Философия гибридной войны
Можно смело утверждать, что войны развязывает Дьявол, ведут их люди, а заканчивает Бог...
Всю свою сознательную жизнь человечество воюет — лишь небольшой промежуток времени в суммарном выражении был относительно мирным и спокойным. Благодаря завоевательным походам, могущественные империи становились богатыми и процветающими, но затем сами были разрушены, стерты с мировых карт, брошены в небытие.
Война — чрезвычайно сложное и противоречивое явление. По формулировке известного прусского генерала и писателя Клаузевица, «война есть продолжение политики иными, насильственными средствами». Война — это всегда насилие, т.е. желание достичь изменения позиции противника под влиянием силы. Чаще всего — это борьба за ресурсы, рынки сбыта, территорию, или геополитическое доминирование в том или ином регионе мира.
На тему войны издано много книг, снято множество фильмов, написано большое количество песен, стихов, картин. У войны свои законы, своя терминология, эстетика и стилистика. Военные термины красиво звучат, среди них много слов, заимствованных из других языков: эскадра, эскадрон, эскадрилья, бригада, дивизион, батальон, биссектриса, рокада, кампания... Последнее слово, в целом, нейтральное, может наполняться особым смыслом в зависимости от контекста. Зимняя военная кампания — это когда убивают зимой, летняя — когда летом... И какая огромная разница между фразами: «посевная кампания» и «военная кампания»! В первом случае речь идет о процессе, при котором в землю высаживаются зерна, которые, прорастая колосьями хлеба, дают людям жизнь, а во втором — когда земля засевается зернами смерти...
Лично для меня эстетика войны наиболее ярко выражена в известной картине российского художника Василия Верещагина «Апофеоз войны», изображающей пирамиду из человеческих черепов, над которой кружит воронье. Но не менее ужасен по своей сути другой сюжет — документальный снимок, сделанный в южноосетинском Цхинвале в августе 2008 года: на руках убитого горем отца с обезумевшим взглядом — мертвая маленькая дочь...
Война — это мифы, героизация воинов, парады победы, фанфары, салюты. А с другой стороны — смерть, разруха, увечья, гниющие раны, кровь и слезы.
Военное дело полно противоречий и парадоксов. Несущая смерть и разрушения война, одновременно, является мощнейшим двигателем научно-технического прогресса — развития науки, техники, высоких технологий, без чего ми сегодня были бы лишены возможности летать самолетами, пользоваться услугами интернета, спутникового телевидения и навигации...
Если еще несколько столетий назад воин-герой был могучим богатырем, косая сажень в плечах, или рыцарем с огромным двуручным мечом, то уже наступает тот час, когда главным участником войны становится «ботаник» — субтильный интеллигент в очках и белом халате, оператор военной установки, где «гашеткой» служат клавиши компьютера.
Технологии убийства на войне постоянно развиваются, совершенствуются, но исчезает ли от этого суть войны? Конечно же, нет. Процесс убийства становится более изощренным и утонченным, а значит — более циничным. Лазерное и вакуумное оружие, установки залпового огня, реактивные огнеметы, выжигающие кислород на большой территории, и, наконец, ядерная бомба — все это средства массового поражения и уничтожения людей.
Неуклонно совершенствуются не только виды вооружений и военной техники, но и методы ведения войны, стратегия и тактика. Сегодня все мы столкнулись с новой разновидностью военной стратегии, которую окрестили «гибридной войной». Суть гибридной войны в ее завуалированности, непрозрачности: это, своего рода, невидимый фронт, нечто среднее между террором и диверсией. В этом же ее уязвимость: после раскрытия авторов «гибридной войны» и ее замысла, она утрачивает изначальный смысл и становится обычной войной. Неконвенционность гибридной войны — одна из ее характерных особенностей. Здесь не действуют международные законы — конвенции о пленных, раненых, оккупированных территориях, мирном населении и т.п.
Гибридное сознание — порождает гибридные войны.
Составляющих гибридной войны много и первая из них — информационно-психологическая. Иными словами — сначала в головах людей формируется некое условное сознание, образ врага (чаще придуманного) и, когда потенциальные участники битвы созреют до нужной кондиции, по указке вождей и полководцев они направляют свою ярость на конкретного противника (не личного врага или врага государства, но указанного кем-то).
Эта странная война полна парадоксов, в ней ложь выдается за правду, а медийное пространство наводняется фейками один абсурднее другого. Здесь отказывают в праве военнослужащим с оружием в руках выполнять свой воинский долг, защищая родную землю (как Надежде Савченко), но оправдывают наемников, пришедших с оружием в руках в чужие города и села грабить, насиловать, убивать (уместно вспомнить ростовского автомойщика Моторолу и иже с ним).
Методы ведения гибридной войны становятся настолько циничными и жестокими, что их до этого не знала ни одна из известных доктрин ведения боевых действий, разве что — практика борьбы племен каннибалов в затерянных джунглях сто-двести лет тому назад. Но там масштабы были другие, да и отсутствовала между племенами договоренность о том, чтобы не есть друг друга в случае одержания победы одной из сторон...
