Миккели: в гостях у Маршала

Вадим Штепа недавно заметил, что финны всё меньше ценят своего национального героя — маршала Карла Густава Маннергейма, который трижды успешно отстаивал новообретенную независимость своей страны — в 1918, 1939 и 1941-44 гг. В первом случае — в гражданской войне, развязанной Лениным и преданными ему финскими красными, во втором и в третьем — отвечая на две прямые советские военные агрессии, развязанные 30 ноября 1939-го и 25 июня 1941-го соответственно.

С момента окончания Второй мировой войны Северная Европа сильно олевачилась, и поэтому неудивительно, что Маннергейм всё больше оказывается в ней не ко двору. Ведь предков этих леваков он в ситуациях, требовавших предельно жесткой реакции, подавлял и правильно делал. Чем и спас страну как таковую. Доходит до прямого осквернения памятников, связанных с Маршалом, и в Суоми, и в Петербурге, где местное левачье подняло дикий визг и волну вандализма вокруг мемориальной доски на Захарьевской. Так что у нас с вами есть все основания как минимум идеологически противодействовать левым наскокам. Каким образом? Например, посещая места, связанные с жизнью и подвигами Маршала и публично воздавая ему уважение. И одно из таких мест — древний город Миккели (названный в честь архангела Михаила) в центральной Финляндии, который я и посетил в конце сентября.

Во второй половине 13-го века Миккели был известен как погост на северо-западной границе тогда еще не захваченного Московией Новгородского княжества, однако в 1323 году поселение отошло к Швеции по условиям Ореховского мирного договора. Однако статус города он получил только в марте 1838 года по личному указу Николая I (как известно, с 1809 года Россия присоединила Финляндию к себе согласно условиям мирного договора со Швецией). Более того, он долгое время (аж до 1997 года) был центром одноименной губернии сначала в составе Великого Княжества Финляндского, а затем — в составе независимой Финляндской Республики. С 1998-го по 2009-й год Миккели был центром губернии Восточная Финляндия, а после административной реформы, упразднившей губернии как таковые, стал центром провинции Южное Саво. Сейчас население города составляет около 55 тысяч человек. Туристическое название региона, центром которого также считается Миккели — Озерный край. К сожалению, невероятно красивые осенние пейзажи этого края заснять почти не удалось, т.к. я ехал в город автобусом, а не частным авто.

В центре Миккели есть бесплатная смотровая площадка — это обычная скала, одна из тех скал, между которыми и расположен сам город. Первое фото сделано именно с нее.

А есть и искусственная площадка — смотровая башня; очень похожие башни есть и во многих других финских городах. К сожалению, если вы посещаете Миккели в любое время года, кроме летнего, некоторые интересные платные туристические объекты его будут вам недоступны — многое будет закрыто, по крайней мере, в рабочие дни. Но, по закону подлости, именно летом вы, как и я, туда и не попадете. Причины найдутся. Поэтому — наслаждайтесь осенними видами. Ни один финский город за 13 лет моих путешествий по стране не нравился мне осенью так, как понравился Миккели.

Смотровая башня называется Найсвуори.

Как объяснил нам экскурсовод, этот памятник изображает мужчину, отчаявшегося от бесконечных советских бомбежек во время Зимней войны 1939-40 гг. Вспомнилась старая финская пословица: «Мы так далеко от Бога и так близко к России!»

Кстати, если вы едете с российскими экскурсоводами из питерских турфирм (в этом году мне пришлось делать сие довольно часто), должен вас честно предупредить: люди они в общении, конечно, корректные и доброжелательные, но при этом практически все — ватники (как, впрочем, и большинство их подопечных-туристов). Точнее, ватницы. Соответственно, они даже «бандеровский Майдан» ухитряются регулярно вставлять в свои «финские» повествования сугубо, вроде бы, историко-просветительского характера. Поэтому, если у вас есть на это деньги (знаю, что, как правило, нет, но, тем не менее), лучше ездите в Миккели своим ходом: если у вас нет авто — то рейсовым автобусом от Петербурга (идет 6-7 часов, но если вы на него опоздаете — следующий пойдет с другой автостанции и через много часов, если не на следующий день) или от Хельсинки прямым поездом (ходят часто и идут 2-2,5 часа) или автобусом (тоже идут часто, в пути примерно 3 часа).

Памятник героям и жертвам Гражданской войны 1918 года у Кафедрального собора. Обратите внимание, что на постаменте памятника специально не указано, что это памятник белым ее участникам. Там вообще ничего не написано. Кстати, на гербе Миккели военная тема тоже присутствует.

Бомбоубежище времен Зимней войны в центре Миккели. Подавляющее большинство таких убежищ в Суоми вырублены в скалах. Как видите, они и сейчас содержатся в готовности — с таким-то соседом оно и не удивительно...

