Иллюзия возрождения сверхдержавы
1 декабря была опубликована новая Концепция внешней политики России, которую подписал президент Путин. Она заменила собой предыдущую Концепцию, принятую в 2013 году. Видимо, события последних трех лет настолько изменили внешнеполитические взгляды российских властей, что это потребовало создания нового доктринального документа.
Показательное отличие: в Концепции внешней политики 2013 года главными целями России назывались «создание благоприятных внешних условий для устойчивого и динамичного роста экономики», «всемерное укрепление международного мира» и «формирование отношений добрососедства с сопредельными государствами». Высшим приоритетом тогда объявлялась «защита личности, общества и государства».
Именно в такой последовательности! Однако в новой Концепции все перевернулось. Безопасность государства (а также его суверенитет и территориальная целостность) объявлены первичными задачами. Гражданское общество упоминается лишь мельком, а правозащитные организации трактуются в подозрительно-негативном смысле — как «инструменты политического давления и вмешательства во внутренние дела государств».
Эта идейная трансформация — прямое следствие перемен в российской внешней политике последних лет. За это время Россия присоединила Крым, развязала войну на востоке Украины, попала под санкции мирового сообщества, испытала двукратную девальвацию курса рубля к доллару и евро на фоне резкого падения цен на нефть и снижения международных инвестиций.
Однако решение проблем Кремль видит не в прекращении военной экспансии и восстановлении экономических связей с развитыми странами. Напротив, одной из целей новой Концепции внешней политики заявляется «упрочение позиций России как одного из влиятельных центров современного мира». Именно этим можно объяснить активное участие российских войск в сирийском кризисе — несмотря на нарастание экономического кризиса в собственной стране.
Собственные экономические проблемы заботят российскую власть гораздо меньше, чем мировая геополитика. Трудно не вспомнить, что в поздние брежневские годы СССР также был гораздо более озабочен спасением афганского режима, чем реформами в собственной стране — и чем это кончилось, известно...
Российский финансовый сайт Finanz.ru прямо называет новую Концепцию внешней политики «доктриной холодной войны», мотивируя это присутствующими там претензиями к другим странам. Действительно, если в Концепции 2013 года Россия именовалась «неотъемлемой частью Европы», то из нового варианта этот тезис исключен, а США и вовсе объявлены «угрозой» российской национальной безопасности.
В Концепции утверждается «повышение роли фактора силы в международных отношениях». Видимо, именно за счет нагнетания силовых факторов российское руководство предполагает выйти из международной изоляции, в которую оно само себя загнало. Оно пытается представить свое военное вмешательство в сирийский конфликт таким, без которого мировое сообщество обойтись не может. И это уже признал даже госсекретарь США Джон Керри, заявивший, что урегулирование в Сирии невозможно без Ирана и России.
Но если влияние Ирана на ситуацию в Сирии обусловлено его религиозной общностью с шиитской общиной в этой стране, то Россия вмешалась в этот конфликт, исходя из своих союзнических отношений с диктаторским режимом Башара Асада.
Сотрудничество российских властей с различными диктаторскими режимами неизбежно ведет к росту противоречий с демократическими странами. В новой Концепции внешней политики РФ это отразилось в изображении западных стран глобальными соперниками, которые «стремятся удержать свои позиции». Присутствовавшие еще в прежней Концепции идеи интеграции в глобальный мир уже забыты.
Расхожий в последние годы термин «гибридная война» означает войну прежде всего информационную, и главным врагом России в ней изображается Запад. Представитель внешнеполитического ведомства США Бенджамин Зифф отмечает, что Кремль ежегодно выделяет 1,4 миллиарда долларов для обеспечения работы пропагандистской машины как внутри России, так и за рубежом. По его словам, она охватывает 600 миллионов человек в 130 странах, говорящих на 30 языках.
В Концепции внешней политики одна из важнейших целей формулируется так: «Укрепление позиций российских СМИ в глобальном информационном пространстве и доведение до широких кругов мировой общественности российской точки зрения на международные процессы».
Но если проблемами СМИ начинает заниматься государство, они теряют свою информационную роль и превращаются в сугубо пропагандистские инструменты. Невозможно представить, чтобы власти США или Великобритании вдруг занялись «укреплением позиций» англоязычных СМИ. Для свободной прессы главное — чтобы государство ей просто не мешало. А в российском случае очевидно, что СМИ воспринимаются как орудие самого государства. Причем «российская точка зрения» трактуется унитарно и принадлежит не гражданам, а власти, которая считает себя неизменной.
В этой Концепции показателен также ряд формулировок, которые для непредвзятого наблюдателя выглядят совершенно цинично. Например, «Россия добросовестно соблюдает международные обязательства, выступает против вмешательства во внутренние дела других государств». Нарушение Будапештского меморандума, а также международных договоров с Украиной, предусматривавших взаимное признание границ, видимо, «не считается»?