Посредством влияния информационных технологий и средств коммуницирования проводится агитационно-пропагандисткая обработка населения не только противной стороны, но и своей собственной. Таким образом, достигается двойной эффект: мобилизационный, когда речь идет о собственной армии и населении, и демобилизационный (деструктивный, разлагающий), когда имеется в виду население и армия противника.
Для ведения гибридной войны создаются новые виды войск, например, Силы специальных операций (ССО), способные выполнять любые задачи, в т.ч. политические и экономические диверсии на чужой территории, а для сокрытия военных действий используется так называемая «местная самооборона» или «ополчение».
Гибридная война требует новых подходов к национальному законодательству, изменения доктрины государственной безопасности и обороны, пересмотра принципов и методологии подготовки военных кадров. Но, как говорится, лиха беда начало. Гибридная война — новый вид циничного массового убийства противника и захвата его территории под видом оказания помощи проживающему там населению.
Герои и исполнители этого поистине сюрреалистичного спектакля живут в новой исторической реальности, которую можно назвать гибридной, отталкиваясь от сути войны, которая идет сегодня в Украине.
Украинцы — миролюбивый народ, а вот Россия постоянно на кого-то нападает. Но расставим все точки над «ё»... Когда в зоне АТО гибнут военные и мирные жители, в это самое время идет бойкая торговля газом, нефтью и другими ресурсами между Россией и Украиной. Как ни в чем не бывало, словно на базаре, высокие торгующиеся стороны борются за более выгодные для себя условия сделок (подороже продать — подешевле купить) и все это напоминает некий театр абсурда, кровавый сценарий для которого родился в голове его автора в одном из кошмарных снов. И здесь много вопросов к украинской власти: один из них — можно ли торговать с агрессором?..
Почему гибридная война впервые была развязана в Украине? Прежде всего потому, что здесь имели место главные условия для этого — наличие большого количества пророссийски настроенного населения, которое несколько столетий пребывало в составе российской империи в разных ее формах и, что называется, на генном и ментальном уровнях пропиталось «имперскостью». Своеобразный «стокгольмский синдром». Также имеет значение неоднородность исторических процессов на различных территориях страны: к примеру, западные области Украины лишь в сентябре 1939 года были присоединены к Советскому Союзу в результате тайного сговора между Гитлером и Сталиным, в то время, как области, составлявшие «Новороссию» всегда были пророссийскими. Вот почему так напряглись прибалты, услышав о намерении РФ защищать русскоязычных жителей (от кого, от чего?) независимо от места их проживания. Нельзя также сбрасывать со счетов и мощное влияние РПЦ в большинстве украинских епархий и т.д.
Однако сегодня уже всем стало понятно, что Путин и его кремлевские аналитики и ура-политологи серьезнейшим образом просчитались: кроме Донецка и Луганска никакие другие регионы Украины не прельстились прелестями «русскага мира», хотя попытки раскачать ситуацию в Харькове, Одессе, Днепропетровске, Николаеве и других городах предпринимались довольно активно. Более того, напрашивается вполне естественный вывод, что благодаря Путину и его гибридной войне украинская нация стала единой и сплоченной как никогда, а это первейшее условие того, чтобы она выстояла в борьбе за реальную, а не декларативную борьбу за независимость, суверенитет и территориальную целостность страны, невзирая на все попытки РФ военным путем или методом внутреннего раскола Украины вернуть ее в имперское стойло.
Для Путина Украина — в экономическом, геополитическом и любом ином смысле — вещь сакральная, без нее последняя мировая империя рухнет словно карточный домик. А это значит, что упадет и власть Кремля, а Россия станет жалким осколком былого величия (часто мнимого, сформулированного мощной системой государственной пропаганды).
Вот какие карты поставлены на кон. Поэтому Путин никогда не выполнит минские договоренности и весь имеющийся политический и экономический потенциал Москвы будет задействован на то, чтобы убедить европейских партнеров давить на Украину и требовать от нее уступок: легализации бандитов на Донбассе и через них — блокировать любые шаги Украины в сторону ЕС и НАТО.
Есть ли время на это? Цены на нефть продолжают оставаться крайне низкими, внутренние финансовые резервы России быстро истощаются, а украинская армия, несмотря на политический и экономический кризис в стране, с каждым днем крепнет — получает новое отечественное оружие, проходит обучение по стандартам НАТО, а о боевом духе бойцов (основе любой военной победы) и говорить нечего. Таким образом, вооруженные силы Украины скоро станут одними из наиболее мощных и боеспособных в Европе. В итоге, донбасская история может закончиться печально для Кремля, а вместе с тем — и для самой России.
Ничего нового — сказано ведь: кто с мечом придет... И не важно, если этот меч окажется «гибридным».