Внутри одной из соседних скал находится Центр связи Локки — он использовался Маршалом и Главным командованием финской армии и во время Зимней войны, и во время Войны-продолжения (1941-44 гг.). Центр работает как музей, но, увы, осенью, зимой и весной он тоже закрыт.

Сразу за центром связи — обыкновенный, ничем не примечательный деревянный двухэтажный финский дом, в котором живал и Маннергейм (в относительно спокойные дни войны). То есть буквально в двух шагах от собственной работы.
А в этом доме Маннергейм жил во время войны-продолжения 1941-44 гг. (сейчас там, впрочем, художественный, а не военный музей). И о том, кто раньше был в доме хозяином, напоминает скромная мемориальная доска на его стене.

Видите на фото здания на центральной площади города, занимаемого сейчас сетевым отелем Sokos, левее вывески Eurokangas, скромную, неприметную вывеску со скрещенными шпагами? Это вход в Маршальский клуб, гостеприимным хозяином которого в конце 30-х — начале 40-х гг. также был Маннергейм. Сейчас там тоже музей, причем все его экспонаты — подлинные, всё сохранилось в первозданном виде. К сожалению, во время моей прогулки по городу он тоже был закрыт.

Памятник Маршалу на центральной площади города. Как видите, цветов у подножия нет. Но они бывают, как у памятника в центре Хельсинки (где Маннергейм на коне), в день его рождения, 4 июня, а также в День независимости Финляндии, 6 декабря. Даты же, связанные с войнами и победами в них, замечу, не являются в стране праздничными выходными. Всё-таки война воспринимается здесь больше как трагедия, унесшая множество жизней, что вполне резонно. Поучиться бы этому россиянам с их проевшим все кишки «культом победы»! Впрочем, есть в Суоми невыходные памятные дни, связанные с финской армией: 27 апреля — Национальный день ветеранов, третье воскресенье мая — День памяти погибших, а тот самый день 4 июня сейчас называется так: «День финского флага и День Оборонительных сил Финляндии». Таким образом, после поздней весны военная тематика в современном финском календаре практически сходит на нет.

Подходим к железнодорожному вокзалу. Скорее всего, вокзал сохранен в первозданном виде (далеко не везде в Суоми это так) в этом — не самом обычном — финском городе тоже неслучайно. Слева от здания вокзала уже можно разглядеть припаркованный на вечную стоянку штабной вагон-музей Маршала. Вагон, вместе с маршальским поездом в целом, был сдан в эксплуатацию в 1930 году; во время и Зимней войны, и войны-продолжения, Маннергейм путешествовал в нем, инспектируя вверенные ему войска.

Заботливо убранный под новую крышу, вагон работает как музей только один день в году — 4 июня, в день рождения Маннергейма. Но это, в общем, не беда. Во-первых, этот вагон (как и штабной поезд в целом) можно посетить виртуально здесь, во-вторых, в окна прекрасно видна его обстановка (жаль, но фототехника пристойно запечатлеть ее через стекло всё же оказалась бессильна).

Кстати, на переднем плане — не прокатные велосипеды: на них служащие вокзала приезжают на работу. Экологично мыслящие финны и здесь не отстают от собратьев из ЕС.

Надпись на стене вагона: VR (аббревиатура Финских железных дорог), Суоми, и инвентарный номер его как спецвагона — 90. Кстати, ширина железнодорожной колеи в Суоми так и осталась российской, ее, как и в странах Балтии после 1991 года, не перешивали на европейскую, в отличие от того, что было сделано в Польше после 1918 года.

Как видите, вагон деревянный, и внешне совершенно не выглядит по-маршальски помпезно (чего не скажешь о его внутренней обстановке).

Салонная часть вагона — слева. А здесь, в правой части, внизу каждого окна — таблички с фамилиями генералов, которым принадлежало то или иное купе. Кухня. Ну и туалет, конечно.

Скорее всего, окна поменяли уже в наше время на обычные, «комнатные». В других вагонах Финских железных дорог они, конечно, толще и прочнее. Ну, для военного музея на колесах, который при этом больше никуда не ездит, сойдут и такие.

На платформе рядом с вагоном — его подробная застекленная схема и фотографии встречи Гитлера и Маннергейма в день рождения Маршала, 4 июня 1942 года.

Однако проходила эта встреча не только в этом вагоне маршальского поезда (см. фото вагона-салона, или, как мы бы сказали, вагона-ресторана, оставленного на вечной стоянке совсем в другой провинции, Пирканмаа, на юго-западе страны). Любопытно, что никаких других фотоэкспозиций рядом с вагоном на платформе вокзала в Миккели нет.

