Вот что пишет Бердяев о противоположных свойствах русского народа — «деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обострённое сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт».

Вы все умные люди, дорогие друзья, и в состоянии сами определить, что из этих качеств почти убито и задушено большевиками-коммунистами в 20-ом веке и что гипертрофировано и развито ими в 20-ом веке, в конце 20-ого и начале 21-ого века. В результате мы имеем то, что имеем. Или то, что имеет нас.
Так что же скрыто от нас в истории России?

Послушаем Бердяева — «Для русской истории характерна прерывистость. В протиположность мнению славянофилов, она менее всего органична. В русской истории есть уже пять периодов, которые дают разные образы. Есть Россия киевская, Россия времён татарского ига, Россия московская, Россия петровская и Россия советская. И возможно, что будет новая Россия. Развитие России было катастрофическим. Московский период был самым плохим периодом в русской истории, самым душным, наиболее азиатско-татарским по своему типу, и по недоразумению его идеализировали свободолюбивые славянофилы. Лучше был киевский период и период татарского ига, особенно для церкви, и уж, конечно, был лучше и значительнее дуалистический, раскольничий петербургский период, в котором наиболее раскрылся творческий гений русского народа».

19 век, 19 век, «век мысли и слова и, вместе с тем, век острого раскола, столь для России характерного, как внутреннего освобождения и напряжённых духовных и социальных исканий».

Вспомните, об этом мы с вами говорили в первой части «Экскурса». Литература и философия, наука и искусство — всё это 19 век. Близкий к нам и далёкий от всей предыдущей русской истории. Единственный век расцвета творческих сил во всей русской истории. «Особенное значение 19 века определяется тем, что, после долгого безмыслия, русский народ, наконец, высказал себя в слове и мысли и сделал это в очень тяжёлой атмосфере отсутствия свободы» — пишет Бердяев.

Даже славянофильство, как явление русской литературно-философской мысли, появилось лишь в тридцатые годы 19 века, основанное А.С. Хомяковым, И.В.Кириевским, К.С.Аксаковым и другими. Где и как, кстати, сильнее выражено то многое, что отталкивает в русской истории, чем в стихах верующего славянофила Хомякова о грехах России?

Но слушаем дальше Н.А.Бердяева — «Киевская Россия не была замкнута от Запада, была восприимчевее и свободнее, чем Московское царство, в удушливой атмосфере которого угасла даже святость (менее всего святых было в этот период)».
В чём же корень этого зла? В том, о чём мы говорили в первой части «Экскурса»?

«Как объяснить это долгое отсутствие просвещения в России, у народа очень одарённого и способного к восприятию высшей культуры, как объяснить эту культурную отсталость и даже безграмотность, это отсутствие органических связей с великими культурами прошлого?» — пишет Бердяев.

И отвечает — «Русский народ был подавлен огромной тратой сил, которой требовали размеры русского государства. Государство крепло, народ хирел, говорит Ключевский. ... Общепринято мнение, что татарское иго имело роковое влияние на русскую историю и отбросило русский народ назад. Влияние же византийское внутренне подавило русскую мысль и делало её традиционно консервативной. Необычайный, взрывчатый динамизм русского народа обнаружился в его культурном слое лишь от соприкосновения с Западом и после реформы Петра».

Век двадцатый принёс нам не обещанное большевиками процветание, а полное отторжение и глухое дистанцирование от Запада. И в этом главном большевики — полные наследники русских великих князей, царей и императоров. Ту же протухшую похлёбку заставляют нас есть и сегодня. Причина проста — это главная охранительная мера российской власти во все времена.

Но послушаем Бердяева — «История русского народа одна из самых мучительных историй: борьба с татарскими нашествиями и татарским игом, всегдашняя гипертрофия государства, тоталитарный режим Московского царства, смутная эпоха, раскол, насильственный характер петровской реформы, крепостное право, которое было самой страшной язвой русской жизни, гонения на интеллигенцию, казнь декабристов, жуткий режим прусского юнкера Николая I, безграмотность народной массы, которую держали в тьме из страха, неизбежность революции для разрешения конфликтов и противоречий и её насильственный и кровавый характер и, наконец, самая страшная в мировой истории война».

В чём же эта роковая мучительность русской истории, её неизбежность, её предопределённость? Почему народ не сумел за всю русскую историю добиться чувства собственного достоинства, свободы, свободы личности и свободы народа? В чём мистика русской истории?

Послушаем Николая Александровича:
«... рыцарство не развилось на духовной основе православия. В мученичестве св. Бориса и св. Глеба нет героизма, преобладает идея жертвы. Подвиг непротивления — русский подвиг. Опрощение и уничижение — русские черты. Также характерно для русской религиозности юродство — принятие поношения от людей, посмеяние миру, вызов миру. Характерно исчезновение святых князей после перенесения греховной власти на великих князей московских. И не случайно произощло вообще оскудение святости в Московском царстве. Самосжигание, как религиозный подвиг, — русское национальное явление, почти неведомое другим народам. То, что называли у нас двоеверием, т.е. соединение православной веры с языческой мифологией и народной поэзией, объясняет многие противоречия в русском народе. ... Известна склонность русского народа к разгулу и анархии при потере дисциплины. Русский народ не только был покорен власти, получившей религиозное освящение, но он также породил из своих недр Стеньку Разина.. и Пугачёва. Русские — бегуны и разбойники. И русские — странники, ищущие Божьей правды. Странники отказываются повиноваться властям. Путь земной представляется русскому народу путём бегства и странничества. Россия всегда была полна мистико-пророческих сект. И в них всегда была жажда преображения жизни. ... Богородица идёт впереди Троицы и почти отждествляется с Троицей. Народ более чувствовал близость Богородицы-Заступницы, чем Христа. .. Г.Фёдоров объясняет это роковым влиянием иосифлянства, исказившего образ Христа у русского народа. И русский народ хочет укрыться от страшного Бога Иосифа Волоцкого за матерью-землёй, за Богородицей. Образ Христа был подавлен образом земной власти и представлялся по аналогии с ней».

«Иосиф Волоцкий и Нил Сорский являются символическими образами в истории русского христианства. Столкновение их связывают с монастырской собственностью. Иосиф Волоцкий был за собственность монастырей, Нил Сорский — за нестяжательство. Но различие их типов гораздо глубже. Иосиф Волоцкий представитель православия, обосновавшего и освящавшего Московское царство, православия государственного, потом ставшего императорским православием. Он сторонник христианства жестокого, почти садического, властолюбивого, защитник розыска и казни еретиков, враг всякой свободы. Нил Сорский сторонник более духовного, мистического понимания христианства, защитник свободы по понятиям того времени, он не связывал христианство с властью, был противник преследования и истязания еретиков. Нил Сорский — предшественник вольнолюбивого течения русской интеллигенции. Иосиф Волоцкий — роковая фигура не только в истории православия, но и в истории русского царства. Его пробовали канонизировать, но в сознании русского народа он не сохранился, как образ святого. Вместе с Иоанном Грозным его нужно считать главным обоснователем русского самодержавия».

«Московские цари считали себя преемниками византийских императоров. Преемство доводили до Августа Цезаря. Рюрик оказывался потомком Пруста, брата Цезаря, основавшего Пруссию. Иоанн Грозный, производя себя от Пруста, любил называть себя немцем. Царский венец перешёл на Русь. Преемство вело ещё дальше, доводило до Навуходоносора. Есть легенда о пересылке Владимиру Мономаху греческим императором Мономахом царских регалий»

Для истории «очень большое значение имеет историософическая идея инока Филофея о Москве, как Третьем Риме». «Духовный провал идеи Москвы, как Третьего Рима, был именно в том, что Третий Рим представлялся, как проявление царского могущества, мощи государства, сложился как Московское царство, потом как империя и, наконец как Третий Интернационал. Царь был признан наместником Бога на земле. Царю принадлежали заботы не только об интересах царства, но и о спасении души. На этом особенно настаивает Иоанн Грозный. Соборы созывались по повелению царей. Поразительно малодушие и угодничество собора 1572 года. Желание царя было законом для архиереев в церковных делах. Божье воздавалось кесарю».
Знакомая картина, не правда ли?

Но продолжим — «Церковь была подчинена государству не только со времён Петра Великого, но и в Московской России. Понимание христианства было рабье. Трудно представить себе большее извращение христианства, чем отвратительный „Домострой“. Ив.Аксаков даже отказывался понять, как такую низкую мораль, как мораль „Домостроя“, мог породить русский народный характер. ... Христианское призвание русского народа было искажено. Впрочем, то же случилось и с первым и вторым Римом, которые очень мало осуществляли христианство в жизни. Московская Россия шла к расколу, который стал неизбежен при низком уровне просвещения. Московское царство было тоталитарным по своему принципу и стилю. Это было теократия с преобладанием царства над священством».

«Ошибочно думать, .., что религиозный раскол 17 века произошёл из-за мелочных вопросов обрядоверия, из-за единогласия и многогласия, из-за двуперстия и пр. Бесспорно, немалую роль в нашем расколе играл низкий уровень образования, русский обскурантизм. Обрядоверие занимало (и занимает — прим. моё) слишком большое место в русской церковной жизни. Православная религиозность исторически сложилась в тип храмового благочестия. ... Максим Грек, который был близок к Нилу Сорскому, обличал невежественное обрядоверие и пал его жертвой. Его положение было трагическим в невежественном русском обществе. В Московской России была настоящая боязнь просвещения. Наука вызывала подозрение, как „латинство“. Москва не была центром просвещения. Центр был в Киеве. Раскольники были даже грамотнее православных. Патриарх Никон не знал, что русский церковный чин был древнегреческий и потом у греков изменился. Главный герой раскола, протопоп Аввакум, ... был величайший русский писатель допетровской эпохи».

Думаю, что на теме раскола, дорогие друзья, следует сегодня остановиться. Надо осмыслить то, что написано, надеюсь, что я не утомил Вас длинными, но бьющими в корень, цитатами Н.А.Бердяева. Но думаю, что не только надо бы осмыслить, а и провести параллели в наше превосходное времечко, задав себе один немаловажный вопрос — А что изменилось? Не в технике и технологиях современной жизни, а в психологии и историософии страны, в той самой историософии, которую мы сами сегодня и формируем. Или, как принято частенько у нас, наблюдаем взглядом постороннего. Донаблюдались уже, пора бы и выводы делать, как минимум. А лучше, наконец, и ответить спокойно, разумно и твёрдо на вечный наш вопрос — Что делать? Но об этом мы с вами побеседуем в следующих частях «Экскурса...».
Ибо, как сказал замечательный рассказчик Уильям Сидни Портер, он же О.Генри — «Я не знаю иного способа судить о будущем, кроме как по прошлому».
Хочется только дополнить его — не только судить, а и правильно строить!

P.S. 7 декабря 2009 года по благословению патриарха Кирилла Иосиф Волоцкий был объявлен покровителем православного предпринимательства и хозяйствования.

18 879

Читайте также

Культура
Страшные люди

Страшные люди

Убив непонятно кого, Данила спокойно садится на место убитого и читает Американцу проповедь о духовности, о правде. Эдакое русское кредо на фоне чикагских небоскрёбов за стеклянной стеной. На полу труп, на столе перед Даней — ещё дымящийся пистолет. Ясные глаза простого «губастенького» русского парня, которые не затуманил даже стакан «рашен водки».

Алексей Широпаев
Культура
Во всём виноват Толстоевский

Во всём виноват Толстоевский

Кровавая драма, разворачивающаяся на наших глазах — противостояние России и Украины — это не только геополитическое столкновение и не столько проблема личности Путина, сколько свидетельство гораздо более глубоких «проклятых вопросов», терзающих пресловутую «загадочную русскую душу» на протяжении многих столетий. В русской литературе эта драма отражена в полной мере.

Вадим Давыдов
Культура
Квинтэссенция

Квинтэссенция

Нас миновали творческие волны Ренессанса, так же как и прошли мимо нас творческие и философские волны античности. Нас почти не коснулись благодатные волны науки 17-ого века, кроме строительства соборов Кремля, артиллерийского и фортификационного дела, в чём была заинтересована власть и где были не прочь подзаработать западные архитекторы и пушкари. Прошли мимо нас Галилей, Ньютон, Бойль, Гюйгенс, Кеплер. Мы почти не участвовали в познании мира, в Эпохе Великих географических открытий 15-17 веков. Кроме Сибири

Михаил Анмашев