Кыргызстан: блуждание по распутьям

Cтранная рокировка в высшем эшелоне власти произошла за две последние недели в Бишкеке. 26 октября президент Алмазбек Атамбаев отправил в отставку правительственный кабинет Сооронбая Жээнбекова. Но в ранге и.о. премьер пробыл недолго: уже 3 ноября он был вновь утвержден на своем посту с той же командой. Сама по себе смена правительства для Киргизии — событие рядовое: с учетом этого случая, за годы независимости здесь сменилось 27 премьеров. Но чтоб так... Попробуем разобраться в этой чехарде.

Из-за чего сыр-бор?

Основанием для отставки на этот раз стал развал правящей коалиции, в которую входило четыре фракции: социал-демократы(СДП), «Кыргызстан», «Онугуу-Прогресс» и «Ата-Мекен», объединявшие 80 мандатов из 120. Инициатором развала стала президентская СДП (38 голосов) в лице ее парламентского лидера Исы Омуркулова, объявившего о выходе в знак протеста против того, что партнеры и весь парламент не поддержали вынос на референдум поправок к Конституции. Формировать новую коалицию Атамбаев поручил тому же Омуркулову, который и избавился с космической скоростью от бунтовщиков. Вместо них он призвал небольшую, созданную пять лет назад партию «Бир Бол», развернутое название которой звучит весьма претенциозно — «Партия государственного единства и патриотизма». В результате этой операции коалиция похудела на 12 мест, но 68 мандатов все равно обеспечивают ей простое большинство.

Из-за чего же возник весь этот сыр-бор? Поправки нацелены усилить власть премьера. В частности, ему предоставляется возможность выносить вотум недоверия собственному правительству, самостоятельно назначать или увольнять его членов. Кроме того, ему теперь разрешается совмещать должность с сохранением депутатского места. Поправки предполагалось провести через референдум, закон о котором в третьем чтении был принят недавно. Если президент его подпишет, а парламент одобрит дату, то референдум должен пройти 11 декабря.

Смысл этой юридической операции наблюдатели усматривает в том, что у Атамбаева в 2017-м истекают полномочия. А они ограничены одним сроком. И чтобы сохранить свое влияние в будущем, он хочет усилить позиции премьера, надеясь либо самому занять этот пост, либо поставить своего человека. Ведь в качестве лидера одной из ведущих партий он вполне может на это рассчитывать.

Впрочем, есть и другая — патетическая версия. К примеру, Р. Ищенко считает, что президент, у которого есть проблемы со здоровьем (в сентябре он даже брал отпуск на две недели, чтобы подлечить сердце в кремлевской больнице), озабочен преемственностью власти в ситуациях ЧП. И ради этого готов усилить статус премьера.

В любом случае, именно он энергично двигал поправки. Об этом рассказывает сама хроника их прохождения. Формально проект внес в июле спикер парламента Чыныбай Турсунбеков и Омуркулов. Однако в ходе парламентской дискуссии выяснилось, что не только в оппозиции, но и внутри коалиции не все с ними солидарны. Особенно категорично выступил лидер «Ата Мекен» Омурбек Текебаев, который в канун 25-летия Независимости страны вместе с 7-ю бывшими членами Временного правительства Розы Отунбаевой (2010-2011) выступил с обращением к парламенту, в котором расценил поправки как «покушение на демократию» и «презрение к общественному мнению». В ответ, выступая в День Независимости 31 августа на центральной площади столицы, президент обрушился с критикой работы Временного правительства с такой силой, что возмущенная Отунбаева демонстративно покинула площадь. А Текебаев потребовал от президента публичных извинений. Дальше — больше: в ходе перепалок Атамбаев потребовал от Генпрокурора возбудить расследование, чтобы установить, с чьей помощью в 2010 из страны бежал лидер узбекской общины Кадыршок Багиров, заочно судимый как организатор массовых беспорядков в Оше.