Идем от вокзала обратно в центр, к Музею Главной ставки Маннергейма (на фото ниже). Главная ставка, в которой Маршал руководил боевыми действиями, находилась здесь, в здании обычной средней школы, в его правом крыле (в левом — и сейчас, по-прежнему, школа). Маннергейм работал здесь и в 1939-40, и в 1941-44 гг. В марте 1944 года Маннергейм со штабом перебрался в усадьбу Сайрила, в 5 км восточнее Миккели. Кстати, российских туристов туда не возят, а добираться своим ходом, увы, не было времени. Хотя там довольно красиво.

«Козлы отпущения. Военные преступники?» — гласит недоуменная надпись у входа в Музей-ставку на стенде, зазывающем посетителей на временную выставку (вы можете успеть попасть на нее до ее закрытия 31 декабря 2016 года). Этих самых «козлов отпущения» по требованию Сталина финнам пришлось судить после окончания Второй мировой. Первым пострадал от преследований экс-президент Суоми Ристо Рюти (1889-1956, правил в 1940-44 гг.), которого объявили «главным поджигателем войны» (имея в виду Войну-продолжение).

Кабинеты Ставки загорожены стеклами, т.к. все экспонаты здесь, как и в Маршальском клубе, подлинные. Здесь нет, например, манекенов женщин-связисток, как в расположенном в двух шагах Центре связи Локки, о котором мы уже говорили.

Обширная (учитывая то, что это, в сущности, лишь выездной, а не столичный командный пункт) маршальская библиотека. Книги по военному делу, исторические, философские, художественные.

В коридорах музея можно ненадолго присесть, чтобы посмотреть документальные съемки тех лет (со звуком). В залах также транслируются аудиозаписи с речами Маршала. На английский фильмы, как и описания экспонатов, за небольшими исключениями, не дублируются.

Залы и коридоры Главной ставки были безлюдны всё время моего пребывания там, несмотря на воскресный день. Любопытно, что никто из 20 человек тургруппы посетить его больше не захотел (я, разумеется, и не предлагал никому, не люблю гулять стадом, но задним числом, конечно, поинтересовался). Но в этом есть свой плюс — вам никто не будет мешать. Кстати, входной билет в музей стоит 6 евро; по местным музейным меркам — очень дешево (а билет в Музей пехоты сейчас стоит 8 евро). Более того, летом этот билет будет действителен также и для входа в Центр связи Локки.

Экспозиции, посвященные Зимней войне. На фото справа — макет центра Миккели конца 30-х годов ХХ века. Описания экспозиций даются в основном на финском, однако я не поленился запечатлеть и те немногие стенды, где есть английские описания, и сделал их краткий пересказ (опустив, например, те части описания Второй мировой войны, которые не касались Финляндии). Описания, посвященные Финляндии, см. здесь.

Война-продолжение. 13 сентября 1941 года. Финские солдаты восстанавливают пограничный столб на старой финской границе, освободив территории, с которых их вынудил уйти Сталин в марте 1940 года.

Здесь, в этих комнатах, Маршал и его генералы рассматривали карты, по которым отслеживали боевые действия против большевистских войск и планировали новые операции. Некоторые карты, как видите, висели на стенах, а некоторые были свернуты в трубку и при необходимости разворачивались.

Последствия советских бомбежек 1939 и 1941 годов: горожане и крестьяне покидают разрушенные жилища; идет дополнительная мобилизация в армию и запись в ополчение. Во время Зимней войны и Войны-продолжения город подвергался достаточно интенсивным бомбежкам, но здания восстанавливали, чаще всего, даже не дожидаясь окончания боевых действий — столь велико было значение Миккели как «штабного города». В войну тяжело всем, но столь смертоносного голода, как в СССР, финны, конечно, не знали. Финскому правительству было не наплевать на то, сыты его граждане или нет.

При желании посетитель может также самостоятельно посмотреть видеофильм «[Советские] бомбардировки тыла».

В Музее-ставке — всего несколько комнат, обстановка в ней по-военному аскетичная. На выходе — совсем маленькая комната (наверное, в «школьные» годы там сидел сторож) с книгой отзывов. Оставил в ней свой автограф, само собой. Также, прощаясь, сообщил смотрительнице-билетерше музея, что очень уважаю Маннергейма именно за то, что он отстоял независимость Суоми, причем не только в 1939-40 гг., но и вступив в Антисоветскую коалицию в 41-м, после второго нападения на нее СССР. Видел, что ей было приятно это слышать.

В нескольких кварталах от Ставки расположен Музей пехоты. Подробнее и по-русски о нем можно почитать (и посмотреть фото) здесь.