Но оказывается, «вмешательством во внутренние дела других государств» в Москве считают нечто иное. По смыслу этой Концепции выходит, что украинский Майдан 2013-14 гг. был не народной революцией против коррумпированного режима Януковича, а результатом «вмешательства» западных стран. Здесь четко проявилась логика сотрудников КГБ, которые ныне управляют Россией — за любыми историческими событиями они непременно видят чей-то «заговор».
Еще замечательная формулировка: «Россия привержена универсальным демократическим ценностям, включая обеспечение прав и свобод человека». Это особенно заметно, учитывая принятие российской Госдумой за последние годы десятков репрессивных законов.
В Концепции утверждается: «Россия отстаивает право каждого человека на доступ к объективной информации о событиях в мире, а также к различным точкам зрения на эти события». Хотя за последние годы в России было заблокировано множество информационных сайтов (например, Kasparov.ru, Grani.ru, Ej.ru и т.д.), вся вина которых состояла именно в том, что они предоставляли читателям оппозиционную точку зрения, альтернативную официальной. Однако сегодня в России оппозиционные взгляды могут быть легко приравнены к «экстремистским», поскольку термин «экстремизм» трактуется совершенно произвольно. Можно добавить также многочисленные случаи судебного преследования пользователей социальных сетей за размещение ими «запрещенных» текстов или иллюстраций и даже просто за ссылки на них.
Концепция внешней политики уверяет читателей в том, будто Россия «твердо противодействует агрессивному национализму». Но что же такое «русский мир», с идеей которого осуществлялось вторжение в восточные регионы Украины? Кстати, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров называет эту идею «безусловным внешнеполитическим приоритетом России».
Конфликт в Украине называется в этой Концепции «внутриукраинским». Хотя всем непредвзятым наблюдателям очевидно, что без участия российских войск и боевой техники было бы невозможно возникновение Донецкой и Луганской «народных республик».
А кризис в отношения с Западом, оказывается, порожден не этой российской агрессией, а «геополитической экспансией» НАТО и ЕС. Хотя НАТО и ЕС расширяются вовсе не по решению своего руководства — заявки на вступления в эти организации подают сами восточноевропейские страны, опасающиеся российской экспансии.
Вообще, понятия «обороны» и «агрессии» в Концепции напрочь перепутаны. Еще одна цитата: «Россия рассматривает создание глобальной системы противоракетной обороны США как угрозу своей национальной безопасности и оставляет за собой право принятия адекватных ответных мер». Но чем оборонительная система может угрожать российской национальной безопасности? И в чем состоят «адекватные ответные меры»? Вероятно, в развертывании именно наступательных вооружений — как недавно в Калининградской области, где были размещены российские ракетные комплексы «Бастион».
Российский оппозиционный политолог Константин Эггерт полагает, что в Кремле надеются на складывание более благоприятной для себя политической ситуации в Европе. Российская власть пытается продолжать «брежневскую политику откола Европы от США путем интенсивных контактов с Францией и ФРГ».
Рассуждая о «многополярном мире», российская власть в действительности стремится реставрировать двуполярный мир советских времен, разделенный на «зоны влияния».
Предложение Западу организовать «международную антитеррористическую коалицию» (по типу антигитлеровской времен Второй мировой войны) предполагает, чтобы он забыл о российском вторжении в Украину, которую Кремль считает безусловной зоной своих интересов. Как все остальное постсоветское пространство.
Кремлевская власть ментально все еще живет в СССР. Однако в реальности РФ — это уже далеко не СССР. По числу населения нынешняя Россия уступает Нигерии и Бангладеш. По ВВП на душу населения занимает 66 место в мире. Правда, по глобальным амбициям — по-прежнему второе.
Для Балтийских государств в этих амбициях опасны не столько военные угрозы — саммит НАТО в Варшаве подтвердил, что любая страна Альянса будет надежно защищена. Но вполне возможно нарастание информационно-пропагандистского давления. В Концепции внешней политики РФ, среди прочего, ставится цель «защиты прав и законных интересов проживающих за рубежом соотечественников». А это значит — усиление российской антиевропейской пропаганды как по линии СМИ, так и в формате «независимых» (но на самом деле, очень зависимых от Кремля) общественных организаций в странах Балтии.
Тем не менее, эта пропаганда однажды может обрушиться под влиянием экономического кризиса — как обрушилась советская в середине 1980-х годов. По подсчетам экспертов, суммарные экономические потери России с 2014-2017 гг. из-за падения цен на нефть и международных экономических санкций составят около 600 миллиардов долларов. Невозможность реальной конкуренции с Западом Россия компенсирует сугубо пропагандистскими усилиями, создавая себе виртуальный образ «сверхдержавы» как медийную иллюзию. Однако в современном информационном мире он зачастую оказывается весьма эффективен. И пока неясно, какую альтернативу сможет предложить новая американская администрация...