Ну а когда обсуждение закончилось, президент тут же подписал проект, будучи при этом на лечении. И это не взирая на то, что в 2010 году была принята норма, запрещающая до 2020 года вносить в Конституции какие-либо изменения. Со своей стороны А Омуркулов предложил «Ата Мекен» покинуть коалицию, на что получил ответ — убирайтесь сами. И тот последовал совету, будучи на 100% уверенным, что именно ему глава государства поручит сформировать новый состав коалиции.

В ракурсе ретроспективы этот инцидент симптоматичен. Попытки подкорректировать власть в Киргизии в сторону авторитарности предпринимаются не первый раз. Однако, именно здесь политическим и гражданским институтам пока подобные атаки удавалось отбить. И дважды — в 2005 и 2010-м — заканчивались «майданами», приводившими к свержению охотчиков до «твердой власти» путем перелицовки парламентской республики в президентскую. Именно они позволяют внешним наблюдателям проводить параллели с Украиной и говорить о наличии в стране активного гражданского общества.

Проба на демократию

Так случилось, что на обширном среднеазиатском подбрюшии СССР после его распада Киргизия стала для Запада уникальной площадкой для продвижения своих интересов и ценностей. Предпосылкой тому стал приход к власти Аскара Акаева — человека, который, в пику большинству посткоммунистических сценариев, не олицетворял собой прежнюю номенклатуру. Ведь даже в Прибалтике ломку старой системы возглавили бывшие первые секретари. А тут пришел интеллектуал, солидный многопрофильный ученый (теория вычислений, клиодинамика, макроэкономика и пр.), академик, который, казалось, вполне мог сыграть в судьбе страны роль Вацлава Гавела. Да, собственно, поначалу все признаки того были налицо. Многопартийность, реально действующий парламент, гласность, решительные рыночные реформы, вступление в 1998 году в ВТО... буквально во всем Бишкек выделялся среди своих соседей, которые из социализма стремительно погрузились в средневековый кланово-родовой феодализм с беями и ханами под брендами президентов. Неслучайно Вашингтон подписал с ним в 1993 году соглашение о сотрудничестве, на основании которого только безвозмездно выделил финансовой, технической, военной и просветительской помощи на 2 млрд. долларов. Не удивительно, что именно в Бишкеке Джордж Сорос разместил Американский университет для Центральной Азии, а американские специалисты пользовались в Киргизии привилегиями, которым могли позавидовать дипломаты. Еще больше узы с Америкой укрепились после 11 сентября 2001, когда американцы получили для переброски войск в Афганистан в свое распоряжение военно-воздушную базу «Манас».

Это обстоятельство способствовало тому, что не только США, но и ЕС долгое время закрывали глаза на многие черты деградации режима академика, приведшей к «революции тюльпанов» и его бегству в Россию в 2005 году. Его еще более склонный к коррупции преемник Курманбек Бакиев (2005-2010), да поначалу и нынешний Алмазбек Атамбаев тоже придерживались западной парадигмы. Пока под давлением России в 2014 не закрыли для американцев базу.

Увы, ни Акаеву, ни Бакиеву не удалось вырваться из уз и соблазнов традиционного кланового устройства регионального социума. Акаев хотя бы оставался либералом в вопросе межнациональных отношений. А вот сменивший его Бакиев не только продолжал через своего сынка доить «американскую козу», но и начал играть на националистических нотах земляков в Ферганской долине, что сильно поспособствовало целой цепочке инцидентов межу киргизами и узбеками, унесших около 470 жизней. И которая не закончилась по сей день. По совокупности все это постепенно вело к девальвации западной ориентации населения, которую оно с энтузиазмом приняло в 90-е годы.

Нынешний глава государства считается умеренным. Однако за годы правления его предшественников, особенно Бакиева, в стране накопились предпосылки, которые по совокупности только ухудшают нынешнюю ситуацию. Формально существует обильная многопартийность, но она не поддерживает плюрализм, потому что партии создаются не по идеологическим основаниям, а под личности. И если, к примеру, Атамбаев возглавляет СДП, то это вовсе не означает, будто он — социал-демократ. Подлинная конкуренция существует, но это драка родов, кланов за ресурсы. А поскольку после Акаева деление пошло вглубь, то коррупция разрослась как опухоль. И это уже мало зависит даже от президента, сочиняющего и поющего лирические песенки.