С Музеем пехоты мне одновременно и повезло, и не повезло: как и Музей главной ставки, он работал не только летом. Но поснимать в нем мне не удалось: там, как и почти во всех финских музеях, несколько лет назад были смягчены существовавшие ранее строгие правила фото- и видео-съемок, и снимать сейчас разрешено, но только без вспышки. В Музее ставки мне это удалось, однако здесь, ввиду того, что в Музее пехоты царил полумрак, вспышка на моей видавшей виды старушке-«мыльнице» всё же всякий раз самопроизвольно включалась, и, устав воевать с ней, я решил не раздражать музейный персонал и прекратил съемку, не дожидаясь его резонных замечаний по этому поводу.

Много и обстоятельно фотографировал я и Кафедральный собор Миккели, но, из-за нехватки места, покажу здесь лишь одно фото Собора. Он был построен в 1896-97 гг., и, подобно большей части кафедральных соборов в этой стране, был исполнен в неоготическом стиле. Собор сооружен по проекту финского архитектора Йозефа Стенбека. Собор довольно вместителен — в нем 1200 сидячих мест, внутри его находится знаменитая алтарная картина «Распятие» (1899 г.), созданная художником, профессором Пеккой Халоненом (1865-1933). Любопытно, однако, что соборный 51-регистровый орган впервые зазвучал лишь в 1956 году. Увы, собор тоже был в этот день закрыт.

Надо сказать, что очень издалека многие Кафедральные соборы в финских городах, от Турку до Котки, выглядят почти одинаково, и может даже создаться ложное впечатление, что они строились по некоему «типовому проекту», как строятся современные российские РПЦшные новоделы. Однако всякий раз достаточно приблизиться к ним, чтобы понять, что это далеко не так. Тем более немаловажно, что окружающий их ландшафт в каждом городе совершенно разный.

Городская ратуша.

«Что же это за улица, если она не ведет к Храму?..»

Типичная и, в целом, по-лютерански скромная улочка в центре Миккели. Один из членов нашей группы грозно вопрошал: «А где трамваи?», вспомнив, что видел трамваи на улицах финских городов на старых фото. Увы, трамвайные маршруты здесь сохранились только в столице, в Хельсинки (в Турку остался лишь один трамвай-памятник на центральной площади). А здесь, как и в других финских городах, в качестве общественного транспорта ездили и ездят только автобусы. Но и пешеходных зон тут хватает; более того, постепенно их становится всё больше. Как и в других финских городах.

Типичная для нестоличного финского города деревянная застройка конца 19-го — начала 20-го веков. Но ведь и в России выражение «финский дом» было в широком ходу вплоть до последних лет СССР. Только вот фундамент, да и прочность «у советских» совсем не те — столько лет, как эти, настоящие финские дома, они, как правило, не стояли.

Сейчас, если такие дома находятся в самом центре, в них расположены кафе, магазины, арт-галереи, музеи и т.п. Впрочем, если вас подробно интересует деревянная финская архитектура — лучше всего вам ехать любоваться ею в город Порвоо.

Городской театр.

В Суоми, как известно, «только» два госязыка — финский и шведский. Однако языковой дискриминации в быту и в бизнесе здесь нет и не предвидится. В 2006-2013 гг. количество, например, русских вывесок в магазинах и прочих заведениях стало расти как на дрожжах, а в 2011 году в Миккели они появились даже на некоторых табличках с названиями улиц. Сейчас этого роста больше не наблюдается по причинам вполне прагматичного свойства: после российской аннексии Крыма и начала военной агрессии против Украины у большей части «дорогих россиян» больше нет денег на частые поездки сюда — как на отдых, так и за покупками. Многие магазины в приграничной зоне страны из-за этого либо сократили объем торговли и урезали торговые площади, либо вовсе закрылись.

Это розовое здание на центральной площади — Торговый центр с дальней новой стеклобетонной пристройкой.

Выезжаем из города и постепенно двигаемся к российской границе, опасаясь очередей на ней (всё-таки конец выходных!), и по дороге останавливаемся возле усадьбы лютеранского пастора. Это местечко называется Кенкяверо. Административно усадьба находится в черте города, но фактически это уже пригород. Или при-хутор, если можно так сказать.

В комнатах усадьбы уютно и царит неповторимая атмосфера, которую трудно передать на фото. Совершенно не случайно сюда заезжают на обратном пути все туристические группы, посещающие Миккели. Обычно туристам (или их экскурсоводам?) разрешают здесь поиграть на рояле. Но в комнату, где он стоит, мы не попали, т.к. в ней шла какая-то частная вечеринка, устроенная хозяевами усадьбы. Любопытно, что проходила она в прямом смысле слова при открытых дверях.

Прощальный взгляд на окраину Миккели уже из-за черты города, со стороны усадьбы и озера, на берегу которого она и находится. Не говорю ни Маршалу, ни этому прекрасному городу «Прощай!», но говорю — «До свидания!»