Политика

Британия вступает в неизвестность

Британия вступает в неизвестность

29 марта слово Brexit вновь водрузилось на первые страницы европейских газет. В этот день, согласно церемонии, специальный курьер доставил и вручил главе Евросовета Дональду Туску письмо-уведомление Терезы Мэй о запуске разводного процесса.

Дата эта, безусловно, станет исторической. Вот только едва ли из категории приятных. Ведь она явно не из тех, что способствуют консолидации нации. В этот день лондонская картинка сплелась из контрастов: в то время, как отмитинговавшие сторонники Brexit отправились по пабам пить пиво, его противники, наряженные под стать «безумному Шляпнику» из «Алисы в стране чудес» устроили импровизированное чаепитие. В это время североирландцы в Белфасте корили на своих манифестациях Лондон за то, что в сношениях с Дублином возникнут осложнения, связанные с возвращением таможни. А шотландский премьер Никола Стерджен 13 марта напомнила Мэй о намерении провести референдум на предмет «независимости».

Вежливые мины при жесткой игре

Обозреватель Би-би-си Алекс Форсайт, давший подробный анализ послания Мэй, обращает внимание на его примирительный и дежурно-оптимистический тон. Чего не скажешь о реакции Туска, рассказ о которой немецкая die Zeit сопроводила заголовком «Европа остается жесткой». Это проявляется и в его риторике, а главное — в позиции ЕС, которую он изложил журналистам на утро 30-го марта.

Суть расхождений в том, что Мэй рассчитывает вопрос развода и дальнейших отношений с Европой рассматривать параллельно. На что Брюссель холодно возразил в жанре: сначала мухи — потом котлеты.

Лейтмотив такой постановки понятен: такая последовательность ставит в зависимость возможность режима свободной торговли, на который надеется Лондон, от того, как он поведет себя в отношении своих обязательств по членству в ЕС и тех, кто могут пострадать от изменения статуса Великобритании.

Речь идет, прежде всего, о том, насколько покладист окажется Лондон в требованиях заплатить по долгам. И как он поведет себя в отношение евросоюзных европейцев, осевших на острове учиться, работать и жить.

Цена ухода — 60 млрд.

О каких долгах идет речь? Вот как разъяснил ситуацию на страницах Frankfurter Allgemeine обозреватель Хендрик Кафзак. Дело в том, что финансирование выплат и проектов в ЕС осуществляется по двум бюджетам. Один бюджет планирует и собирает средства, направленные на текущие затраты. Например, на платежи в аграрном секторе, направленные на поддержку сельхозпроизводителей. Второй бюджет планирует обязательства, связанные с долговременными проектами и расходами. Или просто долгоиграющих проектов То есть деньги зарезервированы, но еще не выплачены. Прежде всего это касается научно-исследовательских разработок. Всего таких обязательств висит на 2018 порядка 240 млрд евро. По ним каждому члену ЕС фиксируется доля, которую он должен выплатить не всю сразу, а постепенно — поэтапно. Таких обязательств по обоим бюджетам и насчитали Великобритании аж на 60 млрд. евро.

Если Лондон платить откажется, то он будет выглядеть как тот, кто заказал выпивку в пабе для друзей, а потом сбежал, чтоб не платить, комментирует ситуацию Кафзак. Но как на нее посмотрит Мэй — большой вопрос. Во всяком случае, по предварительной ее риторике, из которой следует, что не Великобритания, а ей должен ЕС, она настроена как минимум упорно торговаться. И только на этом поле заложено множество мин для эмоций и конфликтов.

Заложники развода

Не менее щекотливо и тревожной является вторая тема — права мигрантов. Тем паче, что тревога двусторонняя: ведь переживают за будущее не только 3,2 млн. европейцев, обосновавшихся в Великобритании, но и более миллиона британцев, которым приглянулась материковая Европа. Хотя Brexit еще только стартует, тем не менее, СМИ уже пестрят публикациями с жалобами о том, как давят на мигрантов. Причем речь идет не только о массовых гастарбайтерах, но и об эксклюзивных специалистах, приехавших по приглашениям: преподавателях, переводчиках, ученых. Кого-то предупреждают, что придется оформлять «аусвайс» на временное пребывание, кому то откровенно намекают, что вскоре придется покинуть Альбион.