В отличие от Бакиева, у Атамбаева репутация толерантного человека. Но это не помешало националистической партии «Ата -Журт» укрепить свои позиции, объединившись с партией «Республика», и получить на парламентских выборах 2015 года 20% голосов, став ведущей силой оппозиции (СДП — 27%). Да и сама тема не ушла в небытие. Во-первых, узбеки по-прежнему считаются зачинщиками и виновниками событий 2010-го года в Оше и почвой, на которую падают зерна ИГ в Киргизии. Во-вторых, никуда не делись и вполне материальные причины конфликтов в Ферганской долине. В их основе — дефицит водных ресурсов в этом районе, для транспортировки которых используется одряхлевший трубопровод. Именно борьба крестьян приграничных селений, расположенных по разные стороны границы, за воду для своих участков ведет к конфликтам между Киргизией, Узбекистаном и Таджикистаном. Это усугубляется тем, что границы в советский период были определены тяп-ляп, и сегодня милитаризируются, грозя не только межэтническими, но и в международными столкновениями.

Блуждание в тумане

Амбиции президента Атамбаева проявились не только в отношении Конституции, но и в смене внешнеполитического вектора.

Вначале это проявилось в торгах за цену аренды базы «Манас», приведшей в 2014 к разрыву контракта с американцами. Следующим шагом стал выход в августе 2015 из договора о сотрудничестве. Поводом послужил конфликт из-за правозащитника, этнического узбека Азимжана Аскарова, которому Госдеп США присудил награду, а в Киргизии он был приговорен к пожизненному заключению после событий 2010 года.

В пику этому Бишкек объявил о своем желании вступить в ЕАЭС, куда и был принят с распростертыми объятиями 23 декабря 2014, а 12 августа 2015 договор уже вступил в силу.

Политологи называют несколько причин смены ветра. Во-первых, как уже отмечалось, избавление от иллюзий, связанных с Западом. Здесь сложное сочетание завышенных ожиданий, коррупции, на лету сметающей львиную долю помощи, и общего снижения интереса к Киргизии со стороны главного «спонсора» — США — по мере утраты актуальности «афганской темы». И в сознании обывателя сработал простой расчет: Америка — далеко, а Россия, откуда киргизские гастарбайтеры наполняют почти треть бюджета, — рядом. Впечатление усилилось после того, как прозвучала угроза Москвы запретить безвизовый въезд трудовым мигрантам из стран, не входящих в ЕАЭС.

Во-вторых, усиление националистических сил легко способствует отрицанию западных культурных стандартов, столь трудно сочетаемых с традиционными восточными ценностями.

В-третьих, ссора с Америкой автоматически повышает в обеспечении безопасности значение Организации договора о коллективной безопасности, в которой Киргизия с 1992-го года. Правда, пока реально она ее ни разу не почувствовала, но, как говорится, на безрыбье...

Что потом?

Нынешний маневр, безусловно, повышает вероятность принятия конституционных поправок. Хотя и не гарантирует. Ведь они еще должны пройти через референдум. Однозначно ясно лишь то, что при наличии сплоченного большинства в коалиции референдум состоится. И что правящей партии легче будет теперь проводить агитационную кампанию. Но как отреагирует общество, где много активной, высокообразованной молодежи с прозападными симпатиями — еще вопрос.

Что касается внешнеполитического тренда, то и тут не все однозначно. Киргизские политики, как и большинство азиатов, весьма прагматичны. А в восточном тренде особых дивидендов пока не просматривается. Скажем, вступление в ЕАЭС позволяет надеться на инвестиции и реверансы со стороны России. Но это сильно зависит от ее собственного состояния. Свежий пример: после трех лет переговоров развалился контракт с «Интер РАО» и «РусГидро» о строительстве в Киргизии двух ГЭС общей мощностью 5,3 млрд. квч. С другой стороны, членство в ЕАЭС требует повышения импортных пошлин на товары из стран, которые в него не входят. А это противоречит требованиям членства в ВТО. И уже сильно ударило по доходам Киргизии, получаемым от реэкспорта китайских товаров.

