1913-й: два знака будущего
Скажу сразу: это не рассуждение на известную тему «Россия, которую мы потеряли». К дореволюционной России я отношусь достаточно критически. Но всё же: у той страны был потенциал будущего. Вспомним пресловутый 1913 год. Именно тогда миру были явлены два знака возможного, но, увы, так и не состоявшегося, русского будущего.
Знак первый. Он связан с самой передовой областью научно-технического прогресса того времени — авиацией. Это как сегодня — космонавтика. В конце декабря 1913 года состоялся первый полёт самолёта «Илья Муромец» (С-22), сконструированного Игорем Сикорским и построенного на Русско-Балтийском Вагонном заводе. Это был громадный по тем временам четырёхмоторный (!) биплан, ставший первым в мире пассажирским самолётом. Корабль имел просторную остеклённую кабину для экипажа, комфортабельный салон на 16 человек со спальными комнатами, ванной и туалетом (замечу, в советских стратегических бомбардировщиках-ракетоносцах пользовались переносным бачком со стульчаком). «Муромец» имел отопление, электрическое освещение и мог поднимать в воздух свыше тонны груза (тогда — рекордный показатель). После начала Первой мировой войны самолёт был превращён в тяжёлый бомбардировщик, поднимавший до полутонны бомб. Эскадра кораблей «Илья Муромец», первое в мире соединение бомбардировщиков, вошла в состав русского военно-воздушного флота и весьма эффективно воевала, совершив 400 боевых вылетов и сбросив на немцев 65 тонн бомб. Именно с «Муромца» была сброшена самая крупная бомба того времени весом в 410 кг.
«Илья Муромец» поднимался на рекордную по тем временам высоту в 2000 метров и мог совершать полёты с опять же рекордной продолжительностью в шесть часов. Дальнейшие модификации «Муромца» могли подниматься на высоту свыше 5000 метров.
Самолёт «Илья Муромец» — повторяю, первый знак возможного (тогда) русского будущего, будущего прогресса и мощи. Но это будущее досталось Америке: в 1919 году Игорь Сикорский покинул поражённую большевизмом Россию и стал великим американским авиаконструктором.
И вот второй знак будущего, подчёркиваю, не менее важный, чем первый. В том же декабре 1913 года в Петербурге состоялась премьера футуристической оперы «Победа над солнцем». Авангардную музыку сотворил Михаил Матюшин, а «заумные» стихи для либретто — Алексей Кручёных. Стихи для пролога написал великий Хлебников. Оформлял спектакль Казимир Малевич, будущий «председатель пространства» и отец супрематизма, оказавшего огромное влияние на формирование архитектурно-дизайнерского, стилевого лица современной цивилизации. Именно тогда, в ходе работы Малевича над оформлением «Победы над солнцем», впервые возникает изображение, ставшее потом чуть ли не самой знаменитой картиной в истории мирового искусства — чёрный квадрат (само полотно появится в 1915 году). В постановке оперы чёрный квадрат, как символ творческого, сверхприродного начала, противостоял солнечному кругу — символу ограниченной природной данности. С солнцем как средоточием косности старого мiра ведут борьбу новые люди, стремясь упразднить законы времени и пространства, и даже саму смерть. Идея оперы, сосредоточенная в чёрном квадрате, музыкальный звук, который, по словам Малевича, «расшибал налипшую, засаленную аплодисментами кору звуков старой музыки», стихи, а точнее «буквозвуки» Алексея Кручёных, которые, по выражению того же Малевича, «распылили вещевое слово», невероятные костюмы и декорации, ломающие обычное видение реальности — всё это говорило о рождении нового искусства и нового сознания.
И вот что характерно: в финале оперы появляются аэропланы и возникает фигура Авиатора. Вообще, надо сказать, лётчик и самолёт — это одни из самых излюбленных образов футуристов (от futurum — будущее), как западных, так и русских. Скажем, у основателя футуризма Филиппо Томмазо Маринетти есть стихи, которые так и называются: «Авиатор-футурист обращается к отцу своему, вулкану». В позднем итальянском футуризме существовало даже такое течение: аэроживопись, взгляд на мир в ракурсе скорости и полёта. Наши футуристы (будетляне, как они себя именовали) ещё круче: поэт Василий Каменский был по совместительству одним из первых профессиональных русских авиаторов. В ноябре всё того же магического 1913 года Каменский пришёл на вечер в Политехническом музее с нарисованным на щеке (по другой версии — на лбу) аэропланом и прочёл лекцию «Аэропланы и футуристическая поэзия». И, конечно, неспроста появилась легенда о том, что слово «лётчик» придумал будетлянин Хлебников. Образ лётчика притягивал и Малевича: в 1914 году он пишет картину «Авиатор». И вот ещё интересный момент: в самой компоновке аэроплана есть нечто, сродное с супрематизмом Малевича, особенно с его т.н. архитектонами и планитами 20-х годов, представляющими собой сочетание параллелепипедов и плоскостей, врезающихся друг в друга под прямым углом. Примечательно, что одна из планит Малевича — это проект жилого дома лётчика.
Итак, что же мы видим? Россия создала удивительный по тем временам самолёт, оказавший огромное влияние на всё дальнейшее развитие авиации — авангард прогресса. И Россия создала новое искусство, русский авангард, оказавший опять-таки огромное влияние на развитие мировой культуры и ставший одним из самых бесспорных, общепризнанных русских брендов. По сути, мы, русские, тогда посеяли семена современного мира, по крайней мере, одни из основных этих семян. И абсолютно понятно, что Россия к тому времени уже переросла себя прежнюю. Страна первого в мире многомоторного самолёта и «Чёрного квадрата», конечно, уже не могла оставаться архаичной самодержавной монархией и полуфеодальной империей. Миф о «Святой Руси», патриархальные представления о власти, государстве и обществе стремительно утрачивали связь с временем. Россия по воле истории входила в вестернизацию. И надо было уметь видеть знаки будущего и двигаться по пути конституционализма, парламентаризма, формирования гражданского общества и, конечно, развития местного самоуправления с последующим выходом на федерализм. Первые шаги в этом направлении тогда уже состоялись: Государственная дума, политические партии, земство; налицо был промышленный рост, крепли буржуазия и интеллигенция. Попытаемся пофантазировать. Моделью развития могло бы стать что-то вроде российских «соединенных штатов» (нечто подобное предлагал ещё декабрист Никита Муравьёв в своём проекте Конституции). Такая модель, в принципе, допускала бы и сохранение института монархии — разумеется, конституционной и свободной от средневековых представлений о самой себе (не знаю, согласился бы с этим тот же Сикорский, в эмиграции примыкавший к движению монархистов-легитимистов). России надо было поставить перед собой цель стать своего рода новой Америкой — именно такая сверхзадача могла бы вдохновить, увлечь и промышленную буржуазию, и научно-техническую интеллигенцию, и представителей культурного авангарда.
Однако, как мы знаем, подобный вариант нашей истории не состоялся, как по объективным, так и по субъективным причинам. Субъективные причины — политическая косность российской монархии и её элитно-бюрократического слоя, цеплявшегося за прошлое. Из объективных причин следует назвать, прежде всего, Первую мировую войну. Её не смогла пережить ни одна континентальная империя. Впрочем, тема русских исторических шансов и альтернатив — отдельная и бесконечная тема.
Итак, гениальный Игорь Сикорский, а также прорывные достижения русского авангарда достались Западу, став частью его цивилизации. Сикорский бежал от советчины, а наш культурный авангард по окончании эпохи 20-х годов был затоптан кирзовым сталинским соцреализмом и стал чем-то полуподпольным и даже крамольным (скажем, автор «Чёрного квадрата», не умри он в 1935 году, вполне мог бы оказаться в ГУЛАГе как антисоциальный элемент, мистик и формалист). Потребовалась хрущёвская «оттепель», чтобы снова зазвучали имена Хлебникова, Кручёных, Малевича и других. Постановка «Победы над солнцем» была воспроизведена лишь в 2013 году, столетие спустя после премьеры.
Что же касается авиации... Я приведу лишь один факт. Сразу после войны Сталину потребовался стратегический бомбардировщик, не уступающий американским образцам, который мог бы стать носителем атомной бомбы. Однако советский авиапром создать такой самолёт был не в состоянии. Данное обстоятельство лишний раз ясно говорит о том, что СССР — это какая-то совсем другая страна, нежели Россия, когда-то построившая первый в мире тяжёлый многомоторный бомбардировщик (как видим, именно пресловутого сравнения с 1913 годом совок и не выдерживал). В результате советские просто взяли и скопировали знаменитый американский бомбардировщик В-29, как-то доставшийся им на Дальнем Востоке. Дошло до курьёзов: воспроизвели даже отверстие в панели управления для банки с газированной водой и пепельницу (нашим курить в полёте категорически запрещалось). Так получился Ту-4. Вообще, надо сказать, все знаменитые советские бренды — мягко говоря, заимствованные. Скажем, основой космического бренда стала известная немецкая баллистическая ракета ФАУ-2 (американцы тоже использовали её наработки, но не скрывали этого), а прототипом культового автомата Калашникова в значительной степени стала опять же немецкая штурмовая винтовка StG 44 конструкции Шмайссера...
Так вот, 1913-й. Да, удивительный русский год. Мерещится: в синем небе летит белый «Илья Муромец» с чёрными квадратами на крыльях и фюзеляже...