И это тоже трудная тема. В Британии давно уже назревает недовольство против массовой миграции из Европы. Газеты рассказывают о том, как кое-где бьют поляков или прибалтов. Да и сама Мэй неоднократно высказывалась о намерениях защитить внутренний рынок труда от чрезмерного наплыва приезжих. На просьбы о гарантиях в одностороннем порядке она ответила отказом. А в своем послании пока лишь излучила благие намерения:

Мы должны во главу угла поставить наших граждан... Например, в Соединенном Королевстве много граждан из остающихся в ЕС стран, а большое число британских граждан живут в разных странах Европейского союза, и мы должны постараться договориться об их правах на ранних стадиях переговоров.

Британия вступает в неизвестность

Таким образом, чтобы только приступить к переговорам о торговых и финансовых отношениях острова с материком потребуется разгрести, избежав конфликтов и конфронтации, по меньшей мере, эти две проблемы. И это притом, что СМИ часто вспоминают слова Мэй о том, что «отсутствие сделки для Британии лучше, чем плохая сделка». Хотя тон нынешнего ее послания мягок и менее амбициозен, она сочла уместным коснуться и варианта, когда договориться не удастся. «Если мы покинем ЕС без достижения соглашения, то в вопросах торговых отношений мы будем исходить из условий Всемирной торговой организации».

Согласно предполагаемому сценарию переговорной фазе отводится два года. Многие эксперты считают их нереальными. Ведь не так-то просто перейти в новое состояние из того, которое складывалось и функционировало более сорока лет. Речь идет о замене сотен законов и предписаний, затрагивающие интересы и мощных корпораций, и обычных граждан. И все это в атмосфере и расколотой Британии, и растекающейся Европы. Думаю, что за два года многое выклисталлизуется и определится в дальнейшей динамике Европы, и от этого будет зависеть и сам характер решений, и их темп очень трудно прогнозировать, вводить в график. Примечательно, что ведь даже сам Туск сегодня отражает совсем иные настроения, чем его политические соперники, которые нынче у руля Польши. Не случайно свою редакционную статью по поводу 29 марта The Guardian сопроводила столь тревожным заголовком: «Британия вступает в неизвестность».

Подписывайтесь на канал Руфабулы в Telegram, чтобы оперативно получать наши новости и статьи.

7 801

Читайте также

Политика
Британская флейта в европейском оркестре

Британская флейта в европейском оркестре

Недавно новостная лента принесла весточку о событии, которое явно недооценили СМИ. Речь идет о саммите ЕС (18-19 февраля), завершившемся в Брюсселе в ночь на субботу. На кону стоял вопрос — выйдет ли Великобритания из ЕС. Не вышла. На сенсацию это, конечно, не тянет, потому что к его началу накопилось достаточно информации, чтобы с большой вероятностью прогнозировать результат. Но сам по себе этот факт имеет принципиальное значение в развитии темы «Судьба ЕС». И это идеальный инфоповод для того, чтобы поразмыслить об общем звучании евросоюзного оркестра и британской флейты в нем.

Владимир Скрипов
Общество
«Английский царь»

«Английский царь»

Если уж проводить параллели между Иваном Грозным и кем-то из российских правителей 20 века, то наиболее подходящей аналогией будет не Сталин, а... Ельцин. Разумеется, не реальный, а созданный фантазией разнообразных «красно-коричневых», тех самых, что сейчас бьют поклоны перед памятником в Орле.

Игорь Кубанский
Политика
Британский портрет в интерьере: Тереза Мэй

Британский портрет в интерьере: Тереза Мэй

Подобно Тэтчер, Мэй пришла с кредо, главным звеном которого является обещание процветания за счет роста благосостояния. Но именно здесь их несхожесть обретает характер антагонистический.
Ибо, как отмечает Daily Telegraph, «леди N1» добивалась этой задачи традиционными консервативными методами. А «леди N2» ратует за смену курса на языке, который звучит едва ли не по-коммунистически.

Владимир Скрипов