Во-вторых, в Киргизии все более основательно гнездится вездесущий Китай, который ведет свою игру. Он является пятым по объему экспорта и вторым — по импорту. А главное, Бишкек прикован к Пекину государственным долгом, превышающим 1 млрд. долларов. При этом Китай, как инвестор, действует очень грамотно. Основные средства он вкладывает в развитие инфраструктуры — логистику и энергетику. И создает мощную конкуренцию российскому влиянию. В частности, он готов заняться строительством ГЭС.

Наконец, в-третьих, после ссоры с американцами Бишкек протрубил отбой с такой поспешностью, которая может вызвать только изумление. Уже 31 октября 2015, то есть спустя всего месяц после разрыва соглашения 1993 года, в рамках своего центральноазиатского турне в Киргизию прибыл Джон Керри, чтобы открыть здание нового посольства и новый корпус Американского университета. При этом стороны с подчеркнутой теплотой вспоминали историю взаимных отношений и состязались в «искренности» намерений «вывести отношения на новый этап». Практически это означало, что договорились о необходимости «новой дорожной карты», предусматривающей не только восстановление договора, но и нового соглашения в сфере военного сотрудничества. Что такие переговоры ведутся подтвердил в начале февраля с.г. спикер киргизского парламента Асылбек Жээнбеков. А о внимании к ним с американской стороны свидетельствовал визит делегации конгресса США в Бишкек в июне с.г.

Зато вот что говорят киргизские политологи о российском векторе отношений. Председатель комитета по международным делам Абдувахат Нурбаев:

Наши основные партнеры — Китай и Россия — переживают период кризиса, поэтому нам нужно заключать новые соглашения и найти новых партнеров.

Свежей иллюстрацией этим настроениям стал визит 2012 года в Германию Атабаева и ответный Ангелы Меркель в июле 2016 в Киргизию, где она была принята с демонстративным трепетом. В поисках симптоматики местные политологи обратили внимание на два обстоятельства. На то, что Меркель не пожалела комплиментов, назвав Кыргызстан «единственным демократическим государством Центральной Азии». И что она выразила озабоченность по поводу сближения с Россией и проблем с узбеками.

Правда, всех этих жестов недостаточно, чтобы говорить о смене курса. Переговоры с Вашингтоном ведутся, но без особого энтузиазма. А визит Меркель не сопровождался подписанием каких-либо документов и, по мнению бывшего главы МИД Алекбека Джекшекулова, был связан с поиском точки опоры в регионе, чтобы внести вклад ЕС в противодействию мусульманскому экстремизму. С другой стороны, Германия — единственный игрок с Запада, который, наряду с США, реально помогал Киргизии: с 1992 объем финансовой и технической помощи составил 250 млн. евро.

В целом же вся эта многоликость и противоречивость свидетельствует о том, что в Киргизии нет единомыслия. И есть реальная борьба политических сил с участием гражданского общества. В частности, есть президент, который ради дружбы с Москвой встал на ее сторону в конфликте с Турцией. И есть политические группировки в парламенте, сопротивляющиеся восточному тренду. Причем, борьба идет с переменным успехом. Например, в подражание российской Думе был принят закон о запрете пропаганды гомосексуализма. Но попытка протолкнуть думскую кальку закона об иностранных агентах не удалась, столкнувшись с сопротивлением большинства депутатов. Для них недумающая Дума по-прежнему является образцом плебейства и реакции.

Так что страна снова на распутье. Снова проходит пробу на демократию. И что-то мне подсказывает, что и на этот раз она выдержит испытание.

Подписывайтесь на канал Руфабулы в Telegram, чтобы оперативно получать наши новости и статьи.