Квинтэссенция
Экскурс в историософию.
Часть первая.
Написать квинтэссенцию этой серьёзной и большой темы меня подвигли несколько бесед с уважаемыми мною друзьями. Я просто решил крупными мазками обрисовать реперные точки корней тех проблем, которые не дают нам спокойно жить и сегодня. Кратко и тезисно. Итак.
Мы шагнули из феодального общества, даже из рабовладельческого строя почти сразу в утопию, в коммунизм. Не буду Вам детально напоминать, что рабство в России было отменено лишь в 1861 году и то, что рабовладельцы и рабы были одной национальности и одного вероисповедания. Такого не было даже в Древнем Риме.
Если буржуазные революции в Европе произошли уже в начале 17 века (Нидерланды, 1609 г.) и в его конце (Англия, 1688 г.), то у нас только в начале века 20-ого (февраль 1917 г.). 300 лет! 300 лет! Три века! Мы выбирали первого Романова и венчали его на царство первым и единственным Стоглавом, стоглавым Собором в то время, когда европейская буржуазия начала строить своё общество. Наша буржуазная революция победила в феврале 1917-ого и просуществовала не три века, а всего полгода. Полгода!
При этом мы сразу перешли от духовной инквизиции церкви и государства при Романовых к духовной инквизиции государства и идеологии при большевиках. Мы меняли лица людей в застенках, не меняя застенков. Только увеличивая число и тех и других.
Мы практически до конца 19-ого века были в массе своей нацелены на решение вопросов бытия в их теологическом средневековом обличье. Всплеск эпохи Возрождения, прошедший в Европе в основном в 14-16 веках, произошёл у нас лишь в самом конце 19 века. Борьба религии с наукой шла у нас почти до начала 20-ого века, хотя Европа сумела изжить это практически ещё к концу века 17-ого. Философия и научные усилия Декарта, Спинозы, Бэкона, Гоббса, Локка, Паскаля, Лейбница и многих других изменяли Европу тогда, когда мы преодолевали церковный раскол и решали какое крёстное знамение вернее — двух- или трёхперстное и правильна ли опечатка в «Символе Веры». Самостоятельная философская наука появилась у нас только на переломе 19-20 веков, благодаря Толстому, Соловьёву, Мережковскому, Бердяеву. Можно, конечно, назвать первым её неудачным рождением «Философические письма» Чаадаева 30-х годов 19 века, но известен закономерный финал этих неудавшихся родов — объявление Петра Яковлевича официальным сумасшедшим. Но я настоятельно, весьма настоятельно прошу Вас, дорогие друзья, прочтите его первое «Философическое письмо». Это стОит того. Великое видно на расстоянии.
Не стоит говорить и расстраиваться о античности и античной философии, также как о европейской философии эпохи Возрождения. Их не знала Россия.
Почти вся великая русская литература — это 19 век. Русская живопись — это 19 век (за редким исключением). Нас миновали творческие волны Ренессанса, так же как и прошли мимо нас творческие и философские волны античности. Нас почти не коснулись благодатные волны науки 17-ого века, кроме строительства соборов Кремля, артиллерийского и фортификационного дела, в чём была заинтересована власть и где были не прочь подзаработать западные архитекторы и пушкари. Прошли мимо нас Галилей, Ньютон, Бойль, Гюйгенс, Кеплер. Мы почти не участвовали в познании мира, в Эпохе Великих географических открытий 15-17 веков. Кроме Сибири. Потом, уже в 18-ом и 19 -ом столетиях мы чуть успели благодаря Берингу и Крузенштерну.
Мы страшно опоздали в образовании. Первый европейский Университет был открыт в Болонье в 11-ом веке. И там училось двадцать пять тысяч студентов. Изучали «римское право», в том числе. Там же существовала «школа свободных искусств», начиная с 8-ого века, на базе которой и был создан Университет. Парижский Университет (1200 год), падуанский (1222 год), виченцский (1203 год), перпиньянский (1343 год), монпелльенский (конец 12 века), гейдельбергский (1386 год) и так далее, и так далее, и так далее...
У нас первый Университет появился только в 18-ом веке, в 1724 году на Троицком подворье, как часть Академии наук. Лекции читались на латыни и немецком. Занятия велись нерегулярно. Училось всего 38 человек и то — первых студентов выписали из Германии. Второй — в середине 18-ого века, в 1755 году, московский Университет. Благодаря графу И.И. Шувалову и М.В.Ломоносову. Училось в нём сотня-две человек.
Мы опоздали на эту ярмарку образования, культуры и науки почти на ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ.
О реформе образования в эпоху Николая I и графа Уварова, знаменитого своей триединой формулой — «православие, самодержавие, народность», Вы, уверен, наслышаны. Вкупе с сельскохозяйственно-военной реформой Аракчеева. Как-то язык не поворачивается называть ЭТО реформами. Программа школьного и университетского образования, надо сказать эффективно построенная Николаем II, просто не успела дать своих плодов, поскольку реально развернулась только в 1908 году. И продлилась, как известно, до 17-ого. Лишнее подтверждение того, что всё надо делать вовремя.
И последнее. Очень важное. Мы все свыклись с мыслью, что железный занавес придумали большевики. Ленин и Сталин. Да не так это. Железный занавес придумал Иван Васильевич, свет Грозный. И с его поры так и повелось. Выезд за границу был разрешён только с личного позволения царя. Чем не партком с Политбюро? До реформы Александра II в год из всей необъятной Российской империи выезжало за границу — 5-20 тысяч человек. С личного разрешения царя. Теперь прикиньте, сколько же человек повидало мир с Александра до революции? И как глубоко они могли его(мир) познать?
Теперь Вам понятна реакция правительства Александра I после наполеоновских войн и правительства Сталина после Второй мировой. Я имею ввиду отношение к тем, кто побывал ТАМ. ТАМ, куда выезд был запрещён. В мире запретном.
Вот вроде, в основном, то, что я хотел Вам сказать, дорогие друзья.
А к чему я всё это? Да к тому, что подумать-то не мешало бы. И вообще подумать, и в частности подумать. Да и исправлять надо. Вроде надо. А чтобы исправлять, надо понимать, ЧТО исправлять.
За сим прекращаю трепать Ваши исстрадавшиеся души этим первым экскурсом в нашу историософию, а мне думается, её квинтэссенцией.
Только закончу, пожалуй, словами нашего самого знаменитого «сумасшедшего», Петра Яковлевича Чаадаева — «Наблюдая нас, можно бы сказать, что здесь сведён на нет всеобщий закон человечества».